Сделка - Лисса Джонс Страница 55

Тише. Давай, милая, успокаивайся. Это не ты, это таблетка. Гребаные последствия. Это даже не твоя фантазия. Это просто страх.

Только Василиса все еще борется не со страхом изнасилования, а со мной.

– Пожалуйста, не надо! – Силы неравны, она раза в два меньше, она плачет и трясется от ужаса, но все равно вырывается из рук. Пытается, как ребенок, упасть на пол, только чтобы выбраться из ловушки стальных объятий. – Я никому не скажу, только, пожалуйста, пусти!

Ее просьбы-мольбы-всхлипы пробирают до костей. У меня самого внутри что-то нещадно воет, протяжно подвывает ее плачу, но я не отпускаю ее, совсем потерявшуюся между реальностью и фантазией.

Василиса сама изматывает себя, едва не оседает в моих руках, но продолжает бормотать сущие глупости.

– Не трогай меня, пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста… – От ее «пожалуйста», молитвой срывающегося с потрескавшихся губ, у меня внутри безумная злость вскипает. Черная ярость рождается под ребрами. Бурлит лавой в крови.

Все эти звери на поводках внутри души – предатели, готовые бросаться на ее защиту. Даже от меня самого, против воли возбуждающегося от одного вида голых ног. От ее тела, вжатого в мое. Это неправильно, я старательно глушу взбесившуюся кровь.

Как можно было за пару встреч с «сопливой стажерки» перейти к… к этому?

К тому, что я едва не целую спутанные волосы, когда она уже не сопротивляется, а просто тихо плачет.

Василиса говорила, что ничего не помнит, но ей и не нужно много рассказывать. Вижу, что тонкие, хранящие следы летнего загара руки расчесаны. Что ее трясет; что девушка жадно пила воду из-под крана. У нее пересохшая кожа и губы, хриплый голос – обезвоживание и раздражение видны невооруженным глазом. А сон точно не был здоровым и крепким.

Ее реакция, ее слова – все это я уже видел в прошлой жизни, когда мы с Вороновым экспериментировали с разной дрянью веселья ради. Играли с огнем, но никогда не заигрывались. Это казалось безобидной шалостью юности.

Однако сейчас внутри – мясорубка из вороха необъяснимых и противоречивых чувств, а единственное, о чем могу думать, – нужно найти слова для нее.

– Посмотри на меня. Ты в безопасности, слышишь?

Одной рукой крепко прижимаю Василису к себе, держа за талию. Другой аккуратно тяну за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Сам с трудом выношу заплаканный и затравленный взгляд.

– Я имел в виду, что не хочу больше проводить ночь наедине с бутылкой виски, Василиса. И принимать косвенно участие в последствиях ваших… ночных свиданий тоже не хочу.

Всего лишь не хочу смотреть на тебя рядом с кем-то еще.

Приехали, конечно. В конкретно какой момент это началось?

Ладно, не суть. Потом.

На дне зеленых глаз все еще плещется страх, но зрачки фокусируются на моих губах. Отлично. Хотя бы что-то.

Все правильно. Выныривай оттуда.

Пальцами, едва касаясь, очерчиваю контур ее лица – линию подбородка, скулу и висок. Заправляю растрепанные волосы за ухо. Медленно, осторожно, давая ей возможность отчетливо видеть меня, отвожу пряди от влажного лба.

Еще вчера, – вчера, мать твою! – когда подошёл к ней впервые, желание коснуться ее волос захлестывало, но я и подумать не мог, что у Вселенной настолько дерьмовое чувство юмора.

– Кай что-то сделал? Ты можешь вспомнить хоть что-то?

Последний раз провожу рукой по рассыпанным по спине локонам. Пальцы зудят от желания запутаться в волосах, накрутить на кулак, потянуть, но вот этого ей только не хватало: мужика со стояком в одном полотенце. Я не собираюсь становиться ее новым кошмаром.

– Я… – Василиса переводит растерянный взгляд с губ на мои глаза. Словно не понимает, как мы оказались так близко. Но, кажется, прямо сейчас в моих объятиях и заботливых (дай, Боже, чтоб это выглядело именно так, потому что, клянусь, я не пытаюсь вложить в них ничего больше) прикосновениях она находит спасение и успокоение.

На грудь ложатся ее ладони и она, должно быть, чувствует, как бухает сердце. А может и не чувствует. Снова пытается оттолкнуть меня от себя.

– Мне нужно уйти отсюда… Нужно… – Мой шумный громкий выдох и опустившаяся под ее ладонями грудь заставляют ее замолчать.

Отбрасываю напрочь мысли о том, как на меня действует ее близость и стараюсь, чтобы голос не выдал истинных чувств. Обхватываю тонкие запястья и убираю руки со своей груди.

– Тш-ш. Тихо, не бойся. Я ничего тебе не сделаю. Я приехал полчаса назад, слышишь? Клянусь, я всю ночь был в галерее. Там есть камеры. Можем посмотреть, когда я уехал.

– Нет-нет, мне нужно… в больницу… – Проклятье. Паника снова забирает ее. В тот момент, когда девушка пытается донести до меня что-то очень важное. – Он меня трогал… Он же не мог?..

Осознание похоже на камень, который повесили на шею утопающему.

Он меня трогал.

И картины, что я нарисовал в своей голове – ее портреты, ее характеристики, мои представление о ней, – вмиг блекнут. Горят синим пламенем на дне заплаканных глаз.

Что я там думал еще неделю назад? Девица, прыгнувшая Каю в койку при первом знакомстве? А несколько дней назад? Девушка, решившая развлечься с братом, пока заканчивает универ?

Идиот.

Но даже сейчас поверить в то, что Кай сделал все в одиночку, невероятно сложно. Как вообще можно поверить в то, что единственный родной человек привел девушку в такое состояние? Бога ради, это же Кай. Мой мелкий брат, не расстающийся с гитарой лет с десяти.

Аккуратно обхватываю ее лицо двумя ладонями и мысленно молю о том, чтобы она сказала правду.

– Василиса, я не собираюсь никому ничего говорить. Но мне нужно знать: что и зачем вы приняли?

Василиса замирает. Не дышит. А мне жизненно важно узнать правду.

– Что это было? Зачем? Вы решили поиграться?

– Нет…. Нет, нет! Клянусь, я… Я ничего кроме шампанского…

– Посмотри на себя. Ты помнишь какие-то обрывки прошлой ночи. Ты путаешь фантазию с реальностью. У тебя обезвоживание, слабость и наверняка головокружение. Скоро ты захочешь спать, потому что твой организм сейчас в активной стадии отходняка. Что вы приняли, Василиса?

Василиса тихо повторяет «ничего» и безостановочно трясется – кажется, я слышу сумасшедший стук ее сердца.

Она же не врет. Нутром чую: она верит в то, что ничего не принимала, но я вижу гребаные последствия! У неё типичный отходняк!

Догадки жалят мозг ядовитыми осами. Кай что-то дал ей. Кай достал какое-то дерьмо. Кай принимает сам. И упаси Бог, если Кай сделал то, чего она так