Судьба Одина - Скотт Оден Страница 25

— Пора, — сказала она.

Гримнир потянулся, разминая суставы один за другим, потрескивая плечами и шеей, когда садился.

— Колбаса еще осталась?

— Ты имеешь в виду этот скраг? — Скади сморщила нос при мысли о том, что ей придется есть мясо Локейских ведьм. — Фе! Одевайся. Тебя ищет Гиф.

Гримнир встал и натянул брюки.

— Может быть, когда все это будет готово, я сделаю хорошую колбасу из этого чертового Снаги. Нар! Это все его рук дело, этого червяка.

Снова протрубил рог.

— Скажи им, чтобы засунули этот рог себе в задницу, — прорычал Гримнир, засовывая ноги в сапоги и зашнуровывая их. Он встал, потопал ногами и поправил стилет в правом сапоге. — Вряд ли эти ублюдки смогут начать без меня.

Скади смотрела на него, когда он натягивал свой гамбезон.

— Ты в отличной форме для урода, которому предстоит встретиться лицом к лицу с одним из Девяти Отцов.

— Может, мне лучше дрожать и молиться? — Гримнир откашлялся и сплюнул. Он зашнуровал гамбезон, размял руки и плечи, затем стал надевать кольчугу. — Я знаю маленький секрет о большинстве из этих так называемых Девяти отцов.

Когда он не стал вдаваться в подробности, Скади сделала нетерпеливый жест.

— И? Ты собираешься поделиться своей мудростью?

Гримнир, однако, лишь одарил ее загадочной улыбкой, натягивая свою турецкую кольчугу с покрытыми эмалью бронзовыми пластинами на груди и животе, и застегивая кожаные ремни с блестящими медными пряжками.

— Расскажи мне об этом Ганге Трехрогом.

— Фе! Тогда храни свои секреты, негодяй! — ответила Скади. — Что ты думаешь о Сколльвальде?

Наконец Гримнир застегнул свой оружейный пояс. Сначала он поправил топор, затем кинжал с широким лезвием, висевший у него на пояснице; он несколько раз наполовину вытащил Хат и вложил его в ножны, проверяя, насколько свободно он выходит из ножен.

— Напыщенный маленький пустозвон, с одним хорошим боем, достойным его имени, и одним проигранным.

— Значит, они сделаны из одного теста, сын и отец. Ганг хитрее. Он не будет драться честно.

— Как и я, — ответил Гримнир. Он откинул назад свои длинные, вьющиеся волосы; Скади подвязала их для него полоской кожи. Он повернулся к ней лицом. Мгновение они смотрели друг на друга. Затем, в порыве дикой страсти, Скади заключила его в объятия и поцеловала в губы с такой силой, что потекла кровь. Она первой разорвала их объятия и сильно ударила его по щеке.

— Тогда иди и убей этого ублюдка, — сказала она. — И возвращайся поскорее. Я все еще должна тебе за то, что ты меня заколол.

ГИФ ЖДАЛ их на дороге. Он тоже был одет по-воински: в кирасу темной бронзы с рельефом мышц, кольчужные рукава и юбка; на нем был кожаный килт и сандалии римского образца с высокой шнуровкой. На кожаном ремне через плечо у него висел рог. У него был длинный и прямой меч, в одной руке он держал щит, а в другой — тяжелый черный лук. Когда они вышли из рощи, он обернулся.

— Если вы, ребята, закончили со своими шлепками и щекоткой, — сказал он, — то нам пора заняться делами. — Он протянул лук Скади. — Ты еще помнишь, как им пользоваться? — Она кивнула. — Хорошо, — ответил он. — Направляйся к заливу Гьёлль и скройся в лесу неподалеку. Там ты увидишь, что мы приготовили для них. — Скади снова кивнула, взглянула на Гримнира и побежала впереди них.

Гиф передал Гримниру щит. Тот был круглый, шириной в ярд, сделанный из дерева и окованный полосами железа, с железным выступом в центре. Лицевая сторона была вымазана черным, белой краской кто-то нарисовал череп оленя Кьялланди с красным глазом Балегира в центре лба. Гримнир одобрительно кивнул. Они неторопливо двинулись по дороге, ведущей прочь от Ульфсстадира, в сторону Корня.

— Это подарок от моей сестры, — сказал Гиф, кивнув подбородком в сторону щита. — Твоей матери.

— Она не придет посмотреть?

— О, придет целая куча, маленькая крыса, — сказал Гиф. — Большинство из них просто не будут видны. Правила просты: ты бросил вызов, Ганг принял его. Он выбирает место. Вы оба получаете по одному щиту и любое оружие, которое вам больше нравится. В качестве свидетелей допускается не более четырех товарищей.

Гримнир кивнул:

— Нар! Вот где он планирует обмануть, этот трус!

— И где мы с ним сравняемся, ответим обманом на обман. Но место, которое они выбрали… — Гиф цокнул языком. — Обмануть там будет нелегко.

— Где?

— Проклятый клочок земли, называемый заливом Гьёлль. Там, на границе нашей территории, есть развалины старого моста. Вы будете сражаться на последнем оставшемся пролете.

Гримнир сплюнул:

— Значит, ни один из нас не окажется на земле Настронда, когда один из нас зарежет другого? Фо! Тогда нам лучше убедиться, что там не останется мой труп, а?

Гиф усмехнулся.

— Таков был план, ты, скотина. — Он искоса взглянул на Гримнира. — Дочь Скэфлока?

Младший каунар ощетинился:

— Да, и что с того?

Гиф покачал головой:

— Ничего. Вообще ничего. Ты мог бы выбрать гораздо хуже, если спросить меня.

— Что ж, тебя никто и не спрашивает, так? — фыркнул Гримнир.

После этого они шли молча. Старая дорога вилась между холмами, через густые леса и голые хребты. Местность неуклонно снижалась, к соснам и ясеням теперь присоединились черные ивы и болотные дубы, поскольку земля становилась влажной, растительность густой и болотной. Насколько мог судить Гримнир, они находились на противоположной стороне острова от того места, где он выполз на берег, рядом с болотами, где обитал народ Храуднира. Когда они преодолели последний подъем, Гримнир впервые как следует разглядел залив Гьёлль.

Залив представлял собой водную гладь шириной около сотни ярдов, которая врезалась в сердце Настронда; Гримнир был уверен, что когда-то это была река, но теперь ее верховья превратились в густые болота и топкие берега, а здесь, в устье, залив напоминал кинжал, вонзившийся в бок острова. На половине расстояния между обоими берегами Гримнир увидел то, что осталось от древнего каменного моста — одинокую арку, возвышающуюся на опорах, заросших тростником, плющом и сорняками, растущими из щелей в скале; его осыпающаяся вершина представляла собой неровную поверхность, усеянную каменными глыбами и густо поросшую пучками сухой травы. На обоих берегах предпринимались попытки восстановить мост, со дна озера, словно строительные леса, поднимались гниющие деревянные балки, увешанные веревками; дальше Гримнир увидел обгоревшие сваи, торчащие из воды, как пальцы проклятых.

За ним, на дальнем берегу, дорога поднималась, переваливала через невысокий хребет и вела на территорию, на которую претендовали Истинные Сыны Локи. Гиф указал на павильон на этом хребте, увешанный