Меткий стрелок. Том III - Алексей Викторович Вязовский Страница 5

— Пунш, отче? — Джозайя поднес священнику бокал — Горячий, согревающий!

— Нет! — священник отмахнулся. — Грех! Пост идет!

— Тогда… виски? — Кузьма подмигнул мне. — Самое лучшее!

Священник посмотрел на бутылку в руках бригадира, тяжело вздохнул.

— Просто согреться! — нажал Кузьма — Это не грех!

Священник взял стакан, понюхал. Выпил. Крякнул. Его глаза подобрели. Я сделал знак старообрядческой команде, чтобы они не торопились снимать коньки.

— Хорошо… — пробормотал Михаил. — Крепко только.

Кузьма тут же поднес импровизированный бутерброд закусить — хлеб, слабосоленый лосось…

Налил еще. И себе тоже. Чокнулись, выпили залпом.

Староверы, видя, что их пастырь занят, начали по одному возвращаться на лед.

Через полчаса священник уже сидел у стола, опьяневший, с расстегнутым воротом шубы, что-то невнятно бормоча про грехи и искушения. Он уже не в состоянии был никого увести — его самого явно придется тащить волоком.

Я подошел к нему.

— Как вы, батюшка? Все ли ладно?

— Хорошо… — промямлил он, пытаясь поднять голову. — Виски… хорошее… А игра…

Он махнул рукой.

— Играйте… Только тихо. Грех конечно. Но оно все грех. Еще со времен изгнания Адама и Евы из рая.

Я улыбнулся. Еще одна победа. Временная, но победа.

Свистнул в свисток.

— Продолжаем!

Староверы и Старатели с новыми силами бросились в бой. Под радостные крики зрителей хоккей продолжился. Отдохнувшие команды буквально обрели второе дыхание. Игра стала резче, появились даже попытки выйти на какие-то комбинации. Первую же попытку снова подраться я мигом пресек. Пара ударов по головам — игра мигом продолжается.

Бить хоккеистов палкой — я не боялся. Все играли в теплых шапках, зимних парках, считай и защитной амуниции не нужно. Впрочем, для вратарей мы успели сделать маски и ракушки. Они стояла на воротах в толстых тулупах — ни одна шайба не пробьет. Беда была одна. В масках были столько узкие прорези, что мало что было видно.

Команды шли ноздря в ноздрю. Стоило забить Староверам, как тут же Олаф вколотил шайбу между ног вратарю. Три три.

Увы, под конец матча Старатели вышли вперед — приноровились бросать в створ ворот издалека, не вступая в силовое противоборство. Когда время игры закончилось, счет был семь три.

Я свистнул закончить матч, упал спиной в сугроб. Потом сел, вытер лицо снегом. Отбитые колени болели, легкие горели словно угольная топка «Северной Девы». Я смотрел на празднующих людей, на братающихся староверов и старателей и понимал — этот город не просто место, где добывают золото. Это место, где люди пытаются построить новую жизнь. На краю света. Со всеми ее радостями, горестями, грехами и… надеждами.

Глава 3

Сразу после новогодних праздников случился новый приступ золотой лихорадки в городе.

Ночью в окно кинули снежок. Я проснулся, сунул ноги в тапки. Печка весела трещала огнем, вставать совершенно не хотелось. Но придется.

За окном — чернильная темень юконской ночи. Я поджег спичку, поднес к стеклу. На термометре застыла отметка… минус сорок четыре градуса ниже нуля. В такую погоду даже волки не выходят из логова или где они там живут.

Снежок повторился. Эх! Не сделал я уличное освещение еще в Доусоне. Теперь иди, спускайся вниз. Я быстро накинул на себя одежду, сунул ноги в муклуки, схватил Кольт. Осторожно подошел к окну, приоткрыл.

— Кто там?

— Итон! Это я, Джек!

Лондон? Что ему нужно в такой час, да еще и на сорокаградусном морозе? Я надел парку, шапку, спустился вниз. Джек стоял, прислонившись к стене, с ног до головы покрытый снегом, его лицо было синюшным от холода, а руки дрожали. От него разило виски.

— Джек? Что случилось? Чего не заходишь в салун? Он еще открыт. Застудишься

Бедой города стали замерзшие по ночам пьяницы. Я даже уже думал создать специальные отряды, которые будут обходить улицы.

— Тише, Итон… Говори тихо, ради всего святого.

Его глаза лихорадочно блестели, не только от холода и алкоголя, но и от какого-то непонятного возбуждения.

— Что за чертовщина, Джек?

— Золото… — выдохнул он, его голос был хриплым шепотом. — Там в салуне аляскинской компании пришлый индеец нажрался. Сболтнул про новое месторождение.

— Где⁇

— Болтал, что в устье Индейского ручья… золота больше, чем на Эльдорадо! Слышал, Итон? Больше, чем на Эльдорадо!

Мой мозг мгновенно проснулся, словно меня окатили ушатом ледяной воды. Индейский ручей… Я ничего про него не знал.

— Его слышали многие, Итон! — Лондон говорил быстрее — Весь салун слышал! Надо торопиться! Застолбить участки! Первооткрывателям полагаются два. Черт возьми, я тут уже три месяца, а у меня в мешочке для золота шаром покати… Две унции всего.

— Но… индеец? — только и смог сказать я, хотя уже понимал, что это не главное. — Он же застолбил себе, раз нашел?

— В том-то и дело, что нет! — Лондон хлопнул себя по колену. — Он дикий совсем! Не знает правил! Просто показал… показал свое золото! Песка у него много! Я… я заказал ему еще виски, подпоил его и узнал маршрут.

Я совсем замерз на холоде, потянул Лондона внутрь. Поднялись в кабинет, подошли к карте. Джек быстро нашел на ней Доусон, провел пальцем по Клондайку:

— Идем вверх по течению, вот тут будет Норвежский ручей, а сразу после него слева индейский! Этот кучин сказал найти одинокую склонившуюся ель с зарубкой! Это метка! От нее идти вправо и почти сразу будет ручей.

— Кучин?

— Юконское племя

Он смотрел на меня, его глаза пылали. Он верил. Верил в этот слух, в этого пьяного индейца. И я… я тоже начал верить. После Эльдорадо я уже ничему не удивлялся.

— Джек, а где твой напарник? Фэтти? Вы же с ним?

— Фэтти? — Джек махнул рукой. — Бронхит у него! Совсем слег — вчера доктор приходил, что-то колол ему. Надо торопиться, Итон! Пока все остальные не сорвались!

Он прав. Если слух уже пошел… В Доусоне газет еще нет — сплетни расходятся со скоростью лесного пожара. Через час, через два… Весь город, все старатели, кто сейчас в Доусоне, ринутся туда.

— Надо идти, Итон! — Лондон смотрел на меня умоляюще. — У тебя собаки есть? Упряжка? Двадцать две мили, к утру мы уже будем на ручье.

У меня были две самые