Беглый в Варшаве 2 - Азк Страница 16

— Возвращаемся, — коротко прозвучало из динамиков. — Точка входа активирована.

Внизу расплывалась тёмная масса соснового бора. Воздух дрожал от давления двигателей. Полет завершался, но многое только начиналось.

* * *

Дверца «Нивы» мягко хлопнула, кузов привычно скрипнул, словно приветствуя старых друзей. Мотор завёлся с пол-оборота, тихо урча на холостом. Луна висела низко, освещая извилистую лесную дорогу серебристым светом. Генерал молчал первые минуты. Затем, когда кроны сосен остались позади, его хрипловатый голос прорезал тишину.

— Это слишком большая игра, — произнес он, устремив взгляд вдаль. — Если информация обо всем этом просочится, за неё сразу ухватятся за океаном. Там таких подарков не упускают. Особенно если хотя бы один их спутник уловит хотя бы одну твою вспышку в любом диапазоне…

— Насчет этого не беспокойтесь… Как вы говорите: рылом не вышли…

Пауза затянулась. Отчётливо чувствовалось, что мысль не только озвучена, но и вызревала давно.

— Должна быть операция прикрытия, — продолжил он, не дожидаясь ответа. — Не пыль в глаза, а настоящая история, в которую поверят даже свои. Кто ты, откуда, почему так много знаешь, почему доступ к таким возможностям. Всё должно быть объяснимо, пусть и в кривом зеркале. Главное, чтобы в это поверили наверху. Чтобы не стали рыть.

Я ответил спокойно:

— Будет. Легенда уже формируется. «Зона влияния», разведка через третьи руки, научный задел, сеть нейросвязей. Подадим это как перспективную разработку в рамках симбиоза человека и вычислительной среды. Иначе не проглотят… Но лет через пять, не раньше.

Генерал кивнул, но через секунду заговорил вновь:

— Даже при всей легенде, нам слишком близко к Москве оставаться нельзя. Начнут задавать вопросы. Рано или поздно, кто-то ткнёт пальцем в меня. Надо отвести внимание.

— Есть идея, — прозвучало в ответ. — Командировка. Перевод. Причина — здоровье, участие в особом проекте, или работа на пограничной территории. Выбор — за вами. Есть вариант с учебным центром на юге. Либо научное учреждение под Свердловском. Либо совсем экзотика — спецподразделение в ГДР под эгидой Минобороны СССР.

Генерал тихо усмехнулся.

— С юга в Москву не дозвонишься быстро. Значит, туда. Восстановление после операции, участие в экспериментальной программе. Пусть думают, что спину лечу и учёных пасу.

На перекрёстке промелькнул указатель: «Legionowo — 7 км». Свет фар вырвал его из темноты на секунду, потом снова поглотил мрак.

— Поможешь составить рапорт?

— Уже готов. Прочтете утром.

Машина въехала в спящий пригород. На обочине дремал автобус, в витрине булочной тускло горел ночник. Казалось, всё спокойно. Но в кабине «Нивы» начинался новый виток холодной войны.

* * *

Моя рука протянула генералу небольшой предмет. Он походил на изящную перьевую ручку, с гладкой поверхностью и металлическим отблеском по краям.

— Это коммуникатор, устройство для обеспечения индивидуального канала связи. Работает на основе… в общем надежно работает. Гарантированно не перехватывается. Нужна только активация по генетическому коду. Если совсем простыми словами, то устройство постоянно делает запрос в окружаещее пространство и если принимает правильный ответ от вашей ДНК, то работает с вами, если нет, то не работает…

— Как система опознавания «свой-чужой»?

— Именно, только на других принципах.

Генерал взял прибор с осторожностью, как будто тот мог взорваться в ладонях. Осмотрел с двух сторон, провёл пальцем по поверхности.

— И как оно работает? — спросил, с нескрываемым интересом. — Тут ни кнопок, ни экрана. Даже лампочка не мигает.

— Достаточно держать в руке три секунды. Он сам тебя идентифицирует, запомнит, и откроет доступ к каналу. После этого просто произнеси что-то, и получишь ответ. Можно говорить вслух, можно шепотом.

Генерал повертел устройство, приложил к ладони, выдержал положенные секунды. Коммуникатор слегка нагрелся, на поверхности проявился тусклый символ в виде спирали, похожий на стилизованный ДНК.

— Впечатляет, — пробормотал он. — Чувствуется, что техника не наша. Ни малейших шумов, никаких вибраций… А с тобой можно вот так, в любой точке планеты?

Кивок и короткое подтверждение:

— В любой. Даже из глубины шахты, даже под водой. Единственное ограничение — ты должен быть в сознании.

Генерал убрал устройство во внутренний карман, словно талисман.

— Ну что ж, это даже круче, чем ЗАС на Лубянке, — усмехнулся он. — Уж если теперь связь будет такой, тогда и операция прикрытия не станет проблемой. Кстати… есть одна мысль.

Губы растянулись в хитрой улыбке.

— Скоро поступит предложение, от которого нельзя будет отказаться. Придётся тебе, Константин Витальевич, немного сменить климат. Нечего варшавский туман нюхать, если где-то ждёт море, солнце и прекрасные женщины.

Слова прозвучали так, будто генерал делился хорошей шуткой, но в глазах читалась уверенность. Всё было продумано.

— Уточнишь направление? — последовал полуироничный вопрос.

— Скоро сам всё поймёшь, — ответил генерал. — Главное — не вздумай саботировать решение старшего по званию. А теперь иди, у тебя ещё ночь впереди.

Машина остановилась у поворота. Тень скользнула прочь, растворяясь в темноте, держащая в кармане квантовую связку между двумя мирами. Я смотрел в окно, но взгляд его был устремлён куда-то дальше, за горизонт. Настала уверенность: теперь всё пойдёт по плану.

* * *

Измайлов ещё вчера связался с дежурным в Москве и попросил встретить его у самолета в Чкаловском.

А сейчас «Чайка», он же ГАЗ-13, в девичестве Packard Patrician, с флажком на крыле неторопливо катила по взлётному полю варшавского аэропорта Окенце, следуя к трапу военного Ту-134. Морозный воздух звенел от напряжения: внутри салона сидели те, кто редко показывался на людях вместе.

На месте почётного пассажира, генерал-майор Измайлов сидел прямо, в гражданском и непривычно лёгкой сумкой у ног. Впереди, рядом с шофером молчаливый лейтенант Иванихин, совсем недавно приехавший в Варшаву под легендой «для оперативного усиления».

На откидных сидениях сидели двое. В сером пальто, с застёгнутым на все пуговицы воротником, посол СССР в Польше, товарищ Виноградов, который щурился на утреннее солнце. Рядом, Пётр Тимофеевич Рыжов, советник-посланник и по совместительству резидент КГБ, с неизменной добродушной физиономией, за которой прятались мозги шахматиста.

— Ну что ж, Филипп Иванович, — посол пожал руку генералу, не улыбаясь. — Передавайте в Центр: здесь у нас всё в порядке. Насчёт поляков и их новых заигрываний с Западом — мы держим руку на пульсе. Но сами понимаете — без Москвы это не обойти.

Измайлов