Биполярное расстройство. Моя реальность - Светлана Викторовна Бозрова Страница 5

Я ждала, когда же мы начнем собственно психотерапию, но ничего не происходило. Спустя полчаса она выпустила меня из кабинета, взяв плату за полный прием. «Наверное, так надо для ознакомления», – подумала я, хотя чувство у меня осталось какое-то неприятное. Представления о том, как же все должно происходить, у меня не было никакого, поэтому я решила написать ей через две недели, как она и сказала.

Через две недели повторилось то же самое. Она немного поменяла мне дозу препаратов и сказала еще, что мне надо быть к себе помягче. «Вот идете вы мимо кафе, купите себе пирожное, насладитесь им». Внутри себя я услышала вопль. Как я могу есть пирожное с наслаждением, когда я так ненавижу собственное тело за то, что оно никак не придет в форму? Я злилась. Но сдаваться не собиралась.

Шло время, и ситуация повторилась еще несколько раз. Я приходила, мне корректировали дозировки и спрашивали, как у меня дела. Я отдавала деньги и уходила с чувством глобального неудовлетворения. Вскоре у меня появилось чувство, что я отдаю деньги просто так, и я решила, что это надо прекращать. К тому же психотерапевт сказала, что мне стоит ходить только к ней и не надо посещать психиатра.

Однажды я по совету того психотерапевта начала принимать препарат, про который мне было обещано, что он очень хороший, хоть и старого поколения. За неделю приема я заметила, что в руках у меня остаются клочья волос, даже если я просто почесала голову. Но, чтобы пожаловаться на это врачу, мне надо было снова оплатить дорогой прием. Мне не хотелось отдавать столько денег только за то, чтобы мне сказали, что препарат мне не подходит, – я это видела и сама невооруженным глазом.

Уже сильно позже я поняла, сколько тревожных звоночков о непрофессионализме того психотерапевта я не заметила. И очень хвалила себя за то, что не стала терпеть то, что казалось мне странным.

В результате я снова оказалась у своего первого врача. Мне постепенно становилось все лучше и лучше, выходя на улицу, я радовалась солнышку. Наступало лето. Терапия, кажется, неплохо работала. Я пребывала в приятном забвении, не заметила, как прошла защита диплома и мне выдали мою корочку. По ощущениям красный диплом был такого цвета из-за моей крови. Я сделала его копию на работе и забросила в полку.

Кошмар как будто бы отступил. Казалось, что теперь все позади.

Фаза 2. Гипомания

Так прошло лето. Моя жизнь более или менее наладилась. Я работала и даже начала мечтать о том, чтобы сменить работу в коммерческой компании на научную деятельность. Меня мучила совесть, что я не занимаюсь ничем значимым.

На активные действия сил как будто бы все равно было мало. Я много лежала, много спала, но была очень рада, что из моей жизни ушла та бесконечная тьма, та липкая серость и отчаяние, в которых я пребывала до этого почти год. Мне было немного пусто внутри, но зато не было пронзительно больно.

Я послушно ходила к врачу, но решила повременить с психотерапией. Предыдущий опыт был нерадостным, да и деньги не хотелось тратить. Мирно началась осень. Беда подступила откуда не ждали.

Я пришла на ежегодное обследование к своему эндокринологу. В силу семейного анамнеза я наблюдалась много лет, и это был абсолютно рутинный прием.

Во время УЗИ рука врача подозрительно долго задерживалась в каждом из положений. Я старалась думать, что мне это лишь кажется, что я много придумываю. Но мне не показалось.

– Света, я думаю, щитовидку придется удалить.

– Почему? Что-то не в порядке?

– Один из узлов показался мне подозрительным. Он сильно вырос. Я опасаюсь, что образование может быть злокачественным. Мы с тобой дожили с твоей родной щитовидкой до 23 лет, это очень долго, и мы молодцы. Но, кажется, пришло время.

– Конечно.

– Вот список документов для госпитализации. Как будут готовы, звони. Я сам сделаю тебе операцию.

Я вышла из здания больницы в полном оцепенении. Я никогда не думала, что так отреагирую на то, что надо делать операцию. Онкология? Неужели я так этого страшилась? У моей сестры стоял такой диагноз, и я очень переживала за нее, но у нее все сложилось хорошо. Чего же мне бояться?

Как выяснилось, к такой новости нельзя быть полностью готовым. Я говорила себе, что мне не страшно. Но когда я позвонила другу и сказала, что мне будут делать операцию, то не выдержала и заплакала. Это были мои первые слезы за несколько месяцев.

Теперь надо было рассказать обо всем родителям. Мама, конечно, начала плакать. Больше я ничего из того разговора не помню. Я понимала, что диагноз подтвердится лишь после операции, но как будто бы я уже все знала. Мне казалось, я отпустила ситуацию, но на самом деле я лишь отстранилась от нее. Перестала что-либо чувствовать. И ушла в отрыв. Это была моя первая в жизни гипомания…

Остановись, мгновенье

Что я чувствовала? Я бы описала это как ощущение бесконечности внутри себя. Я стала очень мало спать. Мне хотелось все успеть, пока я еще жива. В голове поселилась мысль, что раз жизнь так хрупка, раз так легко нарушить мой покой, то надо взять от нее максимальное количество эмоций. Я чувствовала, что могу многое. Но если бы вы меня тогда спросили, что же это такое – «многое», я бы не ответила. Каждый момент моей жизни растягивался в фееричную яркую вечность. И одна вечность сменяла другую.

Тогда никто еще не знал о том, что у меня биполярное расстройство. Чтобы его диагностировать, нужно прожить хотя бы несколько эпизодов. И научиться отличать гипоманию от эутимии (здорового состояния). Для меня же все это было впервые.

До операции оставалось две недели, а в моей жизни открылся тусовочный сезон. Я отрывалась каждые выходные. Могла сорваться в час ночи, поймать рукой машину на дороге и уехать тусоваться. Я много пила. Но похмелья я не чувствовала.

– Какая ты яркая!

– В тебе есть что-то безумное…

– Мне кажется, в тебе живет дьявол.

– Очень красивая, прямо ведьма!

Вот что я слышала от своих старых друзей и новых знакомых. Я обращала на себя внимание своим свободным поведением, своей отчаянностью, своей способностью жить моментом и забыть про все на свете.

Я на самом деле забывала про все на свете. Настолько, что сейчас я ничего не могу вспомнить про свои мысли в тот период.