Госпожа Жемчужина - Сяо Жусэ Страница 55

Пронзенные стрелами мертвые тела соколов один за другим падали с неба на землю. Все чиновники подняли головы вверх и восхищенно наблюдали за этим зрелищем. В это же время офицеры личной гвардии императора снимали с мертвых птиц золотые кольца, которые были надеты на их лапы, и отдавали их в руки министру церемоний. Так все были заняты, и ни у кого не было времени смотреть по сторонам. Хайши продолжала наблюдать за тем солдатом. Он достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек, откуда, извиваясь изо всех имевшихся у него сил, показался кто-то маленький. Тонкие и мягкие серые перья, нежно-желтый клювик и когти – это был птенец сокола, вылупившийся около месяца назад. В больших руках этого мужчины он казался очень маленьким и беспомощным.

Солдат медленно сжимал свою ладонь, а птенец сокола вытягивал шею и, задыхаясь, издавал свистящие звуки. В одно мгновение небо закрыла огромная черная тень. Это была мама птенца. Она сложила свои крылья и гневно спикировала на солдата. Увидев это, Хайши не удержалась и закричала:

– Осторожно!

Услышав ее слова, солдат посмотрел на нее. Неожиданно для себя Хайши отчетливо прочитала в его глазах сострадание. Он окинул взглядом ее фигуру и лицо, а затем посмотрел ей за спину, словно увидел там ее судьбу, перед которой она была бессильна.

Хайши почувствовала, будто из пустоты появилась холодная рука, которая с силой, прямо как пальцы солдата сжимали маленького птенца, сжала ее сердце, превратив его в сгусток плоти и крови. Девушка повернула голову и увидела Фан Чжу, который натягивал тетиву и целился прямо в нее.

– Сяоцзы, отойди!

– Чэнь Сяоцзы! – Офицеры личной гвардии императора хотели спасти своего товарища, но в руках у них не было луков, поэтому им только и оставалось, что топать ногами и кричать.

А Фан Чжу уже натянул тетиву. Они втроем стояли точно на одной линии. И дело было не в том, что она случайно оказалась между Фан Чжу и солдатом по имени Сяоцзы, а в том, что Сяоцзы специально встал позади нее и привлек маму-сокола. Со стороны всех наблюдавших казалось, что Фан Чжу тщательно целился, чтобы точно попасть и спасти Сяоцзы от когтей птицы, однако Хайши знала, что он ждет чего-то другого.

В глубине души она смутно осознавала, что именно он собирался сделать.

Ей следовало понять еще раньше, что счастье не может вот так просто появиться в ее жизни. Он был слишком жестоким и бессердечным человеком. Как она вообще могла подумать, что только с ней одной он будет искренним? Фан Чжу так легко и просто бросил Чжоина, так почему же он не может точно так же оставить и ее?

Было странно, но она не испытывала ни злости, ни печали. В течение многих лет в его глазах, казалось, всегда было зеркало, которое закрывало собой его душу и сердце, лишь равнодушно отражало отголоски окружающего мира. Однако в тот момент в зеркале появилась трещина, и Хайши, посмотрев ему в глаза, смогла отчетливо увидеть его душу. Густой и беспросветный мрак кипел и бурлил в его красивых раскосых глазах. Он находился так глубоко, что был не в силах вырваться наружу.

Уклониться от стрелы было совсем не сложно. Нужно было лишь слегка пришпорить коня, чтобы он отбежал в сторону на несколько шагов, или же пригнуться, укрывшись на спине лошади. Однако он был единственным в мире человеком, стрела которого могла бы ранить ее. Пусть он делает все что захочет. Она не станет уклоняться от его удара. Пусть будет так. Она будет стоять и смотреть, как он собственными руками убивает ее.

Все произошло в мгновение ока, но за это время в ее голове успело пронестись множество мыслей.

Фан Чжу выпустил стрелу.

С резким свистящим звуком стрела полетела мимо макушки Хайши и глубоко пронзила тело сокола, который уже почти вцепился в голову Сяоцзы. Длинная стрела была выпущена с такой силой, что не только проткнула хищную птицу насквозь, но и пригвоздила ее к стоявшему неподалеку тополю.

В этот момент на лбу Хайши выступил холодный пот. Ее черные волосы, аккуратно скрученные на голове в пучок, высоко взметнулись в воздухе. Пролетая мимо, длинная стрела разорвала вышитый платок, скреплявший ее волосы, и длинные локоны плавно легли на поясницу, напомнив собой иссиня-черный благоухающий родник. Это зрелище было таким прекрасным, что у всех просто перехватило дыхание. Смахнув упавшие растрепанные волосы, Хайши подняла лицо, открыв свои яркие глаза и алые губы. Она выглядела устрашающе.

У Хайши была необычная красота. Она никогда не была четко выраженной, словно тень, отражавшаяся в воде, но на нее было сложно смотреть в упор. Она ослепляла. Было невозможно ошибиться. Это была девичья красота.

Хайши не заметила изумленно гудевших чиновников, не заметила принца Чана, лицо которого было мрачным, словно грозовая туча, не заметила даже задумчивое выражение лица императора Сюя, приподнявшего левую бровь. Она смотрела только на Фан Чжу.

В тот момент на ее лице, которое никогда не ведало ни страха, ни печали, появилось какое-то странное выражение. Фан Чжу не мог его описать. Оно было похоже на выражение лица путника в пустыне, всматривавшегося в появившийся мираж; на выражение лица ребенка, бегающего вдоль реки за бумажными фонариками, которые пустили по воде в честь Праздника фонарей[35]; она будто смотрела на недостижимые иллюзии, которые страстно хотела получить, но прекрасно понимала, что они никогда не будут доступны.

Уголки ее губ задрожали и, слегка растянувшись, начали подергиваться, но затем все-таки с трудом сложились в печальную улыбку. Внезапно на этом улыбавшемся лице показались две дорожки слез, рассыпавшихся ледяными кристалликами на холодном воздухе.

Ее глаза словно говорили ему: «Тебе не нужно так старательно расставлять ловушки, обдумывая каждый свой шаг. Тебе стоит только захотеть – и я сделаю все ради тебя, как бы сложно это ни было».

Фан Чжу наконец не стал избегать взгляда девушки и спокойно посмотрел ей прямо в глаза. На его лице появилось удовлетворенное, но хмурое выражение.

Шум вокруг постепенно стих, пятицветные флаги и чиновники расступились, уступая дорогу. Кто-то размеренными шагами направился к ней, ведя за собой свою лошадь. Мужчина был облачен в одежду благородного черного цвета, а на широких рукавах и подоле, завязанном в узел, были вышиты золотыми нитями выпуклые орнаменты величественных девяти драконов. Когда он подошел поближе, стало заметно, что выражение его лица было суровым, а брови горделиво выгнуты дугой. Внешне он очень напоминал принца Чана. Мужчина выглядел утомленным, но в