Госпожа Жемчужина - Сяо Жусэ Страница 44

– Иди, я сама, – холодно сказала Хайши, прислонившись к двери. На ней была надета повседневная мужская одежда.

Едва сдерживая слезы, служанка подняла свой взгляд на Фан Чжу. Увидев, что он не возражает, она вздохнула с облегчением и поспешила незаметно покинуть комнату.

Одежда Фан Чжу от левого плеча до пояса была перепачкана кровью. Белое полотенце, закрывавшее рану, тоже все было покрыто ярко-красными пятнами. Хайши протянула руку и прикрыла дверь. Войдя в комнату, она аккуратно убрала полотенце и тихонько вздохнула. Рана была небольшая – не больше зеленой фасолины. Но она была очень глубокой. Кровь текла уже не так сильно, но все еще шла оттуда тоненьким фонтанчиком, окрасив ярко-красным цветом все плечо и спину. Хайши нахмурилась и села на край кровати. Она смочила полотенце холодным спиртом и промокнула им рану Фан Чжу.

Постепенно Хайши стерла почти всю кровь с его кожи, однако с каждым прикосновением ее взгляд становился все более и более мрачным.

Некогда пшеничного цвета кожа Фан Чжу, которая уже много лет не видела солнечного света, поблекла и стала бледного сине-зеленого оттенка. На обнаженной лопатке Фан Чжу пестрело множество темно-фиолетовых и светло-белых шрамов разного размера. Там были и шрамы от прошедших насквозь через плечо стрел, напоминавших по форме монетки, и направленные в разные стороны рельефные порезы от лезвий, и непроходящие темно-фиолетовые следы от ожогов и обморожений.

– Отец, сколько человек ты убил? – спросила Хайши, опустив полотенце в миску с холодным спиртом. По его поверхности растеклись бледно-красные следы.

– Несчетное количество, – ответил он, не глядя на нее, и наклонил голову набок.

Чистое белое полотенце уже полностью окрасилось в красный цвет. Хайши нахмурилась и опустила глаза. Тщательно и аккуратно обработав рану, она спросила:

– Когда это произошло в последний раз?

Мужчина немного помолчал, а затем ответил:

– Семь лет назад.

– Семь лет назад? – Хайши застыла. Она долго не могла пошевелиться. Полотенце было влажным, и с него понемногу начинала стекать жидкость. Она смотрела, как ее пальцы сгибались сами собой, выжимая его. – Семь лет назад?

Фан Чжу снова промолчал.

– Ты врешь. – Хайши посмотрела вниз. Казалось, она чересчур сильно надавила на плечо. Внезапно девушка резко подняла голову. Ее ясные глаза были наполнены болью и ненавистью. – Сегодня утром ты убил Чжэлю. Всего лишь парой фраз ты убил ее.

Но Фан Чжу даже не посмотрел на нее. Его изящный, элегантный силуэт напоминал каменную статую. Лицо не выражало ни печали, ни радости. Он просто не хотел смотреть на нее.

– Перед смертью старая служанка поносила Чжэлю за то, что та погубила ее, а еще, – на густых ресницах Хайши заблестели слезы, – она проклинала тебя, желая, чтобы ты умер страшной смертью.

Фан Чжу сухо улыбнулся. Он родился в знатной семье, обучался при императорском дворе, принимал участие в тысячах сражений и много раз был на грани гибели. Он прекрасно знал, что такое эта так называемая «страшная смерть». Но если, появившись на этом свете, ты не удостоился хорошей жизни, то какая вообще разница, хорошей или плохой смертью ты умрешь?

– За что? Что тебе надо от Чжоина? Для него слово всегда было дороже жизни. В тринадцать лет он подчинился тебе и с тех пор выполнял любой твой приказ. Он хоть раз тебя даже немного ослушался? А этот император… Чжэлю ослепла из-за него. Шестеро генералов погибли из-за него. Когда мне было шесть лет, меня бросили в акулье море. Мой отец умер, а матери пришлось бежать. И все это из-за него. Объясни мне, почему ты жертвуешь своей жизнью, защищая такого императора? Чжэлю покончила с собой сразу после возвращения из резиденции принца Чана. Он хотел отомстить, поэтому ничего другого не оставалось, как пойти прямиком к принцу. Как еще ему было добраться до императора?

Она протянула руку. Ее пальцы дрожали. Его красивые миндалевидные глаза были глубокими, словно бездна, где скрывался дракон; его нос был прямым и тонким, словно лезвие ножа; его лицо было уставшим и омраченным тяжелыми мыслями. Кончики ее пальцев, словно пять опавших лепестков, легонько коснулись его щеки, тщетно пытаясь обратить на себя внимание.

– Почему Чжэлю должна была умереть? С самого детства мы делали все, что ты хотел. Как бы сложно или опасно это ни было, мы делали для тебя все. Но почему нельзя было оставить Чжэлю в живых? Она ведь просто слепая девушка. Когда она умерла, Чжоин даже не смог заплакать. Мне кажется, он больше никогда в жизни не сможет проронить ни слезинки.

– Именно поэтому эту слепую девушку и нельзя было оставлять в живых, – тихим голосом спокойно произнес Фан Чжу и наконец посмотрел на Хайши.

Его лицо исказилось от резкого звука, а на бледно-серых щеках появились красные пятна.

Хайши схватила Фан Чжу за правый борт рубашки. Не желая верить во все это, она смотрела в его равнодушное лицо, а из ее глаз текли слезы. Она и Чжоин оказались всего лишь пешками в его безжалостных руках. Он вовсе не считал их своими детьми и даже не считал людьми. Оказалось, что никого, кроме императора Сюя, он не считал за людей. Чжоин был для Хайши другом и старшим братом. Они вместе пьянствовали, болтали об искусстве сражения на мечах, всегда поддерживали друг друга, словно действительно были родными братьями. Фан Чжу был ее наставником, отцом, другом и даже молнией или лучом, осветившими путь в этом бренном мире. Она всегда знала, что им не суждено быть вместе, и не питала больших надежд. Не спрашивая о прошлом, не беспокоясь о будущем, она убивала, чтобы услышать от него хотя бы одно доброе слово. А в итоге это все привело к такому финалу.

Хайши крепко сжала его рубашку и пристально посмотрела прямо в глаза. Ее слезы, словно жемчужины, упали на его левое плечо, и рана сильно запульсировала от боли. Девочка, словно маленький зверек, полюбила его чистой и сильной любовью. Она была совсем крошечной, когда он взял ее под свое крыло. Однако он забыл, что девочка рано или поздно должна будет вырасти. И теперь даже в мужском обличье ее красота, которую уже невозможно было скрывать, поражала людей.

Она смотрела на него широко открытыми глазами, отчетливо осознавая, где правда, а где ложь, а слезы все продолжали непрерывно капать из ее глаз. Она закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос. Хайши всегда