Госпожа Жемчужина - Сяо Жусэ Страница 37

свои глубокие соболезнования и искреннюю поддержку. За последующие восемь лет он оказывал немалую помощь, непрерывно отправляя по каналу Ингэ провиант и фураж из царства Лэй в царство Хань. После того как император Сюй взошел на престол, принц Чан вернулся из Лэй и привез с собой принцессу Тилань, отправленную царством Лэй в дар новому императору. Они приехали в сопровождении уцяньци Тан Цяньцзы. Несмотря на то что за прошедшие десять лет ему не было присвоено нового воинского звания, в свои двадцать пять лет он все еще считался весьма юным для этой должности. На тот момент принц Чан, которому исполнился двадцать один год, еще был достаточно молод. Он вел праздный образ жизни и ежедневно развлекался. Подданные, возлагавшие на Цзичана большие надежды, быстро разочаровались в нем. Поговаривали, что в течение этого смутного времени, которое длилось восемь лет, не принц Чан, а именно Тан Цяньцзы самолично занимался всеми секретными делами и отправкой провианта и фуража, в которых так сильно нуждалось царство Чжун.

Из окна доносились оживленные голоса. Хайши немного наклонилась и заглянула в щель между занавесками.

Тан Цяньцзы сидел на низкой тахте, а по-прежнему босоногая, словно ей было очень жарко, Тилань расположилась около него на полу и положила свою голову ему на колени:

– Чжэньчу, тебе сейчас следует быть осторожнее. Этот человек становится все более и более странным. Если ты будешь так активно проявлять свои способности, кто знает…

– Тебе не стоит об этом беспокоиться. Я буду счастлив, если у тебя все будет хорошо. – Тан Цяньцзы погладил ее длинные иссиня-черные волосы.

Тилань резко подняла голову и посмотрела на него:

– Ты не понимаешь, Чжэньчу. В нем уже не осталось ничего человеческого. Я… – Ее губы так сильно задрожали, что она не смогла дальше говорить и лишь протянула к нему рукав своего красно-синего одеяния, сшитого из шелковой ткани царства Лэй, оголив руку. Ее нежная белая кожа была вся покрыта синяками.

– Ты… – Спокойно лежавшие руки Тан Цяньцзы резко сжались в кулаки.

– Я боюсь, Чжэньчу, – со слезами на глазах произнесла Тилань. – Я боюсь умереть. Я боюсь… Как ты будешь тут жить один, без меня? А что будет, если ты умрешь? Я очень боюсь, что даже после четырнадцати лет страданий я так и не смогу быть с тобой.

Внезапно она схватила Тан Цяньцзы за плечо и, продолжая плакать, сильно укусила его. Это было не проявление нежности и не стремление сделать ему больно. Она просто хотела оставить на его теле свой след.

Тан Цяньцзы не имел плотное телосложение и уже много лет не принимал участия в сражениях. Его руки были больше похожи на руки штабного советника, чем на руки генерала-командующего. Однако он только стиснул зубы и позволил ей укусить себя.

– Я день и ночь молюсь Великому Дракону, но, кажется, он не хочет дать мне своего благословения. – Тилань ослабила хватку. Слезы капали с ее нежного личика ему на плечо. Иссиня-черные волосы закрыли почти все ее тело, и медленно, разделяя каждое слово, она произнесла: – Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя за то, что ты собственными руками подарил меня этому человеку.

– Ты сожалеешь? Ты сожалеешь, что поехала со мной сюда, на восточный материк? – Тан Цяньцзы взял Тилань за плечи и посмотрел ей прямо в глаза.

– Сожалею. – Красные губы Тилань были влажными от слез. – Мне надо было отрезать тебе ноги, чтобы ты остался в царстве Лэй.

– Скоро, Тилань. Скоро. Сегодня ночью зеленые соколы уже были доставлены во дворец к принцу Чану. Совсем скоро этот человек умрет и все будет хорошо.

В глазах Тилань загорелось бушующее пламя, выражавшее одновременно и печаль, и радость.

– Чжэньчу, ты думаешь он… он точно умрет?

– Обязательно, – уверенно ответил генерал.

Хайши сразу поняла, что «тем человеком», о котором говорили Тилань и Тан Цяньцзы, был император Сюй.

Вернувшись обратно в поместье Цзифэн, Хайши увидела, что в комнате Фан Чжу еще горел свет. Она уже подняла руку, чтобы постучать в дверь, но ее вновь одолели сомнения. Пока она колебалась, спокойный голос за дверью спросил:

– Что случилось?

Тогда Хайши наконец заставила себя толкнуть дверь. Оказалось, что в комнате был и Чжоин, так что ей стало уже не так неловко.

Фан Чжу выслушал рассказ Хайши, а затем произнес своим обычным спокойным тоном:

– Тан Цяньцзы – человек, которого унизили, сделав генералом. В течение одиннадцати лет он всегда был рядом с принцем Чаном и стал его самым преданным подданным. Если принц решит поднять восстание и пойти против родного брата, то вполне очевидно, что Тан Цяньцзы встанет на его сторону. Помнишь, я раньше просил тебя присмотреть за ним? В этом и была причина. Но сейчас ситуация изменилась. Когда ты поедешь обратно к Загробной заставе, не нужно его убивать, даже если я отправлю тебе письмо из столицы. У них ничего не получится, даже если он останется в живых. А теперь иди. Нам с Чжоином еще нужно кое-что обсудить.

Едва сдерживая слезы, Хайши презрительно сложила руки в знак почтения и, не сказав ни слова, вышла. Ее шаги становились все быстрее и быстрее, она буквально выбежала из двора Фан Чжу.

Чжоину, который стал свидетелем этого разговора, было очень жалко Хайши. Он обратился к Фан Чжу:

– Отец, вам все-таки нужно было сказать Хайши, что…

Фан Чжу перебил его:

– Хайши еще ребенок, она не сможет скрывать правду. Если хоть кто-нибудь об этом узнает, быть беде. А тебе надо возвращаться в царство Хань. Тебе выпал редкий шанс. Не упусти его. Между твоим старшим братом, королем Цзопудуня, и дядей Эрцзи, королем Юпудуня, всегда был конфликт. Ты сможешь воспользоваться этим, когда вернешься туда. Я отправлю людей, чтобы помочь тебе.

– Хорошо, – ответил Чжоин. Он хотел еще что-то сказать, но не решался.

Фан Чжу улыбнулся и похлопал Чжоина по плечу:

– Я позабочусь о Чжэлю. Никто не сможет ее обидеть.

Чжоин согласно закивал и сказал:

– Я клянусь жизнью, что исполню свой долг.

Фан Чжу снова улыбнулся. Его лицо стало ясным, как у юноши. Он сказал:

– Этой твой путь. И помни: в новолуние наша очередь дежурить в Золотом дворце.

– Отец… – Чжоин уже собрался уходить, но внезапно помедлил и сказал: – Хайши… Она… Она вас…

Фан Чжу был одет в белое одеяние. Его выражение лица было ласковым и честным. Он остановил Чжоина, не дав ему закончить фразу, грустно улыбнулся и покачал головой:

– Чжоин, я такой, какой есть. Не хочу втягивать во все это ребенка.

На какое-то