Птенчик - Кэтрин Чиджи Страница 26

— Как по-твоему, не очень просвечивает? — спросила миссис Прайс. — Если даже и просвечивает, ничего страшного.

— Берем этот, — сказала я, хоть лифчик был так тесен, что я едва дышала.

Когда мы шли к машине, я увидела в окне пышечной двух старших сестер Доминика Фостера. Они помахали мне, а на их школьных пиджаках блестели значки — крохотные золотые ножки.

Дома нас ждал отец — в тот день он закрыл лавку пораньше; он бросился с крыльца нам навстречу, к машине.

— Спасибо вам огромное за помощь, Анджела. Может, чашечку кофе? Или хересу?

— Херес — самое то, — отозвалась миссис Прайс. — Только капельку, всего капельку.

Просидела она у нас больше часа — болтала с отцом, смеялась, говорила, какая я способная, какой вырасту потрясающей женщиной. Когда отец предложил второй бокал, она засмеялась:

— Нехорошо будет, нехорошо.

Но отец сказал:

— Вам же недалеко ехать. (Миссис Прайс уже подставляла бокал.)

— Миленький у вас диванчик. — Она погладила сине-белую обивку с рисунком: девушка в старомодном платье на качелях, среди купидонов и бабочек.

— Мама выбирала, — сказала я.

— Да, очень женственно. — Она улыбнулась отцу, а он улыбнулся в ответ, словно шутке, лишь им двоим понятной. — А это что? — Миссис Прайс взяла в руки газету с обведенными в кружок некрологами. — Ищете богатую вдовушку?

— Как вы догадались? — спросил отец.

— Что-то в вас есть такое. Учтивость, обаяние через край.

Отец рассмеялся.

— Что ж, почти угадали — про некрологи то есть. Скупаю на распродажах антиквариат.

— Звучит зловеще.

Отец поморщился:

— Правда?

— Шучу.

По-хорошему, мне стоило бы уйти — оставить их вдвоем, за взрослым разговором, полным намеков и полутонов. Но я все сидела рядом, поглядывая то на него, то на нее, а они, казалось, позабыли о моем присутствии.

— Ух! — сказал отец, когда миссис Прайс наконец ушла. — Она как глоток свежего воздуха, правда?

Я думала, он допьет херес, но он отодвинул бутылку.

Ужинали мы у телевизора, под “Лодку любви”. В той серии Вики, дочь капитана, решила одеться по-взрослому, чтобы понравиться парню, а экстрасенс, который заказал каюту для молодоженов, хотел вызвать духа — утонувшую невесту, что занимала когда-то ту же каюту. Вики в итоге призналась, сколько ей лет, а экстрасенс выяснил, что историю с призраком сочинила его молодая жена — это она изображала привидение, стоя под окном и закутавшись в вуаль. Весь вечер я вспоминала дорогу до дома в машине миссис Прайс, ее сумочку на полу возле моих ног. Как на повороте сумочка скользнула ко мне, ткнулась в ногу по-щенячьи и снова перевалилась к миссис Прайс. Я представила, как в темных атласных глубинах сумочки скользит крохотный кораблик. Держит курс к туманной бухте, где зеленые ветви тянутся к самой воде, словно руки, приветствуя пассажиров. Вперед, в открытый океан, где не видно земли.

2014

Глава 13

Снова встречаю Соню в доме престарелых лишь через несколько недель. Я уже начинаю думать, что она плод моей фантазии, но прихожу однажды в будний день — а она тут как тут, втирает отцу в икры увлажняющий крем.

— А-а, здравствуйте, — говорит она. — Смотрите, кто к нам пожаловал, мистер Крив.

В первый миг он меня как будто не узнает — в этот раз я одна, без Эммы, — но потом улыбается:

— Привет, родная.

Складываю в стопку газеты, скопившиеся за неделю. Большинство не читаны.

— Что ты с ними собралась делать? — спрашивает отец.

— Выброшу в мусорку.

— Я ведь их храню неспроста. Там про тебя написано.

— Да ну, ничего там про меня нет. Я не из тех, кто попадает в газеты.

— Где мои ножницы?

У отца что-то вроде навязчивой идеи: про меня якобы написали в газетах, и ему нужно вырезать статьи.

— Готово, мистер Крив, — говорит Соня. — Я пойду, а вы поболтайте с Джастиной.

— Вы знаете, про нее в газетах написали, — объясняет отец.

— Вы, должно быть, ею очень гордитесь. — Подмигнув мне, Соня стягивает голубые резиновые перчатки и, свернув их в тугой комок, бросает в ведро. Понимаю, что должна ей подыгрывать, — ей виднее, как найти подход к больному с деменцией, — но притворяться выше моих сил. — До встречи, — говорит Соня.

— Увидимся, — отвечает отец.

Сажусь на кровать — в улучшенном номере негде поставить второе кресло — и пытаюсь разгладить складки на смесовом пододеяльнике.

— А она славная, — говорю.

— Кто?

— Соня. Сиделка.

— Эх, долго она не продержится. Текучка у них.

Над кроватью висит на гвозде свадебное фото родителей — когда Соня закрывала за собой дверь, оно качнулось и покосилось. На фото родители, моложе, чем я сейчас, разрезают свадебный торт, мама в венке из шелковых цветов, у отца гвоздика в петлице. Они вдвоем держат нож, занеся его над кружевным сахарным бортиком нижнего яруса. Пластиковые колонны сливаются с тканью отцовского костюма, а торт — с серебряными подковами по краям, с пышным букетиком нарциссов в вазочке наверху — словно парит в воздухе, уплывает от молодоженов, застывших перед камерой. Поправляю фотографию. За нею спрятан звонок, а от него идет провод к красной кнопке возле кровати.

— Не нажимай! — предостерегает отец.

— Да не волнуйся, не нажму.

— Это только для экстренных случаев! Жать нельзя!

Ничего страшного, если он немного нервничает, говорил мне врач. Самое разумное — отвлекать.

— Эмма нашла в саду камешек в форме яйца, — рассказываю ему. — Решила, что это змеиное яйцо, и пытается вывести змееныша. Взрослая девочка, а такими глупостями занимается.

— Змеиное яйцо? — переспрашивает отец.

— Она так думает. Доми ей сказал, что надежды мало, но она свила гнездо из травы, положила в коробку из-под шоколадных конфет. И держит у себя в комнате, греет грелкой. Наверное, стоило это пресечь в зародыше.

— Я бы такое в доме держать не стал, — говорит отец. — Опасно.

— Подумаешь, камешек, папа. Это же не настоящее змеиное яйцо.

— Ну а вдруг? В том-то и дело.

Собираю газеты, чмокаю отца в щеку. Он косится на стопку у меня в руках.

— Я что-то искал? — спрашивает он. — Там что-то важное?

По дороге домой забираю Эмму с тренировки по нетболу.

— Я бы и сама дошла, — хмурится она.

— Все-таки тебе еще рано.

— Ты в двенадцать лет везде сама ходила.

— Времена были другие.

— В чем другие?

— Проще. — Не хочу перечислять ей ужасы, что подстерегают детей по дороге домой. — Как тренировка?

— Джордан Батлер укусила Дестини Нгуен.

— Что?

— Дестини все время ее оттирала, и Джордан ее укусила за руку. Лопини Тупоу говорит, что у нее, наверное, месячные, вот она и сходит с ума.

— Надеюсь, ее приструнили?

— Заставили извиниться перед Дестини.

— И все?

— У Джордан расстройство поведения.

— И поэтому ей все можно? Что хочет, то и творит?

— У нее же не бешенство. — Эмма прикладывается к бутылке с водой.

— В мое время ее бы выпороли.

— Да ну!

— Точно бы выпороли. Отхлестали ремнем по рукам.

Эмма качает головой:

— Быть не может. Не