Птенчик - Кэтрин Чиджи Страница 25

— “Отстань, ты мне не мама, отстань, ты мне не мама!” — передразнил Грегори.

— Слезай. Скоро звонок. — Я протянула руку, но Эми отмахнулась. Стул зашатался.

— Эй, — Грегори приподнял пальцем юбку Эми, — что у тебя там спрятано — жареный рис?

— Тысячелетние яйца[7], — сказал Брэндон, подняв ей юбку с другой стороны.

Эми шлепала их по рукам, покраснев до ушей.

— Эми, слезай, — повторила я.

— Отвяжись, — рявкнула она.

Тут прозвенел звонок, и мальчишки разбежались. Даже Карл.

— Слезай сама, — бросил он через плечо.

Эми неуклюже спустилась на парту, оттуда на пол и, будто не замечая меня, оттащила стулья обратно в первый класс, пока не пришел никто из взрослых.

И вот что странно: руку Иисуса никто не заметил — никто из учителей. Так она и осталась, вместо благословения посылая нам оскорбления.

В четверг после уроков миссис Прайс повезла меня в магазин “У Джеймса Смита”, как обещала. Девчонки смотрели с завистью, как я садилась в “корвет”, — в этот раз я села с нужной стороны, — и я царственно помахала, когда мы тронулись. Миссис Прайс в дымчатых очках была как кинозвезда.

— Просто пни ее подальше, если мешает. — Миссис Прайс указала на сумочку возле моих ног. — Совершенно непрактичная машина, это да.

На витрине отдела нижнего белья стояли пластиковые торсы в бюстгальтерах, кружевных и простых. Всюду были полки с бельем и манекены в зимних фланелевых ночнушках.

— Добрый день, дамы, — поприветствовала нас продавщица. — Чем вам помочь?

На вид под шестьдесят, крашеные черные волосы собраны в жидкий пучок, щеки густо напудрены. На шее портновский сантиметр.

— Мы ищем бюстгальтер для Джастины, — сказала миссис Прайс. — Первый бюстгальтер.

— Пожалуйста, мадам, — улыбнулась продавщица, как улыбались все при встрече с миссис Прайс. — Пройдите пока с дочкой в примерочную...

Миссис Прайс не стала ее поправлять, как и я.

Продавщица задернула бархатную шторку и велела мне раздеться.

— Только до пояса, детка, — сказала она, когда я стала выпутываться из школьного сарафана. — Все нам видеть ни к чему.

Сзади на стене висело зеркало, а справа еще одно, на шарнире, чтобы рассматривать себя со всех сторон. Продавщица, отступив на шаг, оглядела мою грудь, плечи.

— Как раз пора, — сказала она. — Вовремя подобрать бюстгальтер очень важно для правильного развития. — Сняв с шеи сантиметр, она стала измерять меня под грудью, сантиметр был прохладный и гладкий, как свежая зеленая листва. — Выдохни, пожалуйста, — и она затянула потуже. Потом измерила обхват по высоким точкам груди и предложила принести несколько моделей на пробу. — Какой цвет предпочли бы?

— Пожалуй, белый, — ответила миссис Прайс.

Продавщица одобрительно кивнула и выскользнула из кабинки, задернув за собой шторку поплотней.

Миссис Прайс, поставив на пол сумку, села на скамеечку.

— Рада? — спросила она.

Я кивнула. Я не знала, стоит ли прикрыть грудь, но миссис Прайс, похоже, ничуть не смущалась. Она смотрела на меня в зеркало, склонив голову набок.

Продавщица принесла штук шесть белых лифчиков и развесила в кабинке.

— Сначала бретельки. — Она сняла с вешалки один, трикотажный, и подала мне. Я продела руки в лямки, а она чуть сдвинула чашечки, прежде чем застегнуть. — Наклонись вперед, — велела она, — чтобы он сел правильно. Умница. — И, сунув руки в чашечки, поправила.

Я задохнулась от смущения, но из зеркала на меня посмотрело спокойное лицо миссис Прайс, и я поняла: ничего страшного, обычные женские штучки.

Продавщица, просунув палец под нижний край, проверила, хорошо ли сидит, не жмет ли. Если неправильно подобрать бюстгальтер, сказала она, могут быть последствия. Болезни молочной железы, застой лимфы, перенапряжение грудных мышц. Нарушение осанки, деформация плечевого пояса, следы на коже. Она удлиняла и укорачивала бретельки, недовольно цокая языком, и так с каждым бюстгальтером, что я примеряла, — ни один не прошел проверку. Вторая партия оказалась не лучше.

— Мисс Фокс? — раздался голос по ту сторону занавески. — Не подскажете, где новое поступление “Триумфа”?

— Простите, дамы, оставлю вас ненадолго. — Продавщица снова выскользнула из кабинки.

— Это из-за меня? — спросила я у миссис Прайс. — Со мной что-то не так?

Нет, что ты, ответила она, иногда бывает непросто найти подходящий.

— Хочешь, поищу? — предложила она. — Что-нибудь да присмотрю.

Пока она ходила, я перебирала лифчики. Мне приглянулся один, с крохотным белым бантиком. Может быть, если еще разок примерить... Но, снимая его с вешалки, я сбила на пол три других, и когда наклонилась их подобрать, то увидела сумочку миссис Прайс. Тут же, на полу. Расстегнутую.

Не подумав, заглянула в нее.

Не скрою, за это мне до сих пор стыдно.

Мягкие перегородки из тисненой кожи — под змеиную, под крокодиловую, с немыслимыми зигзагами — подались под моими пальцами. Я раскрыла сумочку пошире: помада, другая, расческа, бумажник. Несколько мятых рецептов на лекарства. Скомканный платок, два тампона. Блокнот с маленьким красным карандашиком, заткнутым в пружину. Коричневый пузырек с мамиными таблетками. В боковом кармане на молнии — зеркало, в бумажнике, в кармашке для фото, — памятка на случай смертельной опасности. Я вытащила ее и прочла на обороте: Господи, прости меня за то, что прогневила Тебя. Каюсь во всех моих грехах...

Тут на дне сумочки, в складках атласа, что-то мелькнуло. Я достала, посмотрела.

Ручка.

Крохотный белый кораблик в прозрачном корпусе поплыл вдоль моего большого пальца, мимо родинки на костяшке.

Зашуршала занавеска, зашла мисс Фокс с новой партией лифчиков.

— Ты была на пароме? — Она кивком указала на ручку.

— Нет. — Я перевернула ручку. — Мама была. — Я засмотрелась на кораблик, не спеша уплывавший на север.

— Все в порядке, лапочка? — спросила мисс Фокс. — Пойду поищу твою красавицу-маму, ладно?

Но вот по ту сторону занавески раздался голос миссис Прайс:

— Джастина? Я не ошиблась кабинкой?

Я сунула ручку обратно в сумочку, а сумочку задвинула под скамейку и впустила миссис Прайс.

— Вот, принесла еще, — сказала она.

Примеряя лифчики, я поглядывала на нее в зеркало. На секунду мне показалось, будто она посмотрела на сумочку, заметила, что ее передвинули, но вряд ли.

Из тех бюстгальтеров, которые принесла миссис Прайс, мисс Фокс оставила два. Спросила, в каком мне удобнее, но я растерялась. Я не чувствовала, удобно мне или нет. Голова стала пустой и гулкой, как перед приступом, но никакого приступа не случилось.

— Дам вам время подумать, хорошо? — И мисс Фокс оставила нас одних.

— Что скажешь? — спросила миссис Прайс.

— Не знаю.

Неужели она опять смотрит на сумочку?

— Атласный — более взрослая модель, но может быть виден под одеждой, — сказала она. — Попробуем-ка с блузкой.

Я сняла трикотажный лифчик, продела руки в лямки атласного. Миссис Прайс застегнула крючок, щекоча мне кожу легкими, словно мотыльки, пальцами.

— Наклонись вперед, — велела она, я наклонилась и при взгляде на сумочку похолодела. Сверху, на самом виду, лежала ручка с парома. А миссис Прайс уже встала передо мной, заглянула в глаза — поняла, наверное, что я рылась в ее вещах, что я нашла ручку. Я подыскивала в уме оправдания — но тут она улыбнулась, просунула руки в чашечки и поправила на мне лифчик.

Я, должно быть, вздрогнула, и миссис Прайс сказала:

— Прости, вечно у меня руки холодные.

Она подала мне блузку, и я долго