Флэшмен и Морской волк - Роберт Брайтвелл Страница 13

Но тут, когда Уикхем взял бокал правой рукой, чтобы передать его через стол, я увидел, как в напиток упал белый порошок из чего-то, спрятанного у него в ладони. Он поднял глаза, увидел, что я заметил, и лишь усмехнулся и подмигнул. Уикхем взболтал вино в бокале, чтобы размешать порошок, и поставил его перед Стюартом.

Стюарту потребовалось мгновение, чтобы заметить бокал, но затем, как я и ожидал, он поспешил пожаловаться:

— Что это?.. Мистер Министерство иностранных дел, полумеры? Не вы платите за это вино, а мой брат, так что наполните бокал до краев.

— Прошу прощения, — сказал Уикхем, все так же спокойно улыбаясь. — Почему бы вам не выпить это сейчас, а я налью вам другой, полный бокал.

Стюарт одним глотком осушил вино и воинственно протянул бокал обратно, чтобы ему долили.

Я внимательно наблюдал за Стюартом. Он сделал еще один глоток свежего вина и поставил бокал рядом с супом. Его глаза и до этого были стеклянными, но теперь, казалось, они утратили последние остатки осмысленности, и он начал покачиваться на стуле с несколько озадаченным видом.

— Вам бы лучше убрать его суп, — тихо сказал Уикхем, — а то он через мгновение окажется в нем.

Я быстро встал, обошел стол и едва успел убрать его тарелку с супом и бокал с вином, как голова Стюарта с громким стуком ударилась о стол.

— Боже правый! — сказал Каслри, изумленно глядя на наш конец стола. — Вы его ударили?

— Нет, сэр, — ответил я, — он просто отключился.

— О, я не возражаю, если вы его ударили. Учитывая его настроение, это было сообразительно. Молодец, Флэшмен.

Очевидно, Каслри все еще думал, что я оглушил его брата, и был этому рад. Затем мой хозяин что-то шепнул своему дворецкому, и через пару мгновений двое лакеев подхватили бесчувственное тело Стюарта и унесли.

— С ним все будет в порядке? — тихо спросил я Уикхема.

— О, все будет отлично, но утром у него будет болеть голова.

Нас прервал Питт, пытаясь вовлечь в разговор, который они вели на другом конце стола.

— Скажите, мистер Флэшмен, вы католик?

— Нет, сэр, я принадлежу к Церкви Англии, но, честно говоря, посещаю церковь как можно реже.

— Но, сэр, — сказал Уилберфорс, щуря на меня свои слабые глаза, — вам нужна вера как маяк, что будет направлять вашу жизнь.

— Не сейчас, Уильям, — улыбнулся Питт. — Свои евангельские проповеди оставь на потом. Итак, Флэшмен, у вас есть слуги? Они католики?

— Я только что снял несколько комнат, и у меня есть экономка. Понятия не имею, какой она веры.

— Вас бы обеспокоило, если бы она была католичкой?

— Нет, иначе я бы спросил, когда снимал комнаты.

— Вот именно! — торжествующе воскликнул Питт. — Видите, времена изменились, и католицизм для людей уже не так важен. Мы приняли Акт об унии, создав Британские острова, и каждый в их границах должен иметь равные права, ибо это единая нация. Католики в Англии имеют право голоса, а значит, и католики в Ирландии должны его иметь, и им также следует разрешить заседать в парламенте.

— Вы проповедуете обращенным, — мрачно сказал Каслри. — Но король видит это иначе.

Питт глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

— Если ирландцы не почувствуют себя частью Союза, то, имея католическое большинство, они могут отделиться, и король потеряет и это владение, как потерял Америку. Мы уже подавили одно восстание и вложили целое состояние — времени, денег и титулов, — чтобы зайти так далеко, теперь мы не можем отступить.

— Да, но король убежден, что, допустив католическую эмансипацию, он нарушит свою коронационную клятву защищать протестантизм.

— Но этой клятве больше ста лет, времена изменились. С тех пор были приняты законы, ослабляющие ограничения для католиков, а другие ограничения повсеместно игнорируются.

— Бунты Гордона были всего двадцать лет назад, они разрывали Лондон на части и нападали на католиков, — вставил Каннинг.

— Папизм был лишь предлогом, за теми бунтами стояли и политические, и экономические, и просто криминальные мотивы.

Споры в таком духе продолжались большую часть вечера. Несмотря на усталый вид, Питт доминировал в разговоре, страстно отстаивая свою позицию в окружении друзей, которым он доверял и которые спорили с не меньшим пылом. Вино текло рекой, и вечер затянулся. Питт пил портвейн в огромных количествах — его прописали ему много лет назад для поправки здоровья. Он с энтузиазмом принимал свое лекарство, в одиночку осушив по меньшей мере две бутылки, прежде чем остальные перешли с бордо на портвейн. В какой-то момент в разгар спора он встал, расстегнулся и прошел за ширму в углу комнаты, где был в ударе во всех смыслах этого слова. Тыча пальцем в воздух над ширмой, чтобы доказать, что он уйдет в отставку, если король не уступит, и под плеск мочи в ночной горшок перед ним, он продолжал излагать свои доводы. Я привык, что люди выходят из комнаты, если им нужно в уборную, но все восприняли это как должное.

Ужин у Каслри закончился около полуночи. Он дал мне поучительное представление о работе правительства и познакомил с некоторыми ключевыми фигурами, но Уикхем так и не рассказал мне о новой работе. Когда я спросил, он ответил, что скажет позже, и лишь когда мы вышли из дома, он оттащил меня в сторону, подальше от ушей остальных.

— Я так понимаю, вы говорите по-испански, верно?

— Да, моя мать была испанка, она и ее служанка-испанка научили меня.

— Вы когда-нибудь бывали в Испании? — спросил он.

— Боже упаси. У родни моей матери там есть земли, но когда она вышла замуж за моего отца, они повели себя так, будто она вышла за дьявола, и полностью вычеркнули ее из своей жизни.

— Превосходно. Мне нужен человек, которому я могу доверять, чтобы доставить сообщение агенту в Испании.

— Что… но я не понимаю… я думал, вы работаете в Министерстве иностранных дел, и разве мы не воюем с Испанией?

— Формально я заместитель министра внутренних дел, но на практике я руковожу сетью агентов по всей Европе. Я — главный шпион Британии, вот почему ваш друг Стюарт меня не знает. Большую часть времени я провожу в Швейцарии.

— Но, конечно, у вас есть курьеры для таких дел?

— О, есть, но в