Российско-японское противостояние на море. Дуэль флотов и разведок. 1875-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин Страница 11

По времени поступления эти сведения совпали с беспрецедентным усилением русского военно-морского присутствия на Дальнем Востоке: пользуясь обострением китайско-германских и китайско-английских противоречий, 16 декабря 1897 г. броненосные крейсеры «Адмирал Корнилов», «Адмирал Нахимов» и канонерская лодка «Отважный» Тихоокеанской эскадры в обстановке строжайшей секретности перешли из Нагасаки в Порт-Артур, а 27 марта 1898 г. Санкт-Петербург и Пекин подписали соглашение об аренде Ляодунского полуострова сроком на 25 лет с правом строительства на нём военного и торгового портов. На Порт-Артур стали базироваться основные силы эскадры Тихого океана, а оставшиеся во Владивостоке крейсеры и номерные миноносцы были сведены в 1903 г. во владивостокский отряд крейсеров.

В этой ситуации Морской Генштаб Японии значительно активизировал в 1897–1898 гг. сбор информации о проводимых Россией мероприятиях по строительству флота и усилению корабельной группировки на Дальнем Востоке.

В европейской части нашей страны дополнительные оперативные позиции были созданы за счёт отправки с 1897 г. в Санкт-Петербург офицеров разведки по линии языковой стажировки в соответствии с межгосударственными соглашениями. Первым стажёром в сентябре 1897 г. стал сотрудник РУ МГШ капитан-лейтенант Хиросэ Такэо. После завершения языковой практики в апреле 1899 г. он остался в российской столице в качестве резидента и неофициального помощника ВМАТ, а новым стажёром стал прибывший из Японии офицер разведки капитан-лейтенант Като Хирохару. В дальнейшем МГШ проводил плановую ротацию стажёров и помощников атташе, в ходе которой изучавшие русский язык офицеры после приобретения навыков беглой речи переводились в разряд резидентов, а из Японии им на смену прибывали новые сотрудники флотской разведки. Таким образом, в 1897–1904 гг. в европейской части нашей страны разведывательную деятельность с легальных позиций вели капитан 3-го ранга Хиросэ Такэо (1897–1902), капитан-лейтенант Като Хирохару (1899–1902), капитаны 3-го ранга Танака Котаро (1900–1903) и Кавахара Кэсатаро (1901–1904). В рамках межгосударственных соглашений они могли совершать поездки по территории Российской империи под негласным надзором полиции и собирать информацию методами визуального наблюдения за военно-морскими базами, портами, судоремонтными и судостроительными заводами, чтения прессы и общения с русскими чиновниками и офицерами.

Агентурная деятельность против главной базы Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре с самого начала осложнялась отсутствием там дипломатического представительства Японии. Поэтому разведка по Порт-Артуру велась совместными усилиями разведорганов ГШ, МГШ и МИД с позиций расположенного на северном побережье Шаньдунского полуострова города Чифу (Яньтай), который был открыт для иностранных предпринимателей в 1862 г. на основании ранее подписанного англо-китайского договора о мире, дружбе и торговле. По мере возможностей к сбору информации о русской Тихоокеанской эскадре подключался военно-морской атташе при японской дипломатической миссии в Тяньцзине капитан 1-го ранга Такигава Томокадзу[99].

Первым резидентом флотской разведки в Чифу стал ранее командированный в Тяньцзинь капитан-лейтенант Хирахара Бунсабуро, имевший документы прикрытия на имя Косияма Хироси. Уже 25 марта 1898 г. он проинформировал начальника 3-го бюро МГШ со ссылкой на командира прибывшей из Порт-Артура китайской канонерской лодки «Чжэйхань» о том, что двумя днями ранее 2 транспортных судна в сопровождении 2 кораблей эскорта доставили в крепость из Владивостока 1200 русских солдат и 200 кавалеристов, а также о стоянке на якоре в гавани 8 русских, 1 британского и 1 французского боевых кораблей. До ноября 1898 г. Хира-хара регулярно информировал Токио о действиях русского и британского флотов в Чифу[100].

Видимо, МГШ не был удовлетворён качеством поступавшей от Хирахара информации по Порт-Артуру, поэтому в октябре 1898 г. в Чифу руководителем разведаппарата под прикрытием сотрудника японского консульства был назначен 25-летний капитан 3-го ранга Мори Ёситаро[101]. Несмотря на молодость, Мори, через месяц произведённый в чин капитана 2-го ранга, был опытным морским офицером, специалистом по минно-торпедному и артиллерийскому вооружению и, что важно, ранее уже проходил службу в 3-м (разведывательном) отделе Морского штабного управления и в 1-м (оперативном) бюро МГШ (1892–1893).

В отличие от Владивостока, где разведорганы флота опирались на достаточно большую диаспору соотечественников, в Порт-Артуре и Чифу военно-морская разведка испытывала серьёзные трудности с вербовкой агентов из-за малочисленности местной японской колонии: согласно представленной по запросу начальника МГШ справке МИД от 14 июня 1900 г., в Чифу проживало 50 мужчин и 21 женщина, а Порт-Артур не был упомянут вообще[102].

Поэтому командование японского флота использовало официальный статус Мори для изучения интересовавших военно-морскую разведку объектов и в июне 1899 г. приказало ему совершить поездку в Порт-Артур, Далянь (Дальний), Вэйхайвэй и Цзяочжоу (Циндао) для осмотра пунктов базирования русского, английского и немецкого флотов. По просьбе военно-морского министра МИД обратился за разрешением на посещение данных портов к консулам перечисленных стран[103]. Получив их согласие, Мори в ноябре побывал в Порт-Артуре и Дальнем, после чего представил на имя начальника МГШ донесение с описанием строительных и дноуглубительных работ, артиллерийских позиций, перечнем боевых кораблей на главной базе русской Тихоокеанской эскадры[104].

В январе 1900 г. капитан 2-го ранга Мори Ёситаро был назначен на должность военно-морского атташе при дипмиссии в Китае с пребыванием в Тяньцзине, и на некоторое время деятельность флотской разведки против Порт-Артура с позиций Чифу прекратилась. Однако ход проводившихся в 1900–1902 гг. работ по строительству крепостных сооружений и реконструкции судоремонтных мощностей Порт-Артура не требовал обязательного присутствия там резидента МГШ: к 1 января 1903 г. из спланированных в 1900 г. к постройке 22 долговременных батарей на приморском фронте были готовы 4, из 29 укреплений – 3, из 8 бетонных пороховых погребов – 4, из положенных 590 орудий имелось 355, одной из главных проблем вплоть до начала войны являлось «отсутствие доков, достаточных для ввода броненосцев»[105]. К этому следует добавить отсутствие в Порт-Артуре полноценного контрразведывательного органа: крепостная команда, осуществлявшая паспортный контроль, борьбу с иностранным шпионажем, общеполицейскую службу, конвоирование заключённых и прочее, была образована только в декабре 1902 г.

Поэтому до 1903 г. Морской Генеральный штаб Японии ограничивался той информацией о Порт-Артуре, которая поступала к нему от дипломатических миссий в Китае, представительства торговой компании «Мицуи буссан» в Дальнем, разведорганов армии, офицеров разведки боевого отряда Флота постоянной готовности, принимавшего участие в 1900–1901  гг. в подавлении Боксёрского восстания, и выезжавших в краткосрочные разведывательные командировки на Ляодунский полуостров сотрудников 1-го и 3-го бюро МГШ[106].

Что касается Владивостока, то в силу отсутствия подготовленных для работы здесь с нелегальных позиций офицеров-русистов Морской Генштаб полагался на доклады о Тихоокеанской эскадре и Сибирской флотилии японского коммерческого