Сделка - Лисса Джонс Страница 39

А девчонка смотрит и смотрит. Агнесс снимает, наконец-таки, свои очки, а Василиса выглядит такой напуганной, что мне неймётся оттащить каргу за шиворот от стойки.

Почему, бога ради, второй раз за неделю хочется защищать ту, что, скорее всего, и не нуждается в моей защите?! Тогда я рявкнул на парней, но вполне контролируемо. Сейчас, кажется, прибью любого, кто к ней подойдет и криво посмотрит.

Я подхожу близко, когда происходит что-то, отчего на секунду сомневаюсь в своей адекватности.

Агнесса улыбается.

Искренне. Тепло. Так, как никогда никому не улыбалась.

Должно быть, я все-таки сошел с ума – туда мне и дорога.

– Вася?! Васенька, это ты?

Охренеть.

Вдруг, совершенно случайно, сам того не ожидая, еще не веря до конца в свое везение, нахожу слабое место у этой зубастой прожжённой стервозной бабки, похоронившей трех мужей, вытащившей самый дорогой отель Питера из кризиса в одиночку, сжирающей юнцов в отельном бизнесе как акула мальков.

Ее слабость стоит сейчас прямо напротив меня.

В забавной шляпе. С курносым носом. С распахнутыми от страха сверкающими изумрудными глазами.

Агнесс продолжает что-то гневно вещать про девочку, ребенка. Девочка… Васенька.

Боже, вот это подарок! Если Агнесс не готова напрячься для меня, то, возможно, она сделает это для своей Васеньки?

План только начинает формироваться – Василиса затыкает неугомонную Агнесс, которая несет полную ересь про детский труд.

– Агнесса Юрьевна!

С каким-то садистским удовольствием наблюдаю, как Василиса, едва не топнув ногой, заставляет эту мадам вздрогнуть. До безумия хочется поддеть женщину, за эту неделю скрутившую мои нервы в прочный жгут.

Кажется, Агнесс бесится из-за того, что ее золотая девочка тут работает? Хах!

– Она на меня не работает, Агнесс. – Бросаю взгляд на застывшую девчонку.

Интересно, Василиса сможет повторить этот трюк с затыканием ведьмы? Если да – Агнесс всецело окажется в моих руках.

– Она волонтер на пару недель.

Я бы полжизни отдал за то, чтоб увидеть еще раз этот взгляд, полный непонимания и негодования!

И когда Агнесс разворачивается к Василисе, ловлю себя на мысли, что готов в любой момент увести, унести, оттащить Пожарскую подальше от девчонки, – кем бы они там друг другу не были – если замечу еще хоть раз страх в зеленых глазах.

Но Василиса меня не подводит.

– Агнесса Юрьевна! Я же тут не просто так!

В тот миг, когда Никольская второй раз перебивает Агнесс, когда эта женщина на моих глазах превращается в подобие подтаявшей от самостоятельной внучки бабули, не могу сдержать победной улыбки.

Браво, Василиса! Просто браво!

Прикусывая губу, слушаю, как Василиса рассказывает сказки про инвентаризацию, оптимизацию и…

– Мне нужно учиться где-то!

И она ведь это серьёзно. Саша сказал, что девушку отправил в кафе, но не сказал, что кафе доверил ей.

Василиса умоляюще смотрит на меня взглядом олененка из детского мультика, жестом просит подтвердить ее слова. Господи, если даже я готов повестить на этот ее мнимый беззащитный вид… Пожарская сделает для нее все, что нужно будет мне. Остаётся только договориться с девушкой. А Василиса, как оказалось, гораздо амбициознее, чем я думал.

Осталась одна проблема. Я все еще сомневаюсь, что смогу подойти к ней ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не вспоминая при этом бывшую невесту.

Ладно… Ладно. Нужно просто попробовать. Эта девушка, кроме внешнего сходства, ни капли не похожа на нее. Напротив. Совершенная. Превосходная. Противоположность.

Значит, все должно получиться.

– Знаете, Агнесс, время идет, а вы не меняетесь. – Смотрю на женщину, вспоминая, как она подобным образом вела себя с Алей. Аля никогда не могла противостоять своей дальней родственнице-бабуле.

Просчет, старая ведьма. Потому что Василиса Никольская – абсолютно другая.

Агнесс допускает ошибку, не видя отличий между ними. Чувство взрывной радости, будто я сорвал куш в тот миг, когда увидел эту разницу, накрывает с головой.

– Василиса – лучший волонтер из всей группы.

Смотрю на нее, и слова складываются в предложения сами собой. Все, что сейчас слетает с языка, предназначено не Пожарской, а ей.

– Она не просто помогает с выставкой. Она – помощник Саши. Думаю, это взаимовыгодное сотрудничество как для нее, так и для моего управляющего.

Это мое будущее предложение для Василисы Никольской. Отправляю Пожарскую к себе в кабинет, сам задерживаюсь тут. Рядом с зависшей в прострации Василисой, прожигающей взглядом Агнесс.

Я подхожу слишком близко.

Больше не вижу в ней осколки прошлого. В груди оживает сердце. Бухает, стучит о клеть из ребер.

– Интересно.

Тяжело сглатывая, перебарываю тремор в руках. Наклоняюсь ближе к прикрытому волосами уху, ловя себя на мысли, что ощущаю будоражащее нервы наслаждение от ее неловкости и зажатости.

– …значит, учиться здесь приятнее?

Рядом с ней захлебываюсь от бурлящих под кожей эмоций. Это как штормовые волны Черного моря. Они захлестывают с головой, не давая дышать. Но захлестывают не привычными за последние пять лет потоками ледяного страха, вины и паники, не знакомой до боли злостью и раздражением, а чем-то совсем иным. Волны этих чувств теплее.

Щекочет ноздри женственный, тонкий, и, зараза, едва уловимый, а оттого сильнее дразнящий аромат цветущей жизни.

Безумное секундное желание сорвать чертову шляпу и зарыться носом в белокурые локоны сбивает с ног разрушительной силой.

Громко выдыхаю, почти касаясь блестящих, мягких на вид волос. Пальцы сводит ненормальное желание дотронуться до ее запястья и проверить: что произойдет? Что случится, если сейчас до нее дотронуться?

Господи, боже! Какого дьявола так штормит?!

Лучше б снова увидел в ней Алю.

Закрываю глаза, стараясь сосредоточиться.

У меня есть для тебя предложение, Василиса.

Одно, на хрен, предложение. Только слова лишь в голове. А она еще больше дразнит девичьей доверчивостью – просто стоит. Не двигается. Не отскакивает. Не отходит.

Беги от меня, милая. Испугайся. Влепи отрезвляющую пощечину, накричи, дернись. Задай вопрос. «Что вы делаете, Виктор Александрович?»

Давай же.

Но она просто стоит. И ошейники, что железными кольцами душили эмоции, со звоном, лязгом и скрипом расщелкиваются. Будто кто-то вставил ключ и провернул его в ржавых замках.

– Мы тоже поговорим попозже.

Не найдя в себе сил ни прикоснуться, ни сказать то, что нужно, прошу ее не уходить. Просто не уходить.

Дать мне всего десять минут.

Десять минут, чтобы прийти в себя.

Десять минут, чтобы осознать, что только что произошло.

Десять минут, чтобы тварей из груди вернуть в предназначенные для них будки.

—–♡–

Аромат сладкого сандала от дымящегося в ракушке на чайном столике Пало Санто наполняет пространство запахами, успокаивающими и настраивающими на мирный лад всех,