Артистка - Владимир Моисеевич Гурвич Страница 37

С тех пор, как наши отношения охладели, я стала лучше кормить своего гражданского мужа. Почему я так поступала, не понимала сама. Желание восстановить наше совместное проживание на прежнем уровне не испытывала, скорее, я внутреннее готовилась к тому, что рано или поздно мы окончательно разбежимся. Все шло в этом направлении, и если бы не квартирный вопрос, я бы сама предложила расстаться.

Тем не менее, подчиняясь какому-то странному импульсу, я стала так хорошо кормить Эрика, что он не переставал нахваливать мои выдающиеся кулинарные таланты. И если раньше он нередко ел в кафе и в ресторанах, то теперь старался это как можно чаще делать дома.

Так вот, я вошла, не постучавшись в кабинет главного режиссера, и застала там следующую картину: Эрик и Аглая сидели на том самом кожаном диване, где мы когда-то занимались любовью, и страстно целовались. Причем, так страстно, что не сразу заметили мое появление. Мне даже пришлось слегка кашлянуть, дабы оторвать их от этого захватывающего занятия и привлечь внимание к своей скромной особе.

Участники этого целовального действа спешно отодвинулись друг от друга. Но было поздно, говоря языком следователей, преступники были застигнуты на месте преступления, точнее, прелюбодеяния.

Самое интересное, что каждый целующийся повел себя по разному; Эрик был явно смущен и обескуражен, что было видно по выражению лица, а вот Аглая, наоборот, смотрела на меня с откровенным вызовом.

Я решила, что стану вести себя с достоинством, иначе говоря, не изображать из себя жертву.

— Извините, что помешала, — как ни в чем ни бывало произнесла я, — но у меня неотложное дело, хочу, Эрик, узнать, что тебе приготовить на ужин?

Я видела, что мои слова произвели на него должное впечатление, он едва не затрясся. Ничего подобного услышать от меня он явно не ожидал.

— Какой ужин? — переспросил он, при этом его голос прозвучал хрипло.

— Наш, семейный. Или у тебя другие планы и ты не придешь домой?

— Приду, — проблеял он.

— Тогда что приготовить?

— Все, что захочешь.

— Заказ принят.

На этом наш диалог завершился, и я вышла из кабинета главного режиссера театра.

Вы, наверное, удивитесь, и, может, даже не поверите, но я, в самом деле, приехав домой, занялась приготовлением ужина. Но прежде, не поскупилась и в супермаркете возле дома приобрела бутылку дорогого вина. За годы совместной жизни я хорошо изучила вкусы Эрика и точно знала, что оно ему понравится. Правда, не была уверенна, что в этот раз в силу сложившихся обстоятельств ему захочется насладиться изысканным напитком.

Ужин был готов, но Эрик запаздывал. Голодная Анжела несколько раз заглядывала на кухню и спрашивала, когда сядем за стол. Я снова и снова просила ее обождать.

Эрик заявился довольно поздно. Он как-то неуверенно зашел в квартиру и стал топтаться у порога. Я вышла к нему.

— Эрик, ужин готов. Переодевайся, мой руки и пойдем ужинать. Я выполнила твой заказ, сделала то, что захотела сама.

Пока с нами за столом сидела Анжела, я воздерживалась от разговора на острые темы. Хотя, признаюсь, язык просто чесался начать о них говорить. Наконец, насытившись, дочь ушла к себе.

— Что-нибудь хочешь еще? — заботливо поинтересовалась я.

Эрик, в какой уже за раз за ужин как-то затравлено посмотрел на меня.

— Спасибо, ты меня прекрасно накормила.

— Тогда выпьем еще вина, это же твое любимое.

По лицу Эрика я видела, что в данный момент вино ему в горло не идет, но отказать мне он не решился.

— Как целуется Аглая? Лучше меня? — спросила я как раз в тот момент, когда вино из бокала лилось ему в рот.

От неожиданности он поперхнулся, и изрядная часть изысканного напитка пролилась на рубашку. Кстати, довольно дорогую; я это хорошо знаю, так как сама купила ее на его день рождения.

— И вообще, как она в сексе? — продолжила я расспрос.

— Марта, давай не будем об этом, — попросил Эрик, вытирая рубашку. — Испортил твой подарок, — с грустью произнес он.

— Не огорчайся, если попросишь, Аглая подарит тебе целую дюжину рубашек.

— Да, причем, тут рубашки, — неожиданно раздраженно проговорил Эрик. — Если мы уж начали такой разговор, то давай вести его по существу.

— Давай, — не стала я возражать. — Что можешь сказать по этому самому существу?

Эрик молчал, по его виду я видела, что он накапливает решимость.

— Наша семейная жизнь, к большому сожалению, подходит к концу, — произнес он слова, которые я хотела и боялась услышать.

— Подходит, — согласилась я. — Как будем ее заканчивать? Может быть, красочным салютом?

— Если честно, я еще не думал об этом.

— Давай подумаем вместе.

Эрик кивнул головой.

— Я не знаю, как заканчивать семейную жизнь, это у меня первый раз. А у тебя уже есть такой опыт.

Это он явно намекал на финал моего брака с Ильей.

— Разойтись, Эрик, не сложно, вопрос в другом: кто и куда пойдет?

— Ты говоришь о квартире, — на всякий случай уточнил он.

— О чем же еще, дорогой. У нас на всех одна квартира, другого жилья ни у кого нет. Правда, возможно, оно есть у Аглаи.

Эрик с удивлением взглянул на меня.

— Намекаешь на то, что я могу уйти к ней?

— Почему же только намекаю, могу сказать и открытым текстом.

— Ты разве не знаешь?

— Что именно?

— Что у Аглае нет своего жилья, она живет с родителями. Ты же должна помнить ту историю.

Я напрягла память, но никаких историй про жилье Аглаи она не выдала.

— Я не знаю, про какую историю ты говоришь.

— Странно, о ней гудел весь театр.

— Я не гудела. Расскажи.

— Она была замужем, жила в квартире, которой формально владел муж. И когда они стали разводиться, он буквально выгнул ее на улицу. Она даже ночевала некоторое время в театре. Потом ее пустили к себе родители. А у них совсем маленькая двушка. Аглая живет в комнате в десять метров. Я был в ней, там больше никто не поместится.

— В самом деле, странно, что я об этой истории ничего не слышала. Она как-то прошла мимо меня. Значит, этот вариант отпадает.

— Да и с чего ты взяла, что мы собираемся жить с ней вместе, — проговорил Эрик. — По крайней мере, этот вопрос мы не обсуждали.

— Понимаю, у вас разговоры исключительно на творческие темы. А в редких перерывах целуетесь, чтобы вдохнуть новую струю в такие беседы. Я бы тоже так хотела.

— Послушай, Марта, давай не устраивать из нашего обсуждения ни цирка, ни трагедии. То и другое непродуктивно.

Пожалуй, тут Эрик был прав, я поддалась