Сделка - Лисса Джонс Страница 24

С каждым словом чувствую себя… Свободнее? Неловкость и зажатость отпускают, уступая место разгорающемуся огоньку любопытства.

Пусть в голове настойчиво нудит голос разума, требующий поговорить о выстраивании бизнеса, я подвожу к другому. К бесполезному вопросу, который не давал покоя пару лет.

– Сегодня я здесь, чтобы учиться выстраивать бизнес-процессы в части командообразования, логистики и документооборота, но хочу спросить не об этом. Если честно, еще будучи подростком я влюбилась в галерею. В здание, парк, побережье, атмосферу. И в картины.

Чувствую себя Икаром, летящим на смертельно-опасный солнечный свет.

– Я помню зал, посвященный вашему творчеству. Там были наброски, чертежи, зарисовки городских улиц и людей, за которыми вы наблюдали. Мне понравилось находиться здесь. Понравилось настолько, что я влюбилась в девушку с…

– Не стоит продолжать. Я догадываюсь, к чему вы ведете. – Непонятно откуда взявшиеся нотки надменности в ответ на мои неприкрытые искренние восторги режут слух.

Виктор выглядит совсем не как человек, которому только что отвесили тонну комплиментов. От кривоватой, но искренней улыбки не осталось и следа.

Что такого я сказала?

– Не боитесь разочароваться, Василиса?

Засовывает руки в карманы брюк. Сжимает губы в тонкую линию, а через несколько секунд, запинаясь так, что становится слишком заметно, как тщательно подбирает слова, продолжает:

– Вы видите идеал там, где его нет. Может, я просто перегорел. Или не считаю, что в тех работах было что-то стоящее. Вы не думали, что не нужна особая причина, чтобы перестать заниматься посредственными вещами и сделать наконец-то что-то стоящее?

Как он может так говорить?

Посредственные вещи.

Серьезно?

– Но это же не… – я жму плечами, пытаясь сформулировать мысли. – Ваши работы какие угодно, но их точно нельзя назвать посредственными. Я читала о вас. О том, что серия с девушкой ушла с молотка за несколько миллионов. Картины проданы итальянскому коллекционеру.

На долгую бесконечную минуту конференц-зал погружается в звенящую тишину и даже шепотки ребят стихают.

Бестужев молчит. Хмурится, смотрит испытующе, будто в ожидании ответа на какой-то незаданный им вслух вопрос.

Да как же он не понимает! Как не понимает, что крайне важно знать правду! Что для всех находящихся тут студентов он стал примером, вдохновением и воплощением того, к чему хочется стремиться. И дело не только в бизнесе! Вообще не в нем!

Делаю крохотный шаг вперед, глядя прямо на Виктора.

– Виктор Александрович, я была здесь в день открытия!

Еще один шаг вперед чуть больше, и останавливаюсь.

– Я видела проекты, чертежи, рисунки. В них отражалась история от идеи до воплощения Destruction в жизнь. Целая стена полностью посвящалась галерее. Но другие, то, что там было – это просто… Это было невероятно красиво! Так почему Destruction – единственное, что вы создали в реальности? У вас были наброски реконструкции половины города! Почему вы перестали работать с настоящей реальностью и ушли в выдуманную? Почему перестали рисовать?!

Дышать легче стало, когда эти слова наконец-то оказались произнесены вслух.

Мужчина опускает голову и смотрит в пол. Снова усмехается своим мыслям, а желание залезть в мозг к этому странному человеку и откапать все ответы едва не приводит к очередной порции вопросов. Виктор опережает меня на долю секунды.

– Рад, что все-таки спросили прямо.

Шумно выдыхает и одной рукой взлохмачивает волосы. В эту минуту он напоминает Кая, когда тот теряется. Только вот готова поклясться, что Виктор не растерян. Скорее сосредоточен и слегка обескуражен.

– Я могу создать целый мир Атлантиды и ее жителей, Василиса. Могу посреди пустой комнаты создать иллюзию морского дна! Черт, да я могу перенести вас всех в любую точку планеты, в космос, в любой мир, который только можно вообразить!

Я слушаю, затаив дыхание, вспоминая видео с японских выставок инсталляций, что пересматривала на днях. Он же, напротив, переводит дыхание после столь неожиданно эмоциональной речи. Бросает мимолетный взгляд на стеклянную стену.

– Разве это не… Не знаю… Не более захватывающе, чем те несчастные рисунки, о которых вы говорите? Разве это не новый виток в искусстве?

Более захватывающе?

Могу создать мир Атлантиды.

Это звучит нереально.

Вот, значит, и ответ на вопрос?

– Неужели этого мало? Что такого вы увидели в тех работах?

– Хотите сказать… Вы видите идеал в технологиях?

Мы похожи в чем-то, да, Виктор Александрович?

– Идеал? – С беззлобной усмешкой он вскидывает брови, словно прочитав последнюю мою мысль. – Простите, Василиса, и всей лекции не хватит, чтобы дать исчерпывающий ответ ваш вопрос. Мы и так уже отняли много времени у остальных, а это непозволительная роскошь.

В серых глазах – впервые с момента знакомства – искреннее сожаление. Может за несложившуюся первую встречу, может за скользкий вечер на кухне или за то время, которого у нас попросту нет на этот разговор.

Но мне тоже жаль. И вроде ничего не сделала, о чем стоит сожалеть, но все же – жаль. Не за затянувшийся диалог, а просто так.

Горькое на вкус ощущение, смаковать которое не успеваю.

Помещение оглушает мелодия звонка, вибрирует мой телефон, брошенный на стуле. И все резко меняется. Будто время разворачивается вспять.

Виктор вскидывает подбородок, выпрямляется и уверенно, твердо, сухо продолжает, перебивая звук телефона:

– По итогу общения с вашей коллегой у меня есть обращение ко всем. Если сочту, что вопрос касается тех немногих личных тем, о которых я не готов рассуждать на широкую публику, вопрос аннулируется. Таких тем немного и, поверьте, надо очень постараться, чтобы спросить что-то подобное.

– Надеюсь, опыт Василисы никто не повторит.

И я вновь вижу того самого Виктора Бестужева у барной стойки на темной кухне. Видимо, настоящего Бестужева, а не того, кем он прикидывался последние полчаса, непонятно чего от меня добиваясь.

– А в остальном, добро пожаловать в Destruction.

—–♡–

Каблуки отстукивают по мрамору пола. Гулкий звук отражается от высоких стен коридора. Прямо, прямо и налево. Выход в огромный холл с кафетерием. Еще несколько секунд – автоматические распашные двери хочется пнуть! Чтоб не так плавно открывались.

Пара шагов – вот он! Осенний, прохладный, свежий. Пропитанный ароматом хвои и побережья. Прикрываю глаза и глубоко дышу. Наконец-то эта пытка закончилась. Думала, взорвусь, пока слушала, как он любезничал с волонтерами.

– Василиса?

О, нет! Нет-нет-нет! Хватит с меня на сегодня!

Гравий дорожки подозрительно хрустит громче с каждой секундой.

Идите вы, Виктор