Украденный фокус. Почему мы страдаем от дефицита внимания и как сосредоточиться на самом важном - Йоханн Хари Страница 7

одной длинной улицы, так что вариантов было два: двигаться направо или налево. Мне нужно было направо, в офис агентства недвижимости, через которое я снял свою комнатушку в пляжном домике. Я пошел по Коммершл-стрит мимо аккуратных магазинчиков, торгующих лобстерами и секс-игрушками (разумеется, не в одном и том же магазине, это был бы перебор даже для Провинстауна). Годом раньше я заезжал сюда на денек в гости к своему приятелю Эндрю, который проводит в этом городке каждое лето. Провинстаун оказался чем-то средним между милой чопорной деревушкой в архаичном новоанглийском стиле и настоящим гнездом разврата. Когда-то давно это был рыбацкий городок, населенный португальскими иммигрантами и их детьми. Потом туда потянулись художники, и место превратилось в анклав богемы.

Я выбрал Провинстаун, поскольку посчитал его очаровательным и несложным. Мне (несколько самонадеянно) показалось, что я уловил основные тенденции жизни в городке в первые же проведенные там сутки. Я был настроен уехать в место, которое не будет слишком возбуждать мое журналистское любопытство. Если бы я выбрал, к примеру, Бали, то наверняка очень скоро решил бы разобраться в устройстве местного общества, начал бы интервьюировать людей и быстро вернулся бы к своей маниакальной погоне за информацией. Мне нужно было уютное чистилище, где я мог бы снимать напряжение, и не более того.

Пэт, агент по недвижимости, отвезла меня в пляжный домик. Он стоял у моря, в 40 минутах ходьбы от центра Провинстауна, – как оказалось, практически в соседнем городке Труро. Простой деревянный дом был разделен на четыре отдельные квартиры. Моя занимала левую половину первого этажа. Я попросил Пэт убрать модем на случай, если в припадке безумия я куплю себе устройство с выходом в интернет, а также отключить кабельное телевидение. В моем распоряжении были две комнаты. Короткая гравийная дорожка за домом вела к ожидавшему меня океану – огромному, теплому и гостеприимному. Пэт пожелала мне удачи, и я остался один.

Я распаковал книги и начал просматривать их. Выбранная меня никак не зацепила. Отложив ее, я пошел прогуляться к океану. Сезон в Провинстауне только начинался, и на пустынном берегу было всего шесть человек, не считая меня самого. Внезапно я понял, что поступил именно так, как было нужно. Такое возможно почувствовать лишь несколько раз за всю жизнь. Столько лет мой взгляд был прикован к разным быстрым и очень непостоянным вещам вроде ленты Twitter. Глядя на всю эту скоротечность, ощущаешь себя встревоженным и возбужденным: кажется, что тебя смоет течением, если ты не пошевелишься, не подашь знак или не закричишь. А сейчас я смотрел на нечто древнее и неизменное. «Этот океан был здесь задолго до тебя и будет существовать еще много лет после того, как твои мелочные дела забудутся», – сказал себе я. Twitter заставляет нас думать, что весь мир зациклен на тебе и твоем ничтожном «я»: он любит тебя, ненавидит тебя, говорит о тебе прямо сейчас. А этот океан позволяет почувствовать, что мир приветствует тебя со спокойным, мягким, доброжелательным безразличием. Он никогда не станет возражать тебе, что бы ты ни сделал.

Я простоял там долго. Не крутиться, а оставаться в полной неподвижности, – в этом покое было что-то шокирующее. Мне было трудно припомнить, когда я последний раз ощущал нечто подобное. Закатив джинсы, я пошел в сторону Провинстауна по океанскому прибою. Вода была теплой, ступни слегка вязли в песке. Вокруг моих бледных ног сновали туда-сюда мелкие рыбешки. Я наблюдал, как прямо передо мной зарывается в песок краб. А потом, минут через 15, я увидел нечто настолько странное, что просто остолбенел. И чем дольше я смотрел, тем большее недоумение испытывал. Посреди океана прямо на воде стоял мужчина. Я не разглядел ни лодки, ни чего-либо другого для водного передвижения. Но он стоял, стоял прямо, как столб, и далеко от берега. Я подумал, уж не начались ли у меня галлюцинации на почве переутомления. Я помахал ему, он помахал в ответ. Потом он развернулся спиной к суше и развел руки в стороны ладонями наружу. Он оставался в таком положении довольно долго, и все это время я наблюдал за ним. После чего он пошел в мою сторону, прямо по глади океана.

Заметив мой оторопевший вид, он объяснил, что в Провинстауне прилив накрывает берег, а неровности песка под поверхностью воды незаметны. Тут есть и отмели, и наносные песчаные островки, и если идти по ним, со стороны создается впечатление, что человек ходит по воде. В следующие месяцы я часто видел этого мужчину, часами спокойно и неподвижно находившегося в океане с разведенными руками. Я подумал о том, что это же прямая противоположность Facebook, – стоять в полном покое и смотреть на воду, подставив ладони солнечному свету.

В конце концов я добрался до дома моего приятеля Эндрю, где меня выбежала встречать одна из его собак. За год до этого нашего ужина Эндрю побывал на долгом ретрите молчания – ни телефонов, ни разговоров. Друг велел мне наслаждаться этим ощущением безмятежности, поскольку оно продлится недолго. Эндрю объяснял, что, только отказавшись от всего этого ненужного шума, начинаешь понимать, от чего именно тебя это отвлекало. «Ох, Эндрю, ты у нас такой пафосный!» – сказал я, и мы оба рассмеялись.

После ужина я прошелся по Коммершл-стрит. Миновал библиотеку, ратушу, памятник жертвам СПИДа, кондитерскую, а потом услышал пение. В пабе «Корона и якорь» какие-то люди собрались у пианино и исполняли популярные песенки из мюзиклов и кинофильмов. Я зашел внутрь и присоединился к ним. Вместе мы спели почти все номера из «Эвиты»[15] и «Богемы»[16]. Меня вновь поразила огромная разница между совместным пением с группой незнакомцев и общением с незнакомцами через экраны устройств. В первом случае твое «я» растворяется в общем хоре, во втором – его всячески подначивают и высмеивают. Напоследок мы спели «Целый новый мир»[17].

Я вернулся в пляжный дом около двух ночи. Сравнивал голубое свечение экрана, которое не дает тебе толком расслабиться, и естественное освещение, которое будто говорило: «твой день окончен, пора отдыхать». В доме было пусто. Меня не ждали ни сообщения в мессенджерах, ни электронные письма. Впрочем, может быть, и ждали, но в течение ближайших трех месяцев я не буду этого знать. Я добрался до кровати и погрузился в самый глубокий сон на моей памяти. Проспал я 15 часов кряду.

* * *

Неделя прошла в этом мареве релаксации. Я был словно пьян от смеси усталости и покоя. Я сидел