Украденный фокус. Почему мы страдаем от дефицита внимания и как сосредоточиться на самом важном - Йоханн Хари Страница 6

Я вызвал Uber, чтобы перевезти iPhone и Macbook к моей бостонской приятельнице. Помедлил, прежде чем положить их на стол у нее дома. Решительно нажал кнопку на телефоне, чтобы вызвать машину, которая повезет меня на паромную пристань, выключил устройство и отскочил от него, как будто оно могло за мной погнаться. Я запаниковал. Подумал, что все-таки не готов к этому. А потом откуда-то из глубин моего сознания всплыли слова испанского писателя Ортеги-и-Гассета: «Жизнь не может ждать… Жизнь является всегда неотложной. Живут здесь и сейчас. Жизнь – это выстрел в упор» [8]. Я решил: если не сделаешь это прямо сейчас, не сделаешь уже никогда. А лежа на смертном одре, будешь считать, сколько лайков у тебя в социальных сетях. Я сел в машину и отказался оглядываться назад.

Задолго до этого я узнал от социологов, что одним из самых действенных инструментов борьбы с любыми пагубными привычками считается самоограничение. Даже в древнегреческой литературе появляется эта мысль: в «Одиссее» Гомера упоминается участок моря, на котором всегда гибли моряки, а причина была в том, что там жили две чрезвычайно сексуальные сирены, которые своим пением подзывали моряков к себе. В надежде как следует развлечься с прекрасными неземными созданиями мужчины прыгали в море и, разумеется, тонули. Но потом в один прекрасный день герой этой истории Одиссей сообразил, как одолеть соблазнительниц. Когда его корабль приближался к сиреноопасному участку моря, Одиссей велел крепко-накрепко привязать себя к мачте, чтобы он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Услышав пение сирен, герой при всем своем желании не смог прыгнуть в море.

Этот прием я использовал, когда старался похудеть. Я под завязку закупался углеводами и убеждал себя, что буду потреблять их умеренно и постепенно, а потом обжирался среди ночи. В итоге я прекратил покупать их. Я понимал, что в два часа ночи не погоню себя в магазин за пачкой чипсов. Наше «я-настоящее», существующее прямо сейчас, хочет преследовать благие цели и стать совершеннее. Но мы знаем свои слабые места и понимаем, что, скорее всего, не устоим перед соблазном. И поэтому ограничиваем выбор своему «я-будущее», как бы привязываем себя к мачте.

Чтобы проверить, действительно ли это срабатывает, было проведено несколько научных экспериментов. Например, в 2013 году профессор психологии Молли Кроккет, с которой я побеседовал в Йельском университете, собрала в своей лаборатории компанию мужчин и разделила их на две группы. Всем им предстояло испытание. Участникам было сказано, что они могут увидеть слегка возбуждающую фотографию прямо сейчас, но если готовы немного подождать и ничего не делать, то увидят совсем уже сексуальное фото. Первой группе было велено положиться на силу воли и самодисциплину. Зато второй группе дали возможность «связать себя обязательством»: пообещать вслух, что они подождут, чтобы увидеть более откровенное изображение. Ученых интересовало, действительно ли испытуемые, давшие предварительное обязательство, продержатся дольше тех, кто этого не сделал? Оказалось, что самоограничение срабатывает на удивление успешно: твердое решение поступить определенным образом и данное обещание позволяли мужчинам держаться намного лучше [9]. В последующие годы ученые провели целый ряд схожих экспериментов с аналогичными результатами [10].

Мое путешествие в Провинстаун было острым проявлением самоограничения и, подобно победе Одиссея, тоже началось на борту судна. Когда паром на Провинстаун отходил от причала, я смотрел на отражение майского солнышка в водах Бостонской бухты. Я стоял на корме рядом с мокрым развевающимся американским флагом и следил за пенной струей от гребного винта. Примерно через 40 минут на горизонте показалось мое место назначения, и я увидел очертания Пилигримского монумента[14].

Провинстаун расположен на покрытом густой растительностью побережье Атлантического океана. Это конечная остановка американского континента, дальше ехать некуда. Как сказал писатель Генри Дэвид Торо, здесь можно ощутить за своей спиной Соединенные Штаты в полном составе. Я почувствовал головокружительную легкость, и с приближением берега рассмеялся, сам не знаю почему. Меня буквально шатало от усталости. Мне было 39 лет, и с 21 года я безостановочно работал. Практически без отпусков. Я постоянно впитывал информацию, чтобы стать еще более успешным писателем, и начал сравнивать себя с гусем на птицефабрике, которого насильно перекармливают, чтобы превратить его печенку в фуа-гра. За предыдущие пять лет я проехал больше 80 000 миль, собирая материалы для написания двух книг. Каждый божий день я старался узнать все больше, проинтервьюировать побольше людей и побольше рассказать. Сейчас же я неистово перескакивал от одной темы к другой, как при воспроизведении сильно заезженной пластинки, и мне было трудно задержаться хоть на чем-то конкретно. Я чувствовал усталость так давно, что прекрасно научился превозмогать ее.

Когда народ начал сходить на берег, я услышал где-то на пароме сигнал пришедшего сообщения и инстинктивно потянулся к карману. Меня охватила паника: где мой телефон? А потом я вспомнил и рассмеялся еще раз.

В тот момент я поймал себя на воспоминании о том, как впервые в жизни увидел мобильник. Мне было то ли 14, то ли 15 лет, то есть это был 1993 или 1994 год. Я ехал из школы домой на верхней палубе лондонского автобуса 340-го маршрута. Мужчина в костюме громко заговорил в предмет размером с небольшую коробку. Все, кто ехал на верхней палубе, обернулись и посмотрели на него, что ему явно польстило, и он заговорил еще громче. Это продолжалось еще некоторое время, пока один из пассажиров не обратился к нему:

– Приятель?

– Что?

– Ты полный придурок.

И пассажиры нашего автобуса нарушили первое правило лондонского общественного транспорта: мы переглянулись и заулыбались друг другу. Я помню, что на заре эры сотовой связи такие маленькие бунты случались в Лондоне повсеместно. Мы считали мобильные телефоны бессмысленным посягательством на наши права.

Свое первое электронное письмо я отправил лет через пять, будучи студентом университета. Мне было 19 лет. Я написал несколько предложений, кликнул «Отправить» и ждал, что почувствую что-то. Волной восторга меня не накрыло. Мне стало интересно, почему все так носятся с этой электронной почтой. Если бы тогда вы сказали мне, что через 20 лет эти технологии, которые поначалу казались отталкивающими, настолько завладеют мной и я буду спасаться бегством на корабле, я бы решил, что вы спятили.

Я сошел с корабля и достал из сумки распечатанную из интернета карту. Уже долгие годы я ориентировался на местности исключительно по картам в Google, но, к счастью, Провинстаун состоит из