К психопатологии театральной игры. О сценическом страхе - Григорий Дмитриевич Неткачев Страница 4

то драмы он запоздал выходом на 1—2 секунды и когда вышел на сцену, сгоряча, — то неожиданно был встречен громким смехом со стороны публики. Он остолбенел, растерялся и не знал, что делать. Смех продолжался до тех пор, пока он не сорвал наконец у себя правой бакенбарды, так как левая оторвалась еще. за кулисами. После этот случай вызвал немало насмешек со стороны товарищей, а в публике появились скоро анекдоты с явным глумлением над его личностью. С того времени у него уже не стало ни беспечности, ни прежней самоуверенности, напротив, явилось тягостное беспокойство за свою роль и подозрительно-тревожное отношение к товарищам и публике. По его словам, теперь он играет на сцене с большой неохотой и чувство недовольства собой сильно гнетет; он только влачит свое существование. Два года тому назад развелся с женой, стал чаще впадать в меланхолию. Себя считает не актером, а инвалидом от театра — такая навязчивая мысль у него появилась со времени инцидента. Последнее время пьет для возбуждения смелости и веселости. Между прочим он жалуется еще на то, что он во время роли забывает целые фразы и когда старается припомнить, то щелкает пальцами, что часто не идет к его роли. Считает себя любимцем публики и пользуется репутацией талантливого актера, имеет постоянно ангажементы. Наследственности нет.

3. Оперный певец 33 лет. Владеет хорошо голосом и неоднократно подвизался с большим успехом на провинциальных сценах. За последние два года стал замечать, что теряет уверенность в своем голосе, иногда является навязчивая мысль, что он не может взять той или другой ноты. Свое расстройство он приписывает следующим обстоятельствам. Однажды во время своих гастролей в провинции он пел в опере, в антракте ему была подана телеграмма с известием, что его сын, мальчик 8-ми лет, — при смерти. Он сразу упал духом, голос у него сорвался, сделался глухим и без тембра и он кое-как провел партию до конца. После этого, около месяца, мучился от навязчивого ожидания, — вот он опять получит какую нибудь телеграмму во время спектакля и непременно с трагическим содержанием. При таком настроении его еще больше угнетала мысль, что он испортит свою партию. В настоящее время неуверенность к себе возрастает, является дрожание голоса на верхних нотах. Перед выходом на сцену приступы сердцебиения и тоски. Перебрал до десятка разных знаменитостей, преподавателей пения и никем не доволен. Никто не может поправить его голоса. Дыхательная гимнастика не помогает, хотя он и предается ей. После разговоров с профессорами пения и специалистами докторами чувствует себя лучше всего, но это продолжается 1—2 дня.

4. Опереточная певица Н. Только на десятом году своей сценической деятельности испытала настоящий страх, а раньше она переживала при выходе на сцену легкое возбуждение скорее приятного свойства, потому что была, по ее словам, любимицей публики, но после того, как артист, игравший с ней, провалил свою партию и публика зашикала, затопала, — она была сильно потрясена; после занавеса долго плакала в своей уборной и с ней сделалась истерика. Приблизительно с этого времени она стала бояться петь и у ней начало закрадываться сомнение к своей игре. Перед выходом на сцену делался такой припадок; сердцебиение, спазмы в горле, трясение в теле и холод в ногах. В течение 10-ти секунд она не могла совсем петь, ей требовалось выпить каких нибудь капель с глотком воды. Она заметила далее, голос ее на сцене уменьшается в диапазоне, а дома звучит правильно. В последний год стали являться сильные головные боли в форме мигрени и чаще всего или накануне выхода, или в день спектакля Иногда впрочем такие симптомы и самый припадок ослабевали и даже временно исчезали. Это случилось раз зимой, когда к ним приехал в их труппу известный гастролер Т. Исполняя с ним партию, она чувствовала себя почти здоровой, не было совсем головных болей и страха, но через две недели по отъезде гастролера, заболевание пошло по прежнему. Намеревалась бросить пение и перейти на драматические роли.

Из приведенных примеров видно, что моментом для возникновения страха является почти всегда та или другая случайность, но с характером неожиданности и одновременного эмоционального потрясения. Такие случайности в театральной жизни бывают самые разнообразные и от них в сущности ни один актер или певец не может уберечься. В имеющихся у меня записях я могу отметить еще следующие причинные моменты: внезапное отсутствие суфлера при поднятом занавесе, режиссерский грубый окрик и придирательство, несправедливая театральная рецензия, случай пожара на сцене.

Переходя к течению сценического страха, необходимо сказать, что этот психоневроз в первых стадиях своего развития редко приходится лечить. Обыкновенно на первоначальный страх и робость не обращают внимания или просто потому, что припадки такие относят к разряду обычного волнения или к формам легкой неврастении, истерии и т. д. Но когда же болезнь достигает значительной степени и продолжается непрерывно, периодически, в течение нескольких лет под ряд, когда она уже истощает пациента и когда наконец карьера артиста подвергается неминуемой опасности — грозит переход на второстепенные роли или отказ от службы, — тогда только больной ищет врачебной помощи.

В большинстве случаев сценический страх излечивается более или менее основательно в течение 1—3 месяцев. По крайней мере из 11-ти случаев моей практики вылечилось 8, три получили большое улучшение. К таким же благоприятным результатам в вопросе об излечении этого психоневроза, или „трака“, пришел доктор Hartenberg, французский врач, которому, кажется, принадлежит первая заслуга изучения способа происхождения и психологического механизма этого страдания. Нужно отдать полную справедливость, он первый начал лечить этот и другие психоневрозы путем психологического метода. В отношении данного заболевания он предлагает следующий способ лечения, состоящий из двух периодов.

Первый период от 1—4 недель и более посвящается общему лечению нервной системы, а также и местному различных органов (катар желудка, печени, половые органы). Назначается строгая диета, водолечение, электризация, абсолютный покой, Продолжительное постельное содержание и все это в тех целях, чтобы убедить больного, что будто главное его заболевание есть чисто нервное, вполне излечимое, а что касается страха, то это явление неважное, вторичное, которое исчезнет тотчас, как пройдет главное страдание. Затем, в периоде всего курса лечения соблюдается следующая предосторожность: никогда не говорить с больным о его страхе, но даже избегать всяких поводов и напоминания о нем.

Второй период начинается через месяц и состоит в том, что врач начинает приучать больного к упражнениям и опытам преодоления страха. Этот период самый главный и трудный. Но через 10—14 дней больной уже сам