Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Федор Леонидович Синицын Страница 78

претензий к журналисту были опубликованные им сведения, что среди граждан США — сто тысяч миллионеров[1442]. (Интересно, что трезвомыслящими идеологами ранее выдвигалось предложение как раз и давать в пропаганде «образ империализма США как разжиревшего хищника», что они считали намного более эффективным, чем «акцент на проблемах безработицы и нищеты в США»[1443], но, очевидно, это предложение не сработало.)

Конечно, в системе цензуры были бреши — в частности, информация по спискам «запрещенных имен» поступала на места с большим опозданием и в неполном виде. Невысокий интеллектуальный уровень некоторых цензоров, их неосведомленность, а также более лояльная система цензуры в «провинции» позволяли некоторым авторам цензуру обходить[1444], однако это было скорее исключением, чем правилом.

Другие методы изоляции страны от воздействия внешнего мира включали, согласно принятому в мае 1977 г. постановлению ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему повышению политической бдительности советских людей», контроль за использованием «радиопередающих устройств, находящихся в спортклубах и организациях ДОСААФ, усиление среди радиолюбителей и радиоспортсменов разъяснительной работы по правилам радиообмена, особенно с зарубежными радиолюбителями». Важную роль должно было играть усиление контроля за выездом граждан СССР за границу. Партийные комиссии стали «более тщательно изучать» людей, рекомендуемых к таким выездам, «с учетом их деловых и политических качеств, морального облика и общественной активности»[1445].

В то же время цензура была политически уязвимым местом советской системы и одной из главных мишеней критики из-за границы. Иностранцы, посещавшие СССР, задавали советским гражданам вопросы такого рода: «Как расцениваете вмешательство КПСС в дела литературы и искусства»; «Имеют ли право газеты, выходящие в СССР, выступать против руководителей правительства, если они не согласны с политикой, проводимой правительством»; «Почему не все произведения советских писателей печатаются в СССР. Может ли советский писатель опубликовать свои произведения за рубежом»; «Почему не допускаете, чтобы люди в своих произведениях критиковали ваше общество, почему осудили Синявского и Даниэля»; «Почему не разрешают в СССР продавать западные журналы, газеты и книги»; «Будет ли правительство и партийное руководство в СССР содействовать такой более свободной службе новостей и расширению сотрудничества между журналистами различных частей мира?»; «Почему мешают писать русским писателям, и разве не нуждается советская система ни в какой внутренней критике?»[1446]. Ответить на такие вопросы в рамках декларировавшегося наличия в СССР свободы и демократии было нечего.

В стране продолжалось преследование критически настроенных граждан. Наиболее суровой санкцией было привлечение к уголовной ответственности по статьям 70 и 190¹ УК РСФСР (и аналогичным нормам уголовных кодексов других союзных республик): «Призывы к насильственному изменению конституционного строя» и «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» (характерно, что ст. 190¹ была введена в уголовное законодательство именно в период правления Л.И. Брежнева — в сентябре 1966 г.). В то же время, именно по уголовным статьям такое преследование стало менее распространенным, чем это было при Н.С. Хрущеве. В 1951–1960 гг., по данным В.А. Козлова, за «антисоветские» преступления было привлечено к ответственности 1072 чел., в 1966–1970 гг. — 697, в 1971–1975 гг. — 803, в 1976–1980 гг. — 347, в 1981–1985 гг. — 540 чел.[1447]

В докладной записке, направленной 29 декабря 1975 г. в ЦК КПСС председателем КГБ Ю.В. Андроповым, было отмечено, что по статьяи 70 и 190¹ УК РСФСР за период с 1967 по 1975 г. было осуждено 1583 чел. Андропов указывал на «смягчение режима», так как за предшествующий девятилетний период (1958–1966 гг.) число осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду было в 2,1 раза больше — 3448 чел. Он отмечал, что «в 1958 году, т. е. как раз в тот период, который нередко называется на Западе «периодом либерализации» и к которому относится заявление Н.С. Хрущева (27 января 1959 г.) об отсутствии «фактов привлечения к судебной ответственности за политические преступления», по статье 70 было осуждено 1416 человек, т. е. почти столько, сколько за все последние девять лет». На момент составления записки в исправительно-трудовых учреждениях отбывали наказание 860 чел., «осужденных за особо опасные государственные преступления, в том числе за антисоветскую агитацию и пропаганду… 261 человек»[1448].

Ю.В. Андропов подчеркивал, что «в соответствии с указаниями XXIV съезда партии и ЦК КПСС, органы госбезопасности делают упор на предупредительно-профилактическую работу по предотвращению государственных преступлений» (а не уголовное преследование. — Ф.С.). В 1971–1974 гг. было «профилактировано» более 63,1 тыс. чел. и «пресечена на стадии формирования деятельность 1839 антисоветских групп»[1449].

Как осуществлялась такая «профилактика», можно понять из докладной записки МГК КПСС, направленной в ЦК партии в мае 1978 г.: «Партийные организации усилили внимание к индивидуальной работе с политически незрелыми людьми. Соответствующими компетентными организациями установлен строгий контроль за так называемыми диссидентами, сионистами и другими лицами, попавшими под влияние буржуазной пропаганды, проводится необходимая работа по пресечению их антиобщественной деятельности с помощью административных мер и общественного мнения». Власти организовывали «проработку» человека на собраниях «в трудовом коллективе», членов КПСС привлекали «к партийной ответственности за политическую незрелость, проявление чуждых взглядов и настроений». Так, например, в июне 1970 г. был исключен из партии известный литератор З.С. Паперный — автор пародии «Чего же он кочет» на известный роман В.А. Кочетова «Чего же ты хочешь»[1450]. Кроме того, широко стала применяться «карательная психиатрия». Около 20 тыс. чел. за «антисоветскую агитацию и пропаганду» были помещены на принудительное «лечение»[1451].

В числе «оправдавших себя» мер борьбы с инакомыслящими Ю.В. Андропов в записке, направленной в ЦК КПСС в декабре 1975 г., называл «лишение некоторых лиц советского гражданства и выдворение их за границу (Солженицын, Чалидзе, Максимов, Красин, Литвинов, Есенин-Вольпин и другие)», а также отмечал, что «оздоровлению оперативной обстановки способствовало… разрешение выезда многим экстремистам (возможно, имелись в виду люди, разделявшие идеи сионизма. — Ф.С.) из Советского Союза в Израиль»[1452]. Вряд ли можно считать выдавливание собственных граждан за пределы страны «эффективным» инструментом борьбы с чем-либо.

Преследование в СССР за «инакомыслие», разумеется, вызывало широкий резонанс за рубежом. В 1971 г. П.Н. Демичев отмечал, что «идут сообщения буржуазных корреспондентов о том, что идеологическая работа доведена до закручивания гаек»[1453]. В дальнейшем возмущение преследованием диссидентов, судебными процессами и высылкой за границу постоянно звучало в западных СМИ. Нарушение прав человека в Советском Союзе (с акцентом на нарушение свободы выезда из страны) стало одним из оснований для введения американских санкций против СССР — в 1974 г. Конгресс США ввел известную «поправку Джексона — Вэника» в Закон о внешней торговле. В политике администрации Дж. Картера в отношении СССР и стран «соцлагеря» был сделан «акцент на правозащитной теме». Во второй половине 1970-х гг. США подняли эту тему до уровня крупной международной проблемы