Дельфийский Оракул - Уильям Брод Страница 23

Теперь наконец должен был явиться свету один из величайших аспектов этого канувшего в Лету мира. Преобладал энтузиазм 1890-х годов, веселых девяностых, века изобильных урожаев и позвякивающих трамваев, красного плюша и обедов из десяти блюд. В суетной Вене, родине Моцарта и Фрейда, дебютировала опера-бурлеск «Аполлон, или Дельфийский оракул». После трех месяцев шумного успеха она перебралась за океан в Нью-Йорк и в мае 1891 года открыла гастроли на подмостках «Казино», первого американского театра, построенного специально для мюзиклов и расположенного на Бродвее и Тридцать девятой улице, в самом сердце театрального района города. «Казино», бесспорно, было отчим домом комической оперы в Соединенных Штатах, и «Аполлон» был одним из ее самых громких хитов. Вечер за вечером джентльмены в соответствующих вечерних нарядах и леди в платьях по последней парижской моде заполняли разукрашенный зал «Казино».

Сюжет мюзикла следующий. Молодая красивая девушка служит Оракулом. В архивных записях храма его служащий Диоскур обнаруживает старинный закон, согласно которому в случае, если Пифия позволит кому-нибудь поцеловать себя, боги проклянут нарушителей закона, а храм уничтожат. Узнав о древнем запрете, верховный жрец храма впадает в панику, когда Оракул возвращается в Дельфы после «тура» по греческим городам и привозит с собой встретившегося ей красивого молодого афинянина Гелиоса. Как становится ясно позже, они полюбили друг друга и собираются бежать.

Перепуганные власти храма придумывают самые хитроумные планы, чтобы разлучить влюбленных, прибегают к обману, подсылают самозванцев и наконец заточают юную Пифию в храме. Из любви к Гелиосу она решает отказаться от поста Оракула, но колеблется, так как кто-то из друзей предупреждает ее об угрозе навлечь на себя божественный гнев. Не испугавшись гнева Аполлона, Гелиос врывается в храм и целует свою возлюбленную. Ничего не происходит. Приободренная Гелиосом Пифия отрекается от Аполлона. Тем временем у дверей храма набожные паломники, ожидающие свидания с Оракулом, начинают терять терпение и превращаются в бунтующую толпу. Успокоившись после того, как никакого наказания за поцелуй Пифии и ее возлюбленному не последовало, Диоскур объявляет толпе, что храм закрывается и скоро будет вновь открыт как место развлечений и бесплатных представлений.

«Конечно же, сюжет легковесен», — констатировала «Тайме» и добавила, что такие постановки имеют целью развлечь публику, а не пробудить глубокую мысль.

Зрителям мюзикл понравился. Роль Оракула исполняла сверкавшая бриллиантами экстравагантная Лилиан Рассел, королева американского музыкального театра, знаменитая своим романом с Даймондом Джимом Брейди. Это была самая подходящая для нее роль, потому что в каждом произнесенном ею слове звучало то, что сейчас называется поп-артом. Громоподобный фон для Рассел создавал в «Казино» хор из восьмидесяти голосов, а изумительные декорации переносили зрителей в атмосферу далеких веков. Первый акт происходил в воссозданном на сцене ущелье Касталии, причем под звуки падающего сверху настоящего водопада, низвергавшегося в построенный на середине сцены бассейн. Второй акт играли в «помещении храма» под громадной статуей Аполлона.

Декораторы особое внимание обратили на внутренний антураж святилища Пифии. Они сконструировали священный бассейн, из которого в самые острые моменты действия поднимались подсвеченные прожекторами клубы пара. Последняя сцена шла во дворе храма с массивными колоннами, ступенями и статуями.

Рассел, возможно подогретая независимостью духа своей героини, после генеральной репетиции разорвала прежний контракт и вытребовала новый, с более выгодными для себя условиями. Он стал поворотным пунктом в ее карьере. После этого она сделалась не только невероятно знаменитой, но и весьма богатой.

Однако в захватившем общество вихре дельфийских ожиданий эта комическая опера была исключением. Большинство откликов на тему Дельф было серьезным, частью почтительным. В Лондоне один из самых модных художников взялся написать портрет Оракула и изобразил жрицу в высшей степени сексуальной и бросающей своей чувственностью вызов спиритуалистским настроениям викторианской эпохи. Джон Колльер, аристократ сорока одного года, младший сын лорда Монксуелла, сделал себе блестящую карьеру пейзажами и светскими портретами, в том числе суровых и уверенных в себе политических деятелей и капитанов промышленности. Он часто выставлял свои работы в Королевской академии. Среди позировавших ему знаменитостей были Редьярд Киплинг, Чарлз Дарвин, Т. Г. Хаксли (его тесть и президент Королевского общества) и герцоги Йоркский и Корнуэльский. Он славился великолепным чувством цвета, что помогало ему удивительно реалистично передавать настроения и внешность человека. Его блеск находил выражение в театральности прерафаэлизма, такие романтические картины были отмечены неповторимой красотой, сложным по своей структуре реализмом и пристрастием к стройным экзотическим женщинам. Картина Дельфийского оракула, написанная Коллье-ром в 1891 году, изображала Пифию почти в полный рост и предоставила этому истинному джентльмену времен позднего викторианства великолепную возможность всех поразить.

Он написал ее в красном одеянии на темном, переходящем в полуночный мрак, фоне, так, словно Пифия стояла между зрителем и бесконечностью. Получивший образование в Итоне, Колльер был знаком с классикой и совершенно определенно черпал вдохновение в том самом афинском изображении Оракула в состоянии пророческого транса. Это изображение пятого века до н. э. было выполнено в профиль. Колльер, со свойственным ему хорошим вкусом, развернул жрицу на девяносто градусов, лицом к зрителю. Стремясь воссоздать мистическую атмосферу, Колльер отошел от оригинала, прикрыл ей глаза и погрузил в глубокую концентрацию. Его Пифия молода и привлекательна, чуть старше двадцати, в противовес более зрелым жрицам афинского происхождения. Кроме того, ее платье прозрачно, кожа светится, плечи обнажены. Тем не менее в своих первых вариантах Колльер сделал свою Пифию целомудренно скромной: прикрыл грудь, спрятал лицо под вуалью. И, верный первоначальному образу, показал ее сидящей верхом на треножнике со свисающими над полом ступнями.

Именно в изображение пола Колльер внес самые большие изменения, полагаясь на писателей поздней Античности, и добавил новые детали. Вместо черной пустоты он написал пробегавшую между опор треножника каменную, шириной сантиметров в десять, трещину. Из трещины тонкой струйкой поднимается туман, он окутывает Оракула облаком пара, помогая ей погружаться в божественный экстаз.

В Греции же, в Дельфах, не было ничего похожего на радостное ожидание, в которое погрузился мир культуры. Не успели прибыть туда французы, как на деревню обрушился огромный сель и погибло несколько людей.

Первые лопаты грунта были вынуты рабочими в октябре 1892 года. Казалось, дела начали налаживаться, но недовольные селяне начали нападать на рабочих и уничтожать инструменты. Были вызваны солдаты, и под их защитой работы возобновились. Когда все успокоилось, французы стали вывозить грузовиками грунт, камни и взорванные дома. Скоро всю