Сопротивляться бессмысленно - Юлия Резник Страница 16

Сжимаю кулаки, борясь с желанием высказать всё, что думаю о такой безалаберности. Не хватает ещё, чтобы он начал звонить ей снова, угрожать или, хуже того, чтобы предложить встретиться. Меня буквально скручивает от одной мысли о том, что она может снова оказаться рядом с этим монстром.

— Ясно, — цежу я.

— Лёш, — тут же сдувается Сабина, и ее взгляд становится виноватым. Гребаный детский сад!

— Ты понимаешь, что так нельзя? Ты же не ребёнок! Да, возможно, это ничего не даст в суде. Но ты подумай хотя бы о своей безопасности!

— Я думаю! — вспыхивает Сабина. — Но в тот момент я вообще плохо соображала. Мне было страшно. Я просто растерялась, понимаешь?

Сабинкин отец смотрит на нас, переводя взгляд с меня на дочь, затем неловко откашливается и произносит:

— Тормози, майор, Саби права. Она же не спецназовец, у неё есть право испугаться. Уверен, ты и сам это понимаешь.

Наверное, он прав. Я выдыхаю, пытаясь успокоиться и не накалять обстановку. Но это чертовски сложно, когда я отчетливо представляю, к каким последствиям могут привести любые её необдуманные действия.

О том, почему ее безопасность стала для меня так важна, я пока стараюсь не думать. Впрочем, и дураку ясно, что дело тут не только в профессиональном долге, как бы я себя ни уверял. Саби… Блин, как красиво — Саби… Так вот она права — я далеко не каждому помогаю так, как ей. Это давно вышло за рамки моих профессиональных обязанностей, став для меня чем-то личным. И все только усложнилось, когда она меня поцеловала.

— Хорошо, — через силу киваю я. — Давайте договоримся сразу: ты сообщаешь мне о любых попытках Тегляева выйти на связь. Незамедлительно. Без всяких там «я растерялась».

— Договорились, — кивает Сабина.

Она смотрит на меня глазами, полными чувства вины и такого детского, искреннего раскаяния, что моя злость медленно гаснет.

Я смотрю на Саби украдкой, отмечая, что реагирую на нее, как сопливый пацан. Притягивает она меня, и это совершенно бессмысленно отрицать. Но что мне делать со своей тягой, я пока в душе не ебу. Девчонка запуталась, попала в беду, ее желание опереться на кого-то сильного вполне понятно. И тут самым правильным было бы предположить, что ее действия были лишь импульсивным порывом, да спустить все на тормозах, но… Разве я смогу сделать вид, что ничего не было? Дерьмо. Я совершенно не заточен на то, чтобы гадать и выискивать подтексты. Мне бы конкретику, может, я бы и сориентировался, а пока…

— Супер. Тогда я спать.

Ночь в разгаре, а мне с утра на работу. Потягиваюсь так, что трещат кости. Зеваю в плечо и жму Игорю руку. Хороший он мужик все-таки. Я сначала к нему с негативом отнесся, осудил за то, что он допустил случившуюся с Сабиной историю, но через полчаса разговора изменил свое мнение. Потому что легко обвинять человека, когда не был на его месте. А на деле никто не знает, на какие бы я сам пошел компромиссы с совестью, чтобы вытащить дочь с того света.

— Извини еще раз за беспокойство. Мы завтра уедем.

— Сабине будет лучше остаться здесь, — моментально напрягаюсь я.

— Это неудобно. Хватит с нее большого города.

— Пап! А универ? Ты что? Я никуда не поеду! — возмущается Сабина. Игорь растерянно проводит пятерней, откидывая упавшие на лоб волосы.

— Ты все-таки подумай. Утро вечера мудреней. А учебу можно и заочно окончить.

От мысли, что эта девочка может уехать в свою тьмутаракань, мне становится не по себе.

— А наш план? Вы же вроде согласились поднять шумиху?

Сабина часто-часто кивает. Игорь задумчиво чешет бровь.

— Ладно, я еще подумаю, как лучше. В любом случае тебе, Лёш, за все большое спасибо. Не все у вас тут скурвились, оказывается.

Сомнительный комплимент. Но Сабинкиного отца понять можно. Киваю, еще раз пожимаю его сухую ладонь и ухожу к себе. Сквозь дрему слышу, как Саби возится, застилая отцу кровать. О чем-то с ним шепчется. Мысль о том, что она уедет в родной городок, жужжит надоедливой мухой и раздражает так, что аж скулы сводит. Какой уж тут сон? Хотя казалось бы — баба с воза — кобыле легче. Это ее жизнь, ее решения, я-то здесь каким боком? И вообще, с чего вдруг её отъезд меня волнует так, будто это вопрос моей собственной жизни и смерти? Всего-то из-за одного-единственного поцелуя? С этой мыслью я все-таки засыпаю, а просыпаюсь от странного ощущения. Сон, лёгкий и тревожный, уходит рывком, оставляя после себя едва заметное беспокойство. В комнате тихо, только из гостиной доносится тиканье часов и приглушённый шум улицы из окон. А ещё — чьё-то дыхание рядом. Тёплое, осторожное, чуть сбивчивое…

Распахиваю глаза и наталкиваюсь на её взгляд. Сабина сидит на краешке кровати, совсем близко, и смотрит на меня, а ее пальцы едва ощутимо скользят по моей щеке. Кровь в моих венах разгоняется от этого лёгкого, почти невесомого прикосновения.

— Ты чего здесь? — со сна мой голос звучит непривычно хрипло. Я пытаюсь понять, что это все значит, но на ум приходит только одно…

Сабина вздрагивает, отдёргивает руку, но никуда не уходит.

— Хотела убедиться, что ты на меня не злишься, — шепчет она и опускает голову, пряча глаза в густых ресницах. — Не хочу, чтобы злился. Заснуть не могу.

В её голосе столько растерянности и искренности, что во мне снова поднимается злость, только теперь на самого себя. Ей и так тяжело. Надо быть полным придурком, чтобы это усугублять.

— Да не злюсь я! Иди сюда, — я осторожно тянусь к ней, касаюсь хрупкого плеча, притягивая девочку ближе. Сабина не сопротивляется, мягко опускается рядом, и я чувствую, как её хрупкое тело вздрагивает, но тут же расслабляется, прислоняясь ко мне. Её легкий нежный аромат щекочет ноздри, от чего те подрагивают, как у племенного жеребца, учуявшего самку. Вообще, блядь, неуместно.

— А что тогда?

— Просто очень за тебя волнуюсь.

— Правда? — шепчет она и поворачивает голову, заглядывая мне в глаза. Взгляд Сабины полон надежды и чего-то ещё, от чего у меня поджимаются яйца.

Её дыхание становится чаще, губы слегка приоткрываются, и я уже не могу сдержаться. Наклоняюсь и целую