Развод с драконом, или Гиблое поместье попаданки - Зена Тирс Страница 69

Пройдя через несколько коридоров, мы оказались в просторной светлой комнате. Ничего себе! Я морально готовилась к маленькой келье, а тут! В комнате стоял знакомый гарнитур и широкая кровать, которая прежде располагалась в спальне Аннет в уединённом имении.

Рейгард поставил люльку на постель и на миг завис, глядя, как завозились крошечные кулёчки.

— Мать, позаботься об Анне, дай ей всё необходимое, — глухо произнёс он, не сводя взгляда с детей. — Я потом всё объясню. Сейчас я должен идти, нужно отдать важные приказы.

— Конечно, я всё сделаю, — кивнула мать Кенделен.

Рейгард выпрямился и прошиб меня жарким взглядом, в глубине которого горели дикие огоньки.

В душе взвился вихрь. Этот мужчина одним взглядом выбивал у меня почву из-под ног. Этот сложный дикий мужчина! Монстр, совершивший много жестоких поступков. И как же я боялась его! Всего, что он способен со мной сделать.

Он двинулся к двери, и я тут же выпалила:

— Рейгард, подожди! Можно тебя на минутку?

Нужно прояснить всё, иначе я так и буду трястись от неопределённости!

— Оставьте нас, — произнёс монстр.

Мать Кенделен и Элена без колебаний вышли, и даже головы под тяжёлым взглядом монарха склонили.

Я затаила дыхание. В воздухе выросло напряжение и, казалось, одна искра — всё рванёт. Нужно начать разговор, но я никак не могла решиться.

Младенцы запищали, и я сразу же бросилась к люльке, словно пытаясь оттянуть неизбежное.

Я взяла на руки старшего сына. Геральд словно почувствовал, что брату досталось больше маминого внимания, и громко закричал.

Я хотела взять на руки и второго малыша, но без посторонней помощи не могла. Рейгард сразу это понял и осторожно опустил ладони в люльку, помогая мне взять Гери.

— Какой ты маленький, — прошептал тихонько Рейгард и приподнял брови в умилении. — Сынок.

Лицо мужчины просияло. Разошлись хмурые морщины меж бровей. Отец держал на руках сына — и сердце моё билось с упоением. Всё хорошо, всё правильно.

Оба сына, как будто почувствовали материнское умиротворение, и затихли. Рейгард протянул мне малыша, и наши пальцы встретились — меня таким жаром обдало, что я слегка оступилась. И монстр придержал меня за талию. Стало так тепло, хорошо.

По телу пробежали сладкие разряды тока. Подсознание плясало от счастья: он здесь, он рядом. Тот, кто горячечно любил меня, как дикий зверь. Клеймил и подчинял. Тот, кто взял в плен моё сердце, и оно осталось там, у него в тёмных подземельях звериной души. И теперь у нас дети. Два хорошеньких мальчика.

— Ты хотела что-то сказать? — проговорил Рейгард.

— Это на счёт Эдуарда, — я прочистила горло.

В такой момент неуместно было говорить о его брате, но я должна была.

— Ты же попытаешься спасти его? — проговорила я и замерла, глядя в звериные глаза. — Ты не убивать его идёшь?

Монстр крепко сжал челюсти, убрал от меня руки и сдавленно вздохнул, будто сдерживая в себе рвущуюся изнутри злую силу.

— Пока добирались сюда, я успел остыть и поразмыслить, Анна, — строго произнёс он. — В твоих словах о поведении моего брата есть зерно истины. Когда мой отец стал одержимым, я сразился с ним и убил демона. Долгие годы я мучился вопросом, был ли способ его спасти? И я нашёл описание одного древнего ритуала. Если ты права, и дух брата жив, я не прощу себе, если лишу его надежды на спасение. Я попытаюсь схватить его живым. Тем более, что артефакт, необходимый для ритуала, у меня есть.

— Сердце демонов у тебя? — удивилась я.

— У меня.

— Слава богу, что демоны не добрались до него, — выдохнула я.

— Я проведу ритуал для брата.

— Для ритуала нужна жертва… — шёпотом произнесла я. — Добровольная жертва…

— Я отдам своего дракона.

Грудь словно прорезало раскалённое копьё.

— Ты готов пожертвовать своего дракона?

— Я отдам дракона, — кивнул Рейгард. — А потом…

Рейгард горячо взглянул на меня.

Мы застыли друг напротив друга.

Меня как раз очень волновало, что будет потом. Не отнимет ли он у меня детей, когда всё закончится. Какую судьбу он мне приготовил? Какое наказание за ложь? По телу прокатилась дрожь. Язык словно присох к нёбу — и я с трудом смогла проговорить:

— И что же потом?

Воздух загустел в напряжении — хоть ножом режь. Непреодолимая сила, как магнит, тянула меня к мужчине. А он жадно глядел на мои губы, но… Но не касался.

— Раньше я бы сказал, что потом у тебя будет развод. И у нас будет свадьба, но теперь, — Рейгард стиснул зубы. — Теперь я не стану заставлять тебя насильно быть со мной. Прости меня за синяки, за боль и жестокость, ласточка. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу, чтобы сама выбрала, с кем хочешь жить. Детей я не отниму у тебя, если ты этого боишься. Но мою физиономию тебе придётся видеть часто — ведь я их отец, и хочу видеть, как они растут. Знай, Анна, Анечка, — пророкотал он, что я всё сделаю для тебя. Я всегда буду тебя ждать. Ты моя ласточка.

Вдруг Рейгард наклонился и, я подумала, что сейчас поцелует, — вздрогнула. Но он поцеловал детей в лобики. Осторожно, бережно, как очень хрупкий фарфор. Погладил по головкам и отстранился.

— Береги их и себя, — прошептал он.

Я замерла от неожиданности, затаив дыхание. Душу затопило теплом. Но прежде, чем я опомнилась и как-то отреагировала, мужчина уже шагнул к двери и покинул комнату.

А дети тотчас разразились громким плачем.

86

— Тише, маленькие, — проворковала я. — Вы не хотели, чтобы папа уходил? Он скоро вернётся, не переживайте. Сейчас мама вас покормит, и вы успокоитесь.

Я осторожно положила крошек на кровать и принялась за застёжки платья. Кое-как добралась до груди — как жаль, что в этом мире не придумали одежду для кормления — нужно обязательно этим заняться! Но это потом. А сейчас я разместила у груди одного младенца, и тут же у второй — второго. Быть матерью нелегко. Очень нелегко. А матерью близнецов — вдвойне. Но все трудности, неудобство, боль и недюжинное терпение отступают перед великим счастьем материнства. Я безумно любила своих мальчиков.

Мы разместились