Пламенная бунтарка ледяного дракона - Наталия Журавликова Страница 26

class="p1">— Я хочу включить тебя в комиссию, которая будет заниматься всем этим, — Кайтон взглянул мне в глаза, — поскольку ты активно пресекаешь работорговлю и вообще настроен на борьбу против угнетения полукровок. А еще, по моему мнению, Академия должна находиться в некотором отрыве от всего мира. Например, на острове.

Я присвистнул.

— Ты хочешь превратить Хвост в кампус Академии?

— Мне казалось, там достаточно места, — он усмехнулся, — мы до сих пор не освоили толком его западную половину. Но если тебя смущает этот вариант, я рассматриваю покупку одного из островов Эльфов при Горячем континенте.

— Там слишком уж жарко, — заметил я, — планы очень великие. Это ведь надо будет построить саму Академию, городок при ней с домами для студентов и преподавателей…

— Да, это еще годы работы, — согласился Кайтон, — поэтому если ты возьмешь на себя роль куратора, это многое ускорит.

— Почту за честь, — ответил я серьезно, — и коли нас теперь так заботит судьба полукровок, хочу попросить вольную для одной… дерзкой рабыни.

Глава 9

Кириэнн. Столица всех драконов

Эдайя, племянница Гараирна, производила на меня странное впечатление. Я понимала, что по годам она не может быть ребенком. Наверняка ей больше лет, чем мне. Но по зрелости — казалась младше, по крайней мере, я себя рядом с ней ощущала старшей сестрой.

Как эти драторины выжили в мире, с их долгим детством?

Да что там Эдайя. В самом Гараирне я чувствовала ребячество. Опасное сочетание. Он умеет ослабить бдительность своей ироничностью, но при этом остается властным драконом, повелителем острова. Тем, кто может проявить жесткость, покарать непокорных. Меня, например.

Если Гараирн и правда даст мне вольную, я сбегу от него с облегчением.

Он улыбается, его голубые, такие чистые глаза, кажется, ничего не способны скрыть. Но интуиция подсказывала — шутить с ним не стоит.

Пока мы летели в Даэру, меня не отпускало ощущение, что Гараирн нас слышит. Пусть и никак этого не показывает.

Я поглядывала на дремлющего драторина.

Его лицо выглядело безмятежным, спокойным. Ни один мускул не дрогнул. И веки тоже.

Герцог дышал ровно, чуть улыбался во сне.

В общем, он производил полное, достоверное впечатление глубоко спящего мужчины.

Невольно я рассматривала его.

Красивые, ровные черты. Резковатые, но при этом почти идеальные.

Драторин в пору его мужского рассвета часто выглядит совершенством. Не эрлин с его пронзительной красотой, а именно по-мужски привлекательный тип.

Вздрогнув, я отводила взгляд, но не могла сдержаться и вновь начинала разглядывать герцога, говоря себе, что все дело в моей бдительности. Просто не хочу пропустить момент, когда он проснется.

А в глубине души знала, что любуюсь драторином.

Когда мы прилетели, я почувствовала облегчение.

Почтительные слуги императора проводили нас с Эдайей в покои. Юной племяннице герцога предоставили просторные гостевые апартаменты, включающие четыре комнаты. Одна большая спальня с гардеробной и роскошной уборной, проходная гостиная, что-то среднее между кабинетом и будуаром, а так же комнатка для прислуги или охраны. Туда меня и поселили. К счастью, в ней была отдельная уборная, тесная, а вместо ванны в ней было корыто, в которое лилась вода из шланга с лейкой. Но для того, чтобы содержать себя в порядке, вполне хватало.

— Улетно до потери крыльев, — оценила Эдайя предоставленное ей жилье. И я затруднилась с тем, чтобы определить, положительный это отзыв или наоборот.

— Вам нужна помощь, дерри? — спросила я вежливо.

— Нет, забьемся каждая в свою нору, — она махнула рукой, — пока есть возможность побыть в тишине.

— Как скажете, дерри, — кивнула я, направляясь к себе.

Рослый слуга-полукровка принес наши вещи. У меня тоже был небольшой чемодан с одеждой и туалетными принадлежностями.

— Не изображай покорность, — вдруг фыркнула юная драконица мне в спину.

Обернувшись, я внимательно на нее посмотрела.

Что это? Вызов?

— Я вижу — ты не в восторге от моего дядюшки, хотя в него и втюрилась, похоже.

— В каком смысле? — я чуть не задохнулась от ее предположения, на какое-то время забывшись.

— В том самом, в котором ты на него пялилась в дирижабле. Ему же сто с лишним лет!

— Он выглядит моложе, — вырвалось у меня, — и я просто следила, чтобы не сказать чего-то неуместного, если он проснется.

— И только-то? — девчонка прищурилась. — Не похоже!

— Зато я не краснела, как вы при виде симпатичного секретаря императора, — мстительно протянула я.

Краска прилила к щекам Эдайи. Надо же! Я попала в точку!

— Тебе показалось!

Она притопнула.

— А вот и нет! — я усмехнулась. Девица мне велела не изображать покорность? Пожалуйста, получай.

Эдайя резко повернулась и ушла в свою спальню, бурча под нос:

— Зато он молодой!

Вот и ладно. То, что сейчас она на правах моей хозяйки, не значит, что ей можно строить дикие предположения!

Втюрилась в Гараирна!

Драторина и угнетателя.

А тот, у кого столько слуг и рабов, по умолчанию угнетатель и никто другой.

Ему сто с лишним лет…

Сколько это, если соотнести с сэлонимским возрастом зрелости? Около тридцати пяти? Все равно по сравнению с моими восемнадцатью много.

Я уж влюблюсь в кого-нибудь более мне подходящего! Во всех отношениях.

Я буду молчать

— Это называется Висячие сады. Природно-магическое чудо, которое есть лишь в горах Даэры.

Голос Сиура, который вызвался показать племяннице высокого гостя местные достопримечательности, звучал вежливо и чуть отстраненно.

Эдайя стояла чуть впереди меня. Мы втроем разместились на узком мостике с резными перилами, парящем чуть ли не под облаками.

Меня сюда тащил Сиур, подхватив подмышки, а Эдайя долетела сама. Горделиво выпустила сероватые перепончатые крылья, и даже мне, далекой от драконьих дел, ясно стало, что держится она пока на них неуверенно.

И в дракона она еще превращаться не умеет.

Удивительные существа.

Они будто бы осматривают эти удивительные Висячие сады, но не любуются ими.

Оценивают размах и масштабы, количество редких растений. Если чем-то и восхищаются, так это вложениями, что требуются для поддержания такого чуда.

А саму суть зрелища может постичь лишь человеческая душа. Когда твое время ограничено, ты глубже всматриваешься в вечное.

По крайней мере, я так чувствовала сейчас.

Время близилось к обеду, лучи Ипиро играли в водах невероятного парящего озера. Они пронизывали его, рассеивая отсветы повсюду. Разноцветные