Кровавая дань - Вела Рот Страница 2

Всякая эмоция исчезла с его лица. Эта внезапная неподвижность пугала куда больше, чем его лживые слова. Теперь она увидела в нем истинного хищника.

Она представила, как она схватится за кинжал, если он набросится на нее. У нее была защита Арсео. Это позволяло ей сохранять достаточное спокойствие, чтобы сказать то, что она репетировала. Она была ужасной лгуньей, но теперь ей нужно было показать лучшее представление в своей жизни, чтобы обмануть Гесперина.

— Я отдам свою кровь в течение трех ночей в качестве дани, — сказала она с достоинством. — После чего вы удалитесь, и ни один Гесперин более не ступит на мои земли, пока я владею Кастрой Глорией. Достаточно ли это справедливое разрешение кровной вражды между нашими родами?

Он долго молчал. Прозреет ли он ее обещание и поймет, что она пытается обмануть его? Или же соблазн ее крови перевесит его разум?

— Я пришел сюда не за твоей кровью, — наконец сказал он низким и опасным голосом.

Ее ярость вернулась с новой силой. Одно дело, что все подходящие женихи из Рыцарского Ордена Андрагатоса отвергали ее. Но когда кровожадное чудовище стояло здесь и говорило ей, что не хочет ее, это было новым падением.

Она снова протянула руку, сгибая ее, чтобы выпустить больше крови.

— Тебе этого недостаточно? Тебя не удовлетворит питаться кровью дочери твоих врагов?

Он схватил ее руки прежде, чем она успела среагировать. Эта сдержанная сила в его хватке заставила ее колени дрогнуть. Его пальцы сомкнули ее ладонь вокруг пореза.

— Не искушай меня, — сказал он.

Значит, он был соблазнен. Еще была надежда, что ее план сработает.

— Почему отказываться от того, что тебе принадлежит? — спросила она. — Я знаю, что ты предпочитаешь кровь добровольных жертв, а не насильственное питание.

— Ты ничего не понимаешь.

— Просвети меня. Если тебе угодна иная дань, скажи мне, что ты желаешь взамен.

Он не отпускал ее руку.

— Я пришел за тобой.

У нее пересохло во рту.

— Если не мою кровь… то что же ты хочешь от меня?

Он едва наклонился к ней, но расстояние между ними казалось сократившимся до нуля. Она обнаружила, что запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. Его отражающие глаза ловили лунный свет и сияли золотом. Он не пахнул кровью и смертью. Его запах был теплым, с нотками специй и мускуса, с мужской сладостью.

— Я здесь, чтобы увести тебя из мира смертных, — сказал он. — Навсегда.

Ее дыхание замерло в горле. Ее тщательно разработанный план рухнул. То, что он хотел, было гораздо хуже, чем ее кровь.

— Ты хочешь превратить меня в одну из вас? — прошептала она.

— Ты должна это моему брату.

Она должна была знать, что у Гесперинов на уме будет более извращенная месть. Даже ее смерть не была бы для него достаточной. Он хотел, чтобы она, последняя представительница своего благочестивого рода, жила вечно как еретичка.

Она вырвалась из его рук и поспешила уйти. Он отпустил ее так легко, что она споткнулась.

— Я никогда не превратил бы тебя силой, — сказал он. — Похоже, мне придется заставить тебя понять, что ты хочешь получить Дар бессмертия.

О, боги. Он действительно собирался играть с ней.

— Дай мне свою кровь, как ты предлагала, — потребовал он. — Тогда, если ты все еще хочешь изгнать Гесперинов из своих земель, мы больше никогда не ступим сюда. Но если после трех ночей со мной ты не сможешь отрицать, что хочешь того, что я тебе показал… ты позволишь мне превратить тебя.

Ей нетрудно было представить, что он собирался ей показать, чтобы изменить ее решение.

— Я предлагаю тебе только свою кровь. — Она ненавидела, как дрожал ее голос. — Ты не возьмешь ничего другого. Я хочу, чтобы ты поклялся своей богиней.

— Что для тебя значит клятва ее именем? Твой народ преследует нас за то, что мы поклоняемся ей.

— Твой народ достаточно предан, чтобы следовать за ней в проклятую вечность. Клятва ее именем что-то значит для вас.

— Я буду ждать твоей клятвы в ответ.

— Хорошо. Я, Леди Онора из Глории, клянусь отдать тебе свою кровь в течение трех ночей во имя Андрагатоса, Бога Добродетели и покровителя моего рода.

— Я, Первородный Дарявеш, клянусь Гесперой, Богиней Ночи, что возьму только то, что ты добровольно предложишь мне.

Обманчивый Гесперин. Это не было обещанием, о котором она просила его. Но лазейка, которую он оставил для себя, ничего ему не даст. Он получит только ее кровь. Она скорее умрет, чем опозорит память своих родителей, предложив свое тело Гесперину.

Позволить ему укусить себя — это уже достаточное осквернение. Но если ей придется заплатить за свои провалы кровью, так тому и быть.

— Сначала я покажу тебе, что значит Питье на самом деле. — Он сделал шаг вперед.

По инстинкту она отступила назад, но споткнулась о валун, вросший в травянистый склон холма. Гесперин поймал ее и осторожно усадил на камень.

Она собиралась сидеть здесь, где были замучены ее родители, и принять укус еретика.

Стоит ли ей вытащить Арсео и попытаться покончить с этим сейчас? Сможет ли она убить Гесперина, не дав ему сделать это с ней?

Нет, она не была настолько глупа, чтобы пытаться. Она не была ни магом, ни воином. У нее не было шансов против Гесперина, если она не осуществит свой план. Она должна была пережить его укус.

Три ночи. Три дозы Яда Солнечного Огня в ее крови. Рыцари наносили алхимическую смесь на свои клинки, но без боевой подготовки ей пришлось проявить изобретательность. Она выпила зелье, превратив себя в оружие.

Когда Гесперины были убиты, их тела исчезали в вспышке света. Чтобы доказать свой подвиг Ордену, ей нужно было забрать у него трофей, пока он был еще жив. После третьего питания яд начал действовать, делая его слишком медлительным и слабым, чтобы сражаться с ней, пока она вырывала его сердце.

Она наблюдала, как он разгибал ее пальцы, один за другим. Его ноздри раздулись, а зрачки расширились, превратив радужную оболочку глаз в золотые кольца.

Он поднял ее руку к своим губам и лизнул ее порез. Это должно было быть больно, но она почувствовала только медленное прикосновение его языка к своей коже.

Его руки сжали ее руку, и, если это было возможно, он замер еще больше. Как будто он держал себя в руках, как на ниточке.

На ее глазах рана зажила.

— Что…? — пробормотала она. — Как?

Казалось, ему потребовалось несколько мгновений, чтобы найти слова.

— Укус Гесперина не причиняет вреда