Две хризантемы - Рико Сакураи Страница 12

Осеннее солнце «погружалось» в море, окрашивая его воды в красный цвет. Посол напряг глаза, чтобы лучше разглядеть португальские корабли: они были огромными, их мачты и приспущенные паруса, ощерившиеся пушки вселяли страх и в то же время порождали чувство уважения перед людьми, сумевшими сотворить подобное чудо.

Нобунага пожалел, что в его распоряжении нет хотя бы одной каравеллы.

– Найдите старосту деревни, – приказал посол. – Надо расположиться на ночлег. Завтра – ответственный день.

Утром, едва приблизился час Змеи, Нобунага с пятью самураями и знаменосцем разместились в небольшом рыбацком суденышке. Опытные рыбаки, получившие по два рё каждый, усердно налегли на весла.

Нобунага поднял голову, с любопытством и восторгом разглядывая вздымавшийся из воды борт португальской каравеллы, к которой дерзнула приблизиться жалкая рыбацкая посудина. Самурай прокричал:

– Императорский посол!!!

Португальцы еще с вечера заметили прибывший отряд самураев. Они развлекались тем, что поочередно рассматривали Осаку в подзорную трубу. Поэтому капитан каравеллы был уверен – отряд появился неспроста: японцы готовы к переговорам.

Нобунага увидел нечто, летевшее сверху, но не выказал ни малейшего страха перед этим предметом. Вскоре он с удивлением обнаружил, что «нечто» – всего лишь веревочный трап, причем с виду весьма надежный.

Однажды в Тоттори[19] он наблюдал, как моряки ловко карабкались по таким веревочным лестницам, очищая борта корабля от многочисленных ракушек и водорослей. Он уверенно обхватил трап и начал подниматься, самураи последовали его примеру…

Первым, кого увидел императорский посол, был худой высокий черноволосый человек с носом, схожим с журавлиным клювом, облаченный в темное просторное одеяние, подпоясанное веревкой.

Позади него собралась вся команда, явно при параде: европейская мужская одежда поразила посла, ничего подобного он не видел и смутно представлял, как в столь узких куртках, штанах, безвкусных головных уборах, да еще с таким обилием украшений можно вообще передвигаться. Да и лица иностранцев приводили в ужас: длинные носы, круглые глаза… Словом, встречающие на каравелле показались Нобунаге крайне неприятными.

Посол сложил ладони около груди и почтительно поклонился. Португальцы прекрасно понимали, что гость их приветствует, и все как один сняли широкополые шляпы, украшенные роскошным плюмажем и драгоценными подвесками, сделав изящный реверанс.

Нобунага снова удивился европейской почтительности, но, как истинный самурай, не подал виду. После завершения светских формальностей он произнес:

– Мое имя Ода Нобунага, я – посол императора.

Неожиданно худощавый португалец, тот, что с журавлиным носом, сказал на чистейшем японском языке:

– Я – брат Доминго, член ордена доминиканцев-проповедников. Прибыл на ваши земли в качестве миссионера.

Нобунага не знал значения миссионерства, но догадывался, так как был наслышан от корейских и китайских торговцев о том, как португальцы покупают у казны прибрежные земли, где строят свои храмы, в которых почитают распятого на кресте человека Иисуса Христа. Мало того, они пытаются и других убедить, что вера их единственно правильная и если примешь ее – непременно попадешь в рай. Что такое рай, Нобунага догадывался – нечто, похожее на вечно цветущие сады Аматэрасу…

К послу подошел важный пожилой господин, совершенно седой, одетый в темно-синий бархатный камзол, отделанный золотой вышивкой, такого же цвета трико, плащ насыщенного вишневого оттенка, поверх которого виднелась массивная золотая цепь со вставками из рубинов, ноги его облачали высокие ботфорты из мягкой кожи. Шляпу португалец держал в руках, видимо считая непочтительным надевать ее во время беседы с послом.

Брат Доминго быстро перевел разговор своему патрону, который тут же с жаром произнес:

– Граф Игнацио ди Латорго, эмиссар Его Величества Португальского, приветствует вас на своем судне, а также выражает надежду, что вам понравится оказанный прием и послужит дальнейшему взаимопониманию двух великих держав. Он приглашает вас, господин посол, в кают-компанию, чтобы испить чаю и провести время за приятной беседой.

Нобунага кивнул:

– Поблагодарите господина Игнацио. Ибо я с ним совершенно согласен в том, что наши державы – самые великие.

Брат Доминго бегло перевел ответ посла. Граф сдержанно улыбнулся при упоминании о великих державах, потому как Португалия в силу своих амбиций и территориальных претензий считала великими лишь тех, кто мог дать ей достойный отпор. По мнению Его Величества короля Португалии, Япония таковой не являлась.

В Киото посол возвращался в глубокой задумчивости. В течение двух дней начиная с часа Змеи и вплоть до часа Собаки Нобунага общался с португальцами и многое узнал. Теперь он тщательно обдумывал, как с выгодой использовать полученные сведения.

Его предположения по поводу того, что Португалия не собирается захватывать страну, подтвердились. Иностранцы были лишь заинтересованы в миссионерстве, считая японцев язычниками, поклоняющимися духам природы. И как водится, прибыли спасать их грешные души, чтобы открыть путь к вечной жизни.

Нобунага усмехнулся, неожиданно ему пришла мысль о том, что если бы у Четырех морей был такой флот и военный потенциал, как у Португалии, то самураи вместе с синтоистскими и буддистскими монахами вполне бы могли высадиться в Европе, дабы обращать этих странных самоуверенных людей в свою веру.

Осеннее солнце постепенно скрывалось за горой Арасияма[20], когда посол и его отряд, миновав Западные ворота, въехали в город и направились на улицу Нидзё, что рядом с императорским дворцом. Именно там Нобунагу с нетерпением ожидал советник Фусю.

Дом Фусю был просторным, состоял из нескольких ярусов, во всем чувствовалась утонченность и тяга к прекрасному. Даже перегородки дома были расписаны столь изящно, что Нобунага невольно залюбовался.

Советник был уже немолод, при дворе он служил настолько давно, что сам затруднялся сказать, сколько именно, благополучно пережив нескольких императоров и регентов. И конечно же, за столь долгую службу, на которой Фусю играл немаловажную роль, он скопил завидное состояние, большая часть которого приходилась на излюбленные им драгоценности.

Португальцы прекрасно знали местные обычаи и щедро одарили Нобунагу. Это были ювелирные изделия из морского жемчуга, добываемого у берегов Сиама, обладавшего потрясающим розоватым оттенком.

Встреча посла и советника произошла сдержанно, Фусю сгорал от нетерпения услышать все подробности, скрывая это под напускным равнодушием. Он встретил желанного гостя при входе, поклонился и пригласил его войти в дом. Они миновали длинную галерею, затянутую сплошь расписной рисовой бумагой, и очутились в просторном помещении, его пол был полностью устлан циновками со множеством цветных шелковых подушечек, которые Фусю, сидя, часто подкладывал под свои больные ноги.

Посередине зала