Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий Страница 26

Щёлкнул замок, за ним второй и третий. Дверь распахнулась, и перед Иевлевым предстал довольно кудлатый мужчина в трикотажной майке-футболке и пятнистых военно-полевых штанах, явно наспех выбритый электробритвой — кое-где на шее и висках торчали пропущенные волоски.

— Позвольте представиться, — улыбнулся Денис. — Иевлев Денис Аркадьевич, а это вот Изольда. Изольда Жемчужина.

— Но лучше просто Изя, — подала голос девушка.

— Гм… — хозяин квартиры с едва заметной иронией оглядел визитёров. — Ну что ж, прошу!

Захлопнув дверь и заперев замки, мужчина обернулся.

— Извините, у меня там не убрано. Итак?

— Ваша картина называется «Девушка из вечности»…

— А! Ну что-то такое я и подумал… Видите ли, эта работа отражает мои неосознанные представления, тскзть… ну, в общем, искусствоведы об этом знают лучше. Полёт фантазии, короче.

— Степан Андреич… — тихо сказала Изя. — Зачем вы с нами так? Её зовут Туилиндэ.

Теперь художник разглядывал гостей с огромным интересом.

— Гм… ну, в принципе что-то подобное я и не исключал. Не я один, тскзть, можно было догадаться… Вы проходите, лучше пока на кухню. Сейчас я маленько приберусь и… Чай? Кофе?

…

Стеллажи были забиты округлыми металлическими коробками так плотно, что на беглый взгляд казалось — выковыривать их придётся ломом. Высокий эльдар, откинув капюшон «призрака», осторожно потянул с полки коробку, открыл. Внутри переливчато отблёскивала чёрная бобина киноленты.

«Ну и что я буду со всем этим делать?»

Туилиндэ и Таурохтар тоже откинули капюшоны, мгновенно превратившись из едва заметных теней в плотные фигуры.

«Слушай, Халлон, это уже твоя забота. У нас с Туи несколько иной профиль работы, если ты помнишь. Тут мы можем быть лишь у тебя на подхвате».

Высокий эльдар окинул взглядом хранилище Госфильмофонда.

«Если верить каталогу, тут этих банок почти миллион. Бездна, ну отчего не на цифровых носителях?!»

«Не доросли ещё, и вообще, дело привычки. Подумай лучше, каково сейчас группе Лаирасула в Голливуде. Тамошние анналы — не эта кладовочка».

«Положим, с Лаиром сейчас весь экипаж, исключая дежурного пилота и капитана» — искусствовед вздохнул. — «Ладно… Таур, весь комплект гроглов сюда, и сканеры».

— Будет сделано, о наш повелитель! — Таурохтар, перейдя на голос, уже ковырялся в недрах своего багажа. — Эариэль, ты на вахте?

— А где же мне ещё быть? — откликнулся «кофр» звонким девичьим голоском.

— Давай нам сюда гроглов, полный комплект, и потом ещё сканеры.

— Сканеры слишком крупные, так что придётся с внешней фиксацией. Аккуратней там с настройкой, чтобы без жертв и разрушений, — голос из «кофра» хихикнул.

— Вы меня достали, коллеги. До конца дней тот случай поминать будете?

— Ладно, ладно… Принимай!

Таур принялся ловко выхватывать из недр телепорта знакомые металлические «трубы», бросая их на пол не глядя, и роботы-гроглы тут же с лёгким металлическим лязгом оживали, разворачиваясь в кошмарных «железных пауков». Они всё прибывали и прибывали, и уже через пять минут хранилище фильмов напоминало какой-то апокалиптический муравейник.

— Даю сканеры. Готов?

— Давай!

Полыхнула бледная лиловая вспышка. Массивный предмет, более всего похожий на помесь мыльницы с гигантской земной раковиной-тридакной возник прямо в воздухе и грянул об пол — гулкое эхо пошло гулять по ночному зданию.

— Тише, ты! — ругнулся Халлон.

— Спокойствие, сейчас поправим, не надо паники… Эа, давай ещё!

Гроглы едва успели оттащить прибывший груз, как на его месте с непременной вспышкой возник следующий — правда, на сей раз буквально в паре сантиметров от пола, так что звук удара вышел глухим и невнятным.

— Ещё… ещё… ещё… Это последний? Спасибо, Эа! Не гаси линию, будь пока начеку!

Прибывшие молекулярные сканеры уже стояли в тесных проходах меж стеллажей. Работа закипела — гроглы ловко выхватывали коробки с кинолентами, стремительно перебирая членистыми ногами, тащили их к сканерам, едва успевавшим поднимать-опускать верхнюю крышку, глотая и выплёвывая то, что совали им в пасть. Со стороны картина здорово напоминала фантастический муравейник, с его непонятной, но железной целеустремлённостью, скрытой за псевдо-хаотической суетой.

— Представляю, сколько работы предстоит на расшифровке… — Туи вытерла лоб тыльной стороной ладони.

— Не страшно, — Халлон вовсю орудовал пальцами в виртуальной клавиатуре, перенаправляя потоки гроглов. — Там у нас будет сколько угодно времени.

— Можно бы и здесь так не гнать, зачем?

— Наш капитан считает иначе. Ни в чём нельзя быть уверенным, когда ОНИ уже здесь. Так что чем скорее мы уберёмся отсюда, тем оно надёжнее.

…

— … Вот всё, что я знаю.

Чашка кофе курилась тонким парком, завивавшимся штопором. Изя смотрела в чашку так задумчиво, словно там, в глубине, таились все загадки мироздания.

— Мне Таур… вы же в курсе, кто такой, да? — художник в ответ утвердительно кивнул, — примерно то же рассказал. Ну, может, чуточку больше.

— В общем, все мы имеем об этой самой Коррекции исключительно поверхностные сведения, — подытожил Денис, вертя в руке чашку.

— Ну не скажи, — криво усмехнулся Степан, как-то само собой перейдя на «ты». — Как там написано-то на твоих чёрных скрижалях — «гнев богов сокрушит…» как дальше-то?

— «Гнев богов сокрушит смертельных врагов, и погибнут они вместе, не увидев лица друг друга, не оставив ни потомства, ни праха, ни имени. Только память пройдёт через бездну времён, пугая народы, покуда не рождённые, ужасной судьбою падших» — на память процитировал Иевлев.

— Вот-вот… — художник посмотрел в потолок. — Любопытно, однако, как это будет выглядеть, что называется, в натуре. Нечто вроде массированной ядерной бомбардировки?

— А может и нет, — подала голос Изольда. — Даже скорее всего. Мне Таур толковал насчёт… в общем, мистически-устрашающий эффект при таком воздействии бывает лишь для дикарей. Для гуманоидов, вступивших в ядерную эру, этот эффект пропадает. Мы теперь сами можем устраивать такие концы света сколько угодно… И потом, городов много, значит, после будет «ядерная зима». А это конец всему. Вообще всему. В том новом мире, что наступит после «ядерной зимы» человек жить не сможет.

— Ну отчего же, — ухмыльнулся Ладнев. — Кое-кто сможет, наверное. Запастись тушёнкой-сгущёнкой, макаронами и прочее… Пересидеть в бункере, пока чёрный свет вновь станет белым. Потом отдраить люки бункеров и гуляй не хочу.

— Не-не, — Изя даже головой затрясла, — ну как вы не понимаете! Человек, он же часть биосферы. Всей земной биосферы, понимаете? У нас ведь в теле только десять процентов клеток своих, а девяносто процентов — микробы-симбионты.

— Хм… — художник оглядел свои руки с опаской, будто ожидал вместо них увидеть колонии микробов в чашках Петри. — Не знал, если честно… Прошу прощения, перебил.

— Ну и вот… Это сейчас они симбионты. Помогают нам, уничтожают всяких посторонних микробов-паразитов, где-то подъедают омертвелые белки, мусор убирают, то-сё… А после ТАКОГО Конца Света вся Земля