Вождь - Алекс Хай Страница 9

«Ты мог бы узнать сам». — Пергий уставился мне в глаза. — «Ведь когда-то и тебе пленные рассказывали всё, не открывая ртов»

Я замер. Мысль об этом мне уже приходила. И я её отогнал.

— Тогда у меня было другое тело. В этом осталось слишком мало нашей крови. Оно может не выдержать применения истинной силы. Тем более что недавно я уже вымотал его почти до смерти, — сказал я. — И если сейчас нырну глубже, чем нужно — могу не всплыть.

Мне показалось или Пергий попытался улыбнуться?

«Я подстрахую, повелитель» — мягко произнёс он. — «Но всё же попробуй. Я прошу тебя попытаться».

Его глаза… всегда были странными. Слишком глубокими. В них не было блеска, как у людей, не было усталости, как у стариков. В них было… знание. Безжалостное.

Я шагнул ближе, встал на колено рядом с агентом и оглянулся на повозку.

Элвина стояла спиной к нам, закутавшись в плащ. Отсюда она напоминала статую.

Пергий коснулся моего плеча. Я почувствовал, как поток — тонкий, как молодой ручей, — потянулся ко мне. Мост. Если сорвусь, он меня вытащит. Или сгорит вместе со мной.

Я вдохнул.

— Ладно. Давай нырнём.

Я опустился на оба колена рядом с агентом. Он был в сознании, но одним ударом я снова вырубил его. Память проще развернуть, когда сознание не сжимает её.

Не понимаю, откуда, но знание само всплыло из глубин разума. Контакт начинается с касания. Это всегда самое странное: ты кладёшь ладонь на лоб человека, как будто благословляешь. Но ты не священник. Ты — палач, хирург и вор в одном лице.

Кожа под пальцами оказалась тёплой. Это удивило. Почему-то я ожидал, что агент будет холодным, как всё, что связано с Серым орденом.

Я вдохнул. Медленно. Сфокусировался.

Пульс света — вначале тонкий, как луч солнца, льющийся сквозь дыру в крыше. Затем — вспышка. Мои глаза уже были закрыты, но свет пробился сквозь веки, как будто внутри головы кто-то включил прожектор. Мир вокруг меня растворился. Я нырнул.

Первая волна — всегда хаос. Фрагменты: вспышки лица женщины, обрывки улицы, голос, читающий номер доклада, и жуткий привкус металла на языке. Всё шло, как через ртутное зеркало — медленно, зыбко, с ускользающими деталями. Стоило потянуться — и образы рассыпались, как мокрый пепел.

«Слишком глубоко», — шепнул Пергий в моей голове. — «Возьми якорь. Найди, за что зацепиться в его памяти».

Я попробовал. Вытащил что-то… Моё имя. Мрак. Настороженность. О, это работало.

Я пошёл на него, как на маяк. Но мне казалось, что я брожу по серому каменному зданию. Почему-то в голову пришёл именно такой образ. С ним было удобно работать.

Внутри сознания агента всё было не по-человечески чисто. Стерильно, как в операционной. Пустые коридоры памяти, ни одного окна и закрытые двери. Всё надёжно защищено, словно он умел заставлять себя забывать важные вещи. Лишь иногда мимо меня пролетали пушинки обрывков бесполезных воспоминаний.

Я шёл дальше и наконец нашёл нужную дверь. Но когда коснулся первой зацепки, меня отшвырнуло. Спазм прошёл по шее. Вкус крови появился в горле.

Кто-то научился делать ментальные блоки? Я улыбнулся. Нет, этот был неосознанный. У агента — кстати, его звали Аллой — несомненно, был талант.

Блок слабенький, но для альбигорцев и это — мощь. Они совсем не развили психическую магию. А ведь такое перспективное направление…

Я рубанул по блоку, и мои глаза ослепила вспышка видения.

Лицо, размытое. Белая мантия. На рукаве — символ.

Ткань. Не просто узор, а переплетение спиралей, белёсое, как кость в свете луны. Орден Белой Ткани. Я узнал эти узоры.

— Только наблюдай, — услышал я фрагмент диалога.

Голос был глубоким, ровным, как голос чтеца, от которого зависит приговор. И женским.

— Не приближаться. Не вступать в контакт.

Агент кивал, словно в трансе.

— Разумеется, госпожа. Лишь наблюдение и ежедневные доклады.

— И помни: этот страж может неприятно удивить. Будь начеку… Впрочем, вы и так знаете, с кем имеете дело.

Мне было знакомо это лицо. Я уже видел эту женщину.

В первый день возвращения в Альбигор.

Я дёрнулся. Воздух вернулся сразу, как удар. Я захрипел, открыл глаза и… мир пошатнулся.

Нос залило кровью.

Пергий успел: одной рукой схватил за грудь, другой — за плечо, удерживая на коленях.

Элвина подбежала.

— Ты что, с ума сошёл⁈ — её голос звенел на грани истерики.

— Я узнал имя, — выдохнул я и хрипло рассмеялся.

Глава 4

Я приходил в себя медленно. Мир вокруг дышал тяжело, как зверь после бега, и всё в нём было резким: вой ветра, горьковатый запах выветрившегося Ноктиума, капли крови, стучащие с моего подбородка на гравий. Всё раздражало. Даже собственное сердце — оно билось где-то в ушах, в затылке, под рёбрами. Я чувствовал его во всех местах сразу.

Кто бы мог подумать: полезешь в чужую голову, а выйдешь без половины своей.

Я вытер нос рукавом. Что ж, оно того точно стоило.

«Ты вспомнил, повелитель».

Голос Пергия. Ровный, словно он ни на миг во мне не сомневался. Его силуэт маячил передо мной на фоне ночного неба.

Я кивнул. Спина ныла, внутри черепа разливался мутный гул. Агент Серого ордена по-прежнему лежал на земле с закрытыми глазами и, кажется, парализованный.

— У тебя кровь, — донёсся до меня голос Элвины.

Она присела возле меня, осматривая. Откуда-то у неё в руках оказалась бутылка с водой, и она смочила край своего плаща, чтобы втереть моё лицо.

— Я в порядке, Эл.

— Садись, — скомандовала она, и я, к собственному удивлению, послушался. В её глазах читался ужас — не перед кровью, не перед мной, а перед тем, что она только что увидела.

— Ты… ты правда забрался к нему в голову?

— Вроде того.

— Это ведь… психическая магия, — прошептала она, будто боялась, что её услышат не те уши.

Я посмотрел на неё. Темноволосая, в своём чёрном плаще с гербом, лицо серьёзное и бледное. Она казалась юной — и в то же время слишком взрослой для своего возраста.

— Магия, которую считают утраченной, — продолжила девушка. — Нам о ней только в теории рассказывали. И всегда — с оговоркой: «если бы она существовала».

— Всё, что объявляют утраченным, не обязательно исчезло. Иногда просто стало