Закон бессмертных - Джули Кагава Страница 24

Я так на нее засмотрелась, что упустила из виду другого вампира — а он между тем оказался за спиной у Кэнина и занес свой тонкий острый клинок, чтобы отрезать ему голову. Я уже собралась криком предупредить Кэнина, проклиная себя за невнимательность: вампирша была ярким, смертельно опасным отвлекающим маневром, а ее напарник тихо готовился убивать. Но не успела я и рта раскрыть, как Кэнин ухватил вампиршу за волосы — она как раз с воплем попыталась достать когтями до его лица — и швырнул ее прямо в напарника. Они столкнулись с отвратительным стуком. Вампир, морщась, отшатнулся назад, а вампирша грохнулась на бетон.

Я думала, ей конец. Силы Кэнина хватило бы, чтобы пробить кирпичную стену. Однако спустя долю секунды вампирша зашевелилась и, встряхнув головой, поднялась на ноги. Она даже ошеломленной не выглядела.

Теперь мне стало по-настоящему страшно. Я уже уверилась, что бой почти закончен, но оба противника вновь, улыбаясь, двинулись на Кэнина. Тот терпеливо ждал их с мечом наготове. По его лицу, там, куда достала когтями вампирша, струилась кровь, но он, похоже, не замечал этого. Подойдя ближе, вампиры разделились, стали обходить Кэнина с разных сторон. Подняв меч, он поворачивался одновременно с ними, но уследить за обоими не мог.

Как я и предполагала, вампирша с рычанием атаковала первой, и Кэнин повернулся к ней. Но на полпути она остановилась, отпрыгнула, и ее напарник поразил Кэнина в открывшуюся спину.

В мгновение ока он развернулся и ударил второго противника — ударил страшно, сокрушительно, однако снова обнажив при этом спину. Вампир с усмешкой ускользнул от катаны, а смертоносная вампирша развернулась и без единого звука бросилась на Кэнина. Торжество блеснуло в ее глазах, когда, обнажив клыки, она прыгнула ему на спину и вонзила когти в его шею.

Кэнин стоял неподвижно. Но я заметила, как развернулся клинок катаны — и Кэнин ударил назад, лезвие меча скользнуло мимо его бока, вонзилось в тело вампирши и вышло из ее спины.

Вмпирша завопила в боли и ярости — и вцепилась Кэнину в плечи. Он шагнул вперед, одним быстрым движением выхватил второй клинок, вытащил катану из живота вампирши и одним взмахом снес ей голову с плеч.

Голова, несколько раз подпрыгнув на бетоне, покатилась и остановилась в паре футов от меня, уставившись в пустоту и оскалив клыки в застывшей гримасе. Вздрогнув, я перевела взгляд на продолжающуюся битву — Кэнин все еще противостоял оставшемуся вампиру. Зарычав и показав клыки, противник бросился вперед, целя клинком Кэнину в грудь. Тот сделал шаг назад, взмахнул руками так, словно орудовал гигантскими ножницами, — и клинки вонзились в шею и грудь вампира. Голова упала, а тело оказалось разрезано едва ли не напополам.

Я прикусила щеку изнутри и прижалась лицом к бетонной колонне, борясь с тошнотой. Но долго приходить в себя мне не пришлось — Кэнин подхватил меня, сунул в руку катану и потащил прочь.

— Поторапливайся, — приказал он, и в этот раз я не стала артачиться.

Мы примчались обратно в больницу, где Кэнин велел мне быть наготове и не покидать подземный уровень, пока он не вернется.

— Погоди. А ты куда? — спросила я.

— Мне нужно вернуться и избавиться от тел, — ответил Кэнин. — Выбросить их где-то наверху, чтобы отвести внимание Государя от туннелей. А еще мне надо покормиться, пока ночь не миновала. До рассвета я вернусь.

Он прыгнул в лифтовую шахту и исчез в темноте, оставив меня одну. Я вынула из ножен катану, поглядела на кровавые разводы на некогда девственно-чистой стали и задумалась: от каких демонов спасается Кэнин?

Глава 7

Неделя шла за неделей, мои ночи проходили по устоявшемуся расписанию. Я просыпалась на закате, брала свой меч и шла в офис к Кэнину. Несколько часов он читал мне лекцию о вампирском обществе, о его истории, пищевых пристрастиях, сильных и слабых местах. Он задавал мне вопросы, проверял, как хорошо я усвоила вчерашний урок, радовался, когда выяснялось, что я помню то, что должна помнить. Также он настоял на том, чтобы учить меня математике, заставлял решать сначала простые, потом все более сложные уравнения, терпеливо все объяснял, когда я не справлялась. Он составлял для меня логические задачи, давал читать сложные документы и требовал рассказать, о чем в них говорится. Я это ненавидела, но заставляла себя сосредотачиваться. Это были знания, это было то, что я однажды смогу использовать против вампиров. К тому же мама хотела бы, чтобы я училась, пусть даже я не совсем понимала, где мне может пригодиться деление многочленов.

Пока я трудилась, Кэнин читал, перебирал документы, иногда приносил новые ящики с бумагами. Бывало, что он прочитывал зараз целую стопку и аккуратно отставлял ее в сторону. Бывало, что лишь пробегал документы взглядом, комкал и досадливо отбрасывал. С каждым скомканным листом, с каждой отброшенной в угол бумагой он становился все раздражительнее и нетерпеливее. Когда однажды я набралась храбрости и спросила, что он ищет, то получила в ответ сердитый взгляд и строгое указание учиться дальше. Я гадала, почему Кэнин до сих пор не покинул город, — вампиры явно искали его. Ради чего такого важного он рискует, ради чего торчит в этих обугленных развалинах, пересматривая бесконечные папки и обгоревшие документы? Но Кэнин так загружал меня изучением того, что казалось важным ему — вампирской истории, чтения и математики, — что у меня не оставалось ни времени, ни умственных сил ни на что другое.

И если честно, я уважала его позицию. У него были свои секреты, а у меня — свои. Я не собиралась лезть в его личную жизнь — особенно с учетом того, что меня он тоже не спрашивал о прошлом. Мы заключили что-то вроде негласного договора: я не сую нос куда не надо, а он учит меня, как быть вампиром. Все, что не касалось выживания, значения не имело.

Во второй половине ночи наступало мое любимое время. После того как я несколько часов кряду напрягала мозги, скучала, бесилась и чувствовала, что голова вот-вот взорвется, Кэнин наконец объявлял, что на сегодня хватит. Мы перемещались в приемную, которую Кэнин очистил от мусора и обломков мебели, и он начинал учить меня кое-чему другому.

— Держи голову выше, — командовал он, когда я бросалась на него, целя мечом в грудь.

Вначале меня немного тревожило, что приходится обнажать против него клинок. Меня потрясало то, как быстро я двигаюсь — комната вокруг меня расплывалась, — а меч в моих руках, казалось, ничего не весил. Но Кэнин ясно дал понять, что опасности для него я не представляю: после первого же урока я весь остаток ночи была вынуждена проваляться в постели, покрытая кровоподтеками, — и это при том, что вампиры чертовски быстро исцеляются.

Отступив в сторону, Кэнин огрел меня по затылку палкой от швабры — сильно огрел. В черепе загудело; рыкнув, я повернулась к нему.

— Ты убита, — сообщил Кэнин, взмахнув своим оружием. Я оскалила клыки, но это его не впечатлило. — Перестань орудовать мечом, будто топором, — приказал он, когда мы снова закружили друг вокруг друга. — Ты не дровосек, которому надо срубить дерево. Ты танцор, и меч — продолжение твоей руки. Двигайся вместе с клинком и смотри на верхнюю часть тела противника, а не на его оружие.

— Я не знаю, что такое дровосек, — огрызнулась я.

Кэнин бросил на меня раздраженный взгляд и жестом велел нападать.

Я стиснула рукоять катаны, расслабила мышцы. «Не сопротивляйся мечу, — говорил мне Кэнин бесчисленное множество раз. — Меч уже знает, как резать, как убивать. Если ты будешь напряжена, если будешь применять лишь грубую силу, твои удары будут медленными и неловкими. Расслабься и двигайся вместе с клинком, не против него».

На этот раз, атакуя, я позволила клинку вести себя, бросилась вперед в серебристом тумане. Кэнин отступил в сторону и снова нацелился огреть меня палкой по голове, но я чуть повернулась и отбила ее мечом. Я двинулась вперед, мой клинок устремился к шее Кэнина, и он мгновенно упал назад, избегая ранения в горло.

Я замерла, а Кэнин поднялся на ноги, слегка удивленный. Как и я.