Закон бессмертных - Джули Кагава Страница 11

не надо есть тараканов и пауков, просто чтобы остаться в живых. Или делить краденую хлебную корку с Шестом, потому что, если ты о нем не позаботишься, он забьется где-нибудь в угол и умрет. Если мы доберемся до еды, ни о чем из этого не придется думать долго, очень долго. Если только Крыс и Лукас дотащат сюда свои несчастные задницы.

И тут меня посетила еще одна мысль — живущей во мне циничной уличной крысе такого в голову еще не приходило. Если мы сможем забрать всю еду, мне больше не придется так волноваться о Шесте. Лукас, возможно, станет веселее, не будет столько нервничать и согласится учиться читать. Даже Крыс может к нему присоединиться — если только я смогу вынести такого ученика. В общем, неизвестно, к чему все это может привести, но каждая революция должна с чего-то начинаться.

«Вампиры отняли у нас все, — подумала я, сердито кинув камешком в стену. — Ну что же, я постараюсь кое-что вернуть».

Однако сначала — главное, а главное — это выжить. ***

Спустя несколько минут наконец объявились Крыс и Лукас. Оба тяжело дышали, а Крыс, спрыгнув с лестницы, злобно на меня зыркнул, в его глазах-бусинках читались страх и ненависть.

— Что случилось? — спросила я, прищурившись, когда в туннель спустился Лукас.

— Наткнулись на парочку домашних рядом со сломанной статуей, — пробормотал он, вытирая пот со лба. — Они шли за нами несколько кварталов, отстали в парке. Все в городе дерганые. Знать бы, из-за чего.

— Это глупо, — вмешался Крыс, его взгляд бегал по стенам туннеля, точно те вот-вот упадут на него. — Не надо нам идти… туда.

— Может, вернемся? — прошептал Шест.

— Нет, — отрезала я. — Если не сделаем это сейчас, кто знает, когда выпадет следующий шанс.

— Откуда нам вообще знать, что она говорит правду? — продолжил Крыс — запугать меня и заставить сдаться не получилось, и он сменил тактику. — Полный подвал еды? Да ладно, — его губы скривились. — Девчонки не умеют искать. Может, она увидела пару пустых консервных банок и поспешила с выводами. Может, ей страшно идти одной и нужен крепкий парень для охраны.

— Трепись дальше, дебил. Тебя даже забавно послушать.

— А давайте вы оба заткнетесь! — рыкнул Лукас — он явно был на взводе. — Время теряем! Элли, ты ведь дорогу знаешь? — он махнул рукой вглубь туннеля. — После вас.

Когда мы, настороженно озираясь, вылезли из трубы на открытое пространство, небо было заметно темнее. Собирались сизые тучи, землю озарила вспышка молнии.

— Гроза надвигается, — пробормотал Лукас, хотя и так было понятно, и громовой раскат подтвердил его слова. Я выругалась под нос. В Нью-Ковингтоне дождь наполнит колодцы и цистерны, но также и заставит кое-что выступить на поверхность. — И солнце садится. Надо идти сейчас.

— Пошли, — сказала я и полезла из канавы, раздвигая высокую траву. Парни двинулись за мной, и наконец мы выбрались наверх. Перед нами раскинулся запутанный лабиринт развалин, тихий и зловещий в лучах заходящего солнца.

Крыс выругался, а Шест тяжело, едва ли не судорожно дышал.

— Я не могу, — прошептал он, делая шаг назад. — Я не могу туда идти. Мне надо назад. Давайте я пойду назад.

— Так я и знал, — усмехнулся Крыс. — Ссыкло мелкое. От него вообще никакой пользы. Пусть бежит домой, только мою долю еды он не получит.

Лукас схватил Шеста за плечо, не давая убежать.

— Крыс прав. Если уйдешь, на долю от добычи можешь не рассчитывать.

— Мне все равно, — выдохнул Шест, тараща глаза. — Вы с ума сошли. Солнце сейчас сядет. Вас всех сожрут.

— Шест, — сказала я, стараясь быть разумной, — ты не знаешь дороги обратно. Ты собираешься идти по туннелям в темноте? Один?

До него, похоже, дошло. Он перестал вырываться и бросил испуганный взгляд на темный вход в туннель. Плечи его опали, и Шест умоляюще посмотрел на меня.

— Я не хочу идти, — прошептал он. — Давай вернемся, Элли, пожалуйста. У меня плохое предчувствие.

Крыс презрительно фыркнул, и мое раздражение вспыхнуло с новой силой.

— Нет, — строго сказала я. — Мы пойдем вперед. Свет еще есть. Без еды мы не уйдем, — я ободряюще улыбнулась Шесту. — Погоди, скоро увидишь, сколько там всего — оно того стоит.

Вид у Шеста все равно был испуганный, но он молча побежал за нами по разбитым извилистым улицам. Мы перепрыгивали через корни, лавировали между проржавевшими машинами, стремясь опередить грозу. Маленькое стадо оленей бросилось от нас врассыпную, стая ворон взлетела с тревожными, пронзительными криками. Но если не считать этого, на развалинах было тихо, слышались лишь наши гулкие шаги и тяжелое дыхание.

Когда я вела парней через заросший двор к полуразрушенному сараю, с неба упали первые капли дождя. Когда мы забрались внутрь, ливень уже барабанил по крыше и проникал в дыры. Включив фонарик, я стала спускаться по лестнице в подвал, в глубине души опасаясь, что еды там не окажется. Но все было так, как перед моим уходом: упавший стеллаж лежал на полу, в луче фонарика поблескивали рассыпавшиеся консервные банки.

— Твою мать, — Крыс рванул мимо меня в подвал. С отпавшей челюстью он рассматривал выстроившиеся вдоль стены полки, глаза горели голодным огнем. — А сучка-то не шутила. Вы только гляньте.

— Это все… еда? — робко спросил Шест, поднимая одну банку.

Не успела я ответить, как Крыс, к моему изумлению, разразился диким визгливым смехом.

— Конечно, это еда, зассыха! — Он вырвал банку у Шеста, открыл и снова сунул ему. — Проверь! Ну разве это не лучшее, что ты видел в своей жизни!

Шест потрясенно моргнул, едва не уронив открытую банку, но Крыс этого не заметил. Он схватил с пола еще две банки, открыл и запустил внутрь длинные грязные пальцы.

— У нас вообще-то нет на это времени, — предупредила я, но даже Лукас меня уже не слушал, занятый своей банкой. Шест бросил на меня извиняющийся взгляд, выудил из банки пригоршню бобов и принялся поглощать их с таким же аппетитом, что и Крыс, — у того лицо было уже все липкое. — Ребята! — попыталась я снова. — Нельзя обжираться всю ночь. Времени почти не осталось.

Но они были глухи к моим призывам, опьянены обилием еды и перспективой набить живот. Этому учит Неотмеченных жизнь: когда найдешь еду — съедай сколько влезет, потому что неизвестно, когда случится следующий прием пищи. Но меня все равно не покидала мысль, что сейчас парни нажираются для тех, кто хочет съесть нас.

Снаружи гроза усилилась, ветер с ревом бил в стены сарая, вода начала капать в люк. Наверху было очень темно, царили тусклые сумерки, тучи скрыли уходящее солнце. Прищурившись, я посмотрела туда. Щелей между половицами было почти не различить, но мне показалось, что у стены что-то шевельнулось. Это могла быть ветка дерева на ветру или игра моего воображения.

Я выключила фонарик. Подвал погрузился в сумрак. Испуганно вскрикнул Шест, потом повисла тишина — все наконец осознали, чтó происходит.

— Там что-то есть, — сказала я, явственно чувствуя, как бьется о ребра сердце. И на одно короткое мгновение удивилась, как я могла быть такой дурой — привести всех сюда. Шест был прав. Это ошибка. В темноте под грохот дождя куча еды не казалась достойным предметом, чтобы за него умирать. — Нам нужно выбираться отсюда немедленно.

— Берите рюкзаки, — хрипло и смущенно сказал Лукас, вытирая рот рукой. Я бросила на него взгляд — лицо Лукаса трудно было различить в темноте, но мое лицо, он, скорее всего, различил. — С пустыми руками мы не уйдем, — заявил он, — но давайте сделаем все как можно быстрее. Берите сколько можете, но не набирайте столько, чтобы было тяжело идти. В любом случае мы не унесем все в один прием. — Я открыла было рот, но Лукас резко отмахнулся: — Шевелитесь, народ!

Крыс и Шест, не споря, опустились на колени и принялись как можно тише набивать рюкзаки