Закон бессмертных - Джули Кагава Страница 10

В комнате отдыха Крыс развалился в заплесневевшем кресле, перекинув ноги через подлокотник, и играл с ножом.

— О, смотрите-ка, возвращение блудной девицы, — протянул он. Говорил Крыс звонко и гнусаво, как будто в носу у него до сих пор было полно крови. — Мы уже решили, что тебя забрали или что тебе горло перегрызли в какой-нибудь подворотне. Без тебя тут была просто благодать. Только твой задрот-воздыхатель все ревел в углу. — Он ухмыльнулся мне злобно и с вызовом: — Пришлось приложить его блондинистой головенкой об дверной косяк, чтобы перестал выть.

Лукас сделал вид, что ничего не слышал, хотя я заметила, как напрягся его подбородок. Мы держали наши… отношения… в секрете от остальных, и значит, Лукас не мог проявлять фаворитизм, бросаясь мне на защиту. К счастью, я и сама могу о себе позаботиться.

Я нежно улыбнулась Крысу:

— Не сомневаюсь. Кстати, как поживает твой разбитый нос?

Желтушные щеки Крыса покраснели, и он выставил вперед ржавый нож:

— Может, подойдешь и посмотришь?

Лукас пнул его кресло так, что Крыс ойкнул.

— Сделай что-нибудь полезное — принеси рюкзаки из шкафа, — приказал он. Ощерившись, Крыс поднялся на ноги, а Лукас продолжал: — Элли, найди Шеста. Если мы хотим сделать это сейчас, нам потребуется вся возможная помощь.

— Помощь с чем? — спросил Шест, входя в комнату. При виде нас троих глаза его расширились и он сделал шаг ко мне: — Мы куда-то идем?

— А, вот и ты, — улыбка Крыса походила на собачий оскал. — Ага, мы тут как раз говорили о том, что еды у нас не хватает, и самое слабое звено, того, кто вообще ничего не делает, надо бы скормить вампирам. И прикинь, слабое звено — это ты. Без обид, о’кей?

Шест испуганно отпрянул.

— Не обращай внимания, — сказала я, не сводя глаз с Крыса. — Он просто говнится, как обычно.

— Секундочку, — Крыс поднял руки. — Я просто хочу быть честным. У остальных кишка тонка сказать это вслух, так что приходится мне.

— Ты не должен сейчас кое-что делать? — предостерегающим тоном спросил Лукас, и Крыс, показав мне язык, с усмешкой вышел из комнаты. Я пообещала себе при первой же возможности сломать ему нос еще раз.

Шест нахмурился, переводя взгляд с меня на Лукаса.

— Что происходит? — опасливо спросил он. — Ребята, вы же не… — он помедлил, уставившись на меня. — Вы же на самом деле не о том, о чем сказал Крыс, говорили? Я же не настолько жалкий… правда?

Я со вздохом уже приготовилась объяснять ему, какую глупость он сморозил, но Лукас меня опередил.

— Ну, вот сейчас у тебя будет шанс доказать, что он неправ, — сказал он. — Эллисон в своих безумных ночных похождениях нашла кое-что важное. Мы идем забрать это.

Шест удивленно моргнул, нервно покосился на Крыса — тот вернулся в комнату с четырьмя пыльными потрепанными рюкзаками на плечах.

— Куда?

— На развалины, — ответила я, и Крыс в ужасе и изумлении уронил рюкзаки на пол. — Мы идем на развалины. ***

Мы разделились на две команды — отчасти для того, чтобы нас не заметили до сих пор бродящие по Периферии патрули, отчасти для того, чтобы я не придушила Крыса, в очередной раз услышав, как он жалуется, что я всех веду на смерть. Шест тоже был не особо счастлив, но он хотя бы немного повозмущался и заткнулся. Лукас в итоге велел Крысу выбирать: либо он нам помогает, либо уматывает и больше не возвращается. Лично я надеялась, что Крыс выберет последнее, разозлится, пошлет нас всех куда подальше и свалит, но он бросил на меня убийственный взгляд, взял с пола рюкзак и закрыл наконец рот.

Перед тем как мы разделились, я объяснила Лукасу, как добраться до входа в туннель. На случай встречи с патрулем мы пошли разными дорогами. Охранники не благоволили уличным крысам и Неотмеченным, а из-за того, что мы как бы не существовали, некоторые из них считали себя вправе делать с нами все что захочется — избивать, тренироваться на нас в меткости и… другое. Я успела повидать достаточно, чтобы убедиться в этом. Едва ли не лучше было попасться голодному бездушному вампиру — он, скорее всего, просто высосет твою кровь и оставит умирать. Люди способны на гораздо, гораздо худшее.

Мы с Шестом первыми дошли до люка и спустились в туннель. У меня с собой был фонарик, но чисто на всякий случай. Я не хотела баловать себя искусственным освещением и, что еще важнее, не хотела раньше времени израсходовать батарейку. Солнца, пробивающегося сквозь решетки, все еще было более чем достаточно, чтобы ориентироваться.

— Лучше бы Крыс с Лукасом поскорее подтянулись, — пробормотала я, скрестив руки на груди и обозревая трещины наверху. — Нам кучу всего нужно перетаскать, а дневного света хватит ненадолго. Я однозначно не собираюсь повторять прошлую ночь.

— Элли?

Я обернулась на Шеста — он прижался к стене, свисающий с тощих плеч рюкзак был ему велик. Лицо у него застыло от страха, костяшки пальцев, стиснувших лямки, побелели. Он старался быть храбрым, и на пару мгновений я ощутила укол вины. Шест терпеть не мог темноту.

— Думаешь, от меня никакого проку?

— Все переживаешь из-за того, что Крыс сказал? — фыркнула я и отмахнулась. — Забей. Он маленький вонючий грызун с комплексом неполноценности. Лукас по-любому, наверное, скоро его вышвырнет.

— Но он прав, — не глядя мне в глаза, Шест пнул носком ботинка отколовшийся кусок бетона. — Я самое слабое звено в банде. Я не умею воровать, как Крыс, или драться, как Лукас, и у меня не хватает храбрости в одиночку ходить за Стену, как ты. На что я гожусь, если сам о себе позаботиться не могу?

Я пожала плечами — от этого разговора мне стало неуютно.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросила я суровее, чем хотела. Может, из-за перебранки с Крысом, может, еще сказывалось напряжение прошлой ночи. Но я устала от оправданий, устала от надежд Шеста на иную жизнь. В этом мире можно быть либо сильным, либо мертвым. Надо делать все возможное, чтобы выжить. А я едва могла позаботиться о себе — куда мне разбираться с чужими заботами. — Тебе не нравится быть таким? — спросила я Шеста, который съежился от моего тона. — Отлично, ну так стань другим. Отрасти яйца и пошли Крыса по известному адресу. Врежь ему по носу, если начнет докапываться. Делай что-нибудь, только не ложись лапками кверху. — Шест совсем сжался, вид у него был жалкий, и я вздохнула. — Ты не можешь полагаться на меня вечно, — сказала я помягче. — Ну да, по большей части мы друг о друге заботимся. Ну да, Лукас топит за то, что мы семья и все за одного, но это все хрень собачья. Думаешь, хоть кто-то из банды встанет между тобой и вампиром? — Эта мысль заставила меня усмехнуться. — Лукас сбежит первым, Крыс за ним следом. И я.

Шест отвернулся, вжал голову в плечи. Вот она, его излюбленная тактика — избегать проблем и надеяться, что они исчезнут сами. Это взбесило меня еще больше.

— Знаю, ты хотел услышать что-то другое, — безжалостно продолжала я, — но господи, Шест, очнись! Мир устроен вот так. Рано или поздно ты усвоишь, что каждый здесь сам за себя и полагаться на других нельзя.

Он не ответил, лишь продолжал глядеть в пол. Я тоже отвернулась и прислонилась к стене. Я не переживала. Пройдет пара минут, и Шест снова очухается, будет болтать и притворяться, что ничего не было. Если он хочет прятать голову в песок, я не буду ему мешать. Но и за ручку его держать тоже больше не буду.

Минуты тянулись медленно, Крыс и Лукас всё не показывались. Я ерзала на месте, поглядывая на небо сквозь решетки. Поторапливайтесь, вы двое. Дело уже близилось к вечеру, и я нервничала. Но я хотела добраться до этой еды. Я снова проголодалась, и мысль о том, что сразу за Стеной прячется огромный продуктовый тайник, сводила меня с ума. Я почти забыла, каково это — не голодать постоянно, когда от боли в животе хочется сблевать, только блевать нечем. Каково это — когда