Гоцюй - Джин Соул Страница 32

– А тебе не кажется, что смотреть на кого-то в упор кр-р-райне неприлично? – спросила А-Цинь, подбоченившись.

– В такой позе стоять тоже, особенно для девушки, – моментально парировал У Минчжу. – Я смотрю на тебя, потому что мне нравится на тебя смотреть.

Ушам А-Цинь стало горячо. Он всегда лишь парой слов повергал её в смущение.

– Смотри не влюбись, – ляпнула она, припоминая, как он однажды «осадил» её этим.

У Минчжу как-то странно на неё поглядел, и это смутило А-Цинь ещё больше.

– Я… начинаю волноваться, когда ты так смотришь, – пробормотала она и поняла, что этими словами только глубже себя закапывает.

– Это хорошо, – ожидаемо согласился У Минчжу.

– Чтобы превратиться, сосредоточиться надо! Вот что я имела в виду! – поспешно воскликнула А-Цинь.

– Тогда просто не обращай на меня внимания. Притворись, что меня здесь нет. Раньше ты меня успешно игнорировала. Или я притворюсь.

– Что меня здесь нет? – скептически выгнула бровь А-Цинь.

– Что здесь нет меня, – мотнул он головой.

– У тебя слишком много присутствия для этого, – покачала головой А-Цинь.

– Я постараюсь его скрыть, – пообещал У Минчжу, но на деле ничего не изменилось: как пялился на неё в упор, так и продолжал пялиться, только старательно притворяясь, что ничего подобного не делает.

И это отвлекало ещё больше.

– Хватит! Просто стой, как стоял раньше! – взмолилась А-Цинь.

У Минчжу пожал плечами с таким видом, точно хотел сказать: «А я о чём? Это с самого начала было обречено на провал».

А-Цинь вздохнула и ненадолго накрыла глаза ладонью. Этот невозможный ворон…

– Ладно, – решилась она, – одних крыльев будет достаточно?

– Даже более чем, – подтвердил он.

– Только смотреть. Руками не трогать, – предупредила А-Цинь, глазами указав на мотыжку, затаившуюся в траве возле её ног.

У Минчжу демонстративно убрал руки за спину и предложил:

– Можешь даже меня связать. Если хочешь.

У А-Цинь мелькнула мысль, что это идея неплохая, но… было в ней что-то неправильное. К тому же…

– У меня нет верёвки, – сказала А-Цинь. – Но ты ведь хвалился, что всегда держишь слово? Так что ловлю тебя на слове.

– Я не хвалился, – совершенно серьёзным тоном исправил он, – я констатировал факты. Если я что-то обещаю, то…

– Из перьев вон вылезешь, но сделаешь. Я помню.

У Минчжу удовлетворённо кивнул. А-Цинь не совсем поняла, чем он так доволен, но раздумывать над этим не стала. У него, бывает, появляются какие-то странные выражения на лице, но понять, о чём он в этот момент думает, – невозможно, потому что обычно после он говорит или делает что-то странное. Что за логика у этого ворона – ей и вовек не понять.

– Тогда я превращаюсь, – сообщила А-Цинь дежурным тоном и добавила: – Не полностью.

У Минчжу опять кивнул:

– Я весь внимание.

Ждать ему пришлось ещё долго. Как сложно сделать то, чего от тебя так неприкрыто ждут!

47. Золотые крылья

А-Цинь покашляла и в который раз сказала:

– Я превращаюсь.

От досады она успела раскраснеться и рассердиться. У Минчжу был невозмутим как скала, но во взгляде его уже проглядывало не любопытство ожидания, а скорее сочувствие.

– Ничего, если не получится, – утешающим тоном сказал он. – Для такого цыплёнка, как ты, это, быть может, ещё сложно…

– Я не цыплёнок! – ещё больше рассердилась А-Цинь и на него, и на себя. – И не какая-то неумеха!

– А вот этого я не говорил, – возразил У Минчжу.

А-Цинь сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Теперь из перьев придётся вылезти, но превратиться – это уже дело принципа, чтобы он не считал её неумехой. Он ведь так и считает, просто скрыл это за сочувственным взглядом.

– Мне просто с мыслями нужно собраться, – буркнула А-Цинь, обхватывая плечи руками.

– Ты уже говорила, – кивнул У Минчжу, всем своим видом показывая, что будет ждать сколько потребуется.

Воронята, к примеру, очень нервничали, когда вспархивали впервые, но слётков никто никогда не торопил – все просто терпеливо ждали, пока они расправят крылья и перепорхнут с ветки на ветку. Речь сейчас, конечно, шла не о первом полёте, да и не о воронёнке. У Минчжу не знал, умеют ли фазаны летать в полном смысле этого слова. Подлетают, скорее всего, но крылья у них должны быть хорошо развиты… Да ведь речь и не о фазанах, если А-Цинь не обманывает. Нет, не должна, она слишком горячилась, доказывая обратное. Но даже если и так, даже если она всего лишь канарейка, ему бы хотелось взглянуть на её крылья.

Ведь это очень важный для птиц ритуал.

Вот только А-Цинь об этом позабыла начисто.

Крылья наконец проявились, А-Цинь скрыла вздох облегчения – не хотелось позориться больше того, что уже пришлось! – и осторожно расправила их, пёрышко за пёрышком.

Глаза У Минчжу широко раскрылись.

Крылья у неё были не жёлтые, а действительно золотые. Солнечные блики играли на перьях, слепя глаза. В воздухе стоял лёгкий звенящий звук; когда А-Цинь расправляла крылья, перья позванивали – едва слышно, как стеклянные колокольчики. И это был не цыплячий пушок, а настоящие взрослые перья. Первая линька у неё, должно быть, уже прошла, так что она нисколько не лукавила, называя себя «взрослой птицей».

– Они действительно золотые, – кое-как выговорил У Минчжу, сделав к ней шаг.

А-Цинь отпрянула и предупредила:

– Трогать нельзя.

У Минчжу и не собирался этого делать. Заложив руки назад, чтобы А-Цинь было спокойнее, он обошёл её вокруг, разглядывая золотые крылья. Это были сильные, хорошо сформировавшиеся крылья, на которых легко улететь хоть до края Небес. Пожалуй, слишком мощные для хрупкой девушки, но крылья являлись воплощением внутренней или духовной силы, а А-Цинь была птицей сильной, потому диссонанса это не вызывало. У Минчжу не мог ими не залюбоваться, глаза его стали блестящими, как отсветы далёких звёзд.

Столь пристальное внимание отзывалось покалыванием в лопатках. А-Цинь казалось, что она физически ощущает его взгляд. Она сложила крылья за спиной и буркнула:

– Не насмотрелся ещё?

– Никогда, – отозвался У Минчжу странным глухим тоном.

– Никогда что? – не поняла А-Цинь.

Взгляд его прояснился, по радужке прошла золотая рябь, и он ответил уже в обычной слегка насмешливой манере:

– Не насмотрюсь.

А-Цинь покраснела:

– Скажет тоже… Эй!

У Минчжу засмеялся и ещё раз обошёл вокруг неё. Вид сложенных крыльев ему тоже нравился. Грациозные, явно принадлежащие птице благородного происхождения, ни к пёрышку не придраться, ни к пушинке. Вороньи или вороновы – не разобрать, поскольку перья у этих двух птиц похожи.

Но и Цзинь-У, и Цзинь-Я принадлежали к древнему виду птиц, быть может, они вообще были одного вида, а на ворон и воронов их разделили позднейшие предания? Если так, это многое объяснило бы: ворон никогда не стал бы супругом вороны, но если оба они были, скажем, цзинь-и – золотыми птицами, то многие неувязки в легендах обосновывались. Они ведь совершенно точно были парой.

– Цзинь-и, – задумчиво проговорил У Минчжу, тронув подбородок пальцами.

– А? – подозрительно переспросила А-Цинь, решив, что он опять собирается дразнить её.

У Минчжу совершенно серьёзно поведал ей свои измышления. А-Цинь не совсем поняла, как это относится к ней и её необычным крыльям, но согласилась, что его рассуждения кажутся последовательными, хоть и идут вразрез с теми легендами, что рассказывают на горе Певчих Птиц.

– Вот только никто их подтвердить не может, – заметила А-Цинь.

– Как и опровергнуть, – возразил У Минчжу. – Но это многое объяснило бы. Пусть наши легенды в этом разнятся, но и вы, и мы считаем, что произошли от Цзинь-У или Цзинь-Я. Не будь они парой, откуда взяться их общим потомкам?

– Так-то да, – вынуждена была согласиться А-Цинь. – Яйцо само бы не появилось.

По легенде, предок певчих птиц вылупился из золотого яйца, снесённого Цзинь-Я. Легенд хищных птиц А-Цинь не знала, но полагала, что подобная и у них имеется, и сомнительно было бы думать, чтобы ворон Цзинь-У сам снёс яйцо. Она с сомнением глянула на У Минчжу. Если она ему это скажет, он рассердится?

У Минчжу всё ещё был поглощён созерцанием золотых крыльев, на этот раз – зайдя сбоку, точно хотел запомнить, как они