Судьба Одина - Скотт Оден Страница 29

Манаварг заскрежетал зубами.

— Я сожгу эту деревню, когда доберусь до нее, ведьма. А пока надвигается ненастье Одина! Клинки скоро запоют, а щиты разобьются! Сделай что-нибудь полезное или вали отсюда.

По кивку своего повелителя Ньол поднял свой рог и протрубил долгую медную ноту. Рога ответили; постепенно свиньи и сброд Каунхейма нашли свою цель, их щиты со скрежетом сомкнулись, образуя неровную стену. Сомкнутые зубцы их клинков отражали свирепое сияние Иггдрасиля, сверкавшего сквозь дым и разрушения над головой.

ЭХО РОГОВ вырвало Гримнира из беспамятства. Он открыл глаза. Сын Балегира лежал на животе в развалинах лодки, уткнувшейся в узловатый ствол черной ивы. Тонкие лучи света от Иггдрасиля пронзали листву; он слышал стоны и рычание вокруг себя, когда другие члены команды, пошатываясь, поднимались на ноги. Гримнир поднялся на колени и потряс головой, чтобы прочистить ее. Он огляделся. Старый Эльд был мертв, его шея была сломана, пальцы все еще сжимали обломки руля. Трое гребцов пропали без вести, вероятно, их выбросило из лодки после того, как она взлетела в воздух; четвертый истекал кровью на остатках носа, его живот был пронзен деревянным брусом.

Гримнир посмотрел на него.

— Покончи с этим, — прохрипел гребец с полным ртом крови. Кивнув, Гримнир поднялся на нетвердые ноги, подошел к гребцу и вытащил свой нож с широким лезвием. Он схватил крысу за волосы. Дернув его вперед, Гримнир вонзил нож ему в основание черепа. Умирающий скрелинг обмяк.

Гримнир оставил его лежать неподвижно. Он вытер свой клинок, вложил его в ножны и повернулся. «Вставайте, вы, лодыри! Вставайте! День еще не закончен! Найдем дорогу на ту поляну, и давайте ввяжемся в эту чертову драку!» Все восемь засуетились вокруг, подбирая щиты и оружие с обломков своей лодки.

Один из крупных каунаров хмыкнул и сплюнул. «Кто умер и сделал тебя лордом и повелителем, а? Ты не единственный сын Балегира, коротышка!» Гримнир узнал его по россыпи рубцов, толстым мозолям и обнажившимся зубам на левой стороне лица — предсмертному дару полярного медведя. Это был Сеграр, один из его сводных братьев.

— Нет, но я единственный, кто не жалкий ублюдок! — в ответ прорычал Гримнир. — Выходи и сражайся, ты, скотина! Остальные, двигайтесь! Черт бы побрал ваши глаза!

— Сюда! — крикнул один из них. Неровной шеренгой восемь скрелингов и каунаров пробрались сквозь деревья, обогнули каменные выступы, на которых когда-то стоял древний мост, и устремились к поляне.

Гримнир резко остановился, вглядываясь сквозь подлесок в поляну, где стоял шатер Манаварга. Там формировалась стена из щитов, чтобы отразить нападение лодок Ульфсстадира. Гримнир и его кучка бойцов находились между стеной из щитов и павильоном. Он мог видеть Манаварга и его ручную ведьму, Идуну, под тентом с золотыми кистями; Ньол возглавлял стену из щитов. Гримнир не заметил никаких признаков Снаги.

— Бесполезный скраг, — пробормотал он, поворачиваясь. — Смотрите в оба, парни. Вон наша цель. — Но за своей спиной Гримнир насчитал всего пять голов. Четверо скрелингов и этот здоровенный каунар, Сеграр. Остальные трое пропали. Гримнир нахмурился. — А где же ваши приятели, а?

Сеграр сплюнул сквозь изуродованную шрамом щеку.

— Слиняли, скорее всего. Ба! И что с того? Мы поймаем этого, — он кивнул на Манаварга, — и старый Балегир сделает нас лордами.

— Думай головой, скотина, — прорычал Гримнир в ответ. — Никто не слиняет из этой битвы. Если троих не хватает, это означает, что затевается какая-то дьявольщина. Скорее всего, Манаварг завел сюда своих крыс, которые убивают нас одного за другим.

Сеграр рассмеялся.

— Оставайся здесь, если боишься, коротышка! Остальные, давайте возьмем их! Вперед, парни! Сорвем куш! Поднимаемся и атакуем!

Доводы Гримнира остались без внимания. Остальные четверо улюлюкали и выли; этот тупоголовый великан вел их через подлесок, направляясь к шатру из пурпурной и золотой ткани и богатой добыче внутри…

Трое товарищей Сеграра умерли в двух шагах от него, железные наконечники вонзились в их широкие спины, пронзив позвоночники, сердца и легкие. Сам Сеграр не успел сделать и дюжины шагов, как стрела с черным оперением вонзилась в основание его черепа. Он споткнулся и упал. Четвертый скрелинг повернулся, чтобы убежать, но стрела пронзила его висок.

Гримнир развернулся в ту сторону, откуда они пришли, и спрятался за каплеобразным щитом Ганга.

— Ты не такой тупой, как остальные, — раздался голос из-за кустов. В поле зрения появился Снага, по бокам от него Кётт и Блартунга, остальные его приятели окружили их. Всего два десятка скрагов — от сопливых сопляков с жаждой убийства в глазах, едва достающих Гримниру до колена, до худощавых юнцов на пороге зрелости. Они щеголяли доспехами и самодельным оружием — ножами и секачами, короткими копьями и булавами с каменными наконечниками, луками и стрелами. Большинство из них уставились на Гримнира, как компания мясников, рассматривающих кусок говядины.

— Я думал, мы друзья, Трар, сын Траинна, — ответил Гримнир из-за края щита. Лицо Снаги потемнело.

— Это имя мертво, ты, пес! — сказал повелитель скрагов. — И ты тоже скоро умрешь!

Гримнир обнажил Хат. Он отступил назад. На шаг. Два. Пока он не выбрался из подлеска.

— Думаете, вас, крыс, здесь достаточно, чтобы прикончить меня?

— Скоро узнаем, а?

— Сразись со мной сам, — сказал Гримнир. — Один на один.

Снага фыркнул:

— Ты не тупой, но и я не дурак. Ты только что разобрал старика Ганга на части. Даже если и так, я думаю, убить нас будет не так-то просто. Мы…

Гримнир не дал скрагу договорить. Подобно тигру, бросающемуся на добычу, сын Балегира бросился в гущу скрагов. Они взвыли и бросились врассыпную, но Хат в руке Гримнира был как живое существо. Клинок сверкал в призрачном свете Иггдрасиля; одним взмах распотрошил самого высокого из скрагов, вторым ударом Хат погрузился по рукоять в горло другого. Гримнир сбил с ног одного из гоблинов помельче краем своего щита и прикончил его ударом каблука, расколов ему череп, как яичную скорлупу. Но он не дал им передохнуть. Развернувшись, он ударил их снова.

В мгновение ока, залитого кровью, Гримнир убил половину товарищей Снаги. Они были выпотрошены, изрезаны, разорваны на части и растоптаны. Некоторые умерли мгновенно, другие еще корчились на земле, никто не обращал внимания на их жалобные крики. С Хата капала черная слизь. «Что ты говорил, Трар?» — прорычал Гримнир.

— Меня зовут Снага, ублюдок! — Рыча, скраг повел в бой последних своих товарищей. Гримнир не проявил к ним милосердия. Он ударил Блартунгу в горло краем своего щита, отчего