Третий Лад - Родион Создателев Страница 85

— Пенёк худородный, а не дурак. Нешто не догадается?

— Ярыга твой, как убит?

— В шею кинжалом заколот, сбоку...

— Сбоку? Так может и не признал его в суматохе Яков Данилович?

— А и не признал ежели — не велика радость. И без того ясно, что опричь нас некому выгоды жизни его лишать.

— Случайное нападение, — рассуждал Митрополит Всероссийский. — Мало ли по дорогам... злочинцев шастает?

Владыка навострил ухи. В келью ворвался глава Опричного войска. Глаза его сверкали голубыми молниями, русые волосы — всклокочены, шапку-мурмолку с синей тульёй он руками терзал.

— Отцы, слыхали с Детинца весть?

— Говори, — сознался в неведении Митрополит.

Никита Васильевич шагнул ближе к владыке.

— Царя удар хватил! При смерти... самодержец наш!

— Эге! — оживился Митрополит, — с чего такое событие?

— Затея то крымская... удалась, Святейший. Явился вчера к Царю курский воевода Игнатий Барышников и доложил обстановку на южных рубежах: крымский хан на заставах вовсю хулиганит.

— Добро, князь Никита Васильевич. Собирает ли Афанасий Шубин Стрелецкое войско? — Митрополит сел за стол.

— Сбираются, Царь успел состряпать указ на южный поход. А после курского воеводы... тверской наместник заявился и подробно доложил Государю обстановку по новгородскому мятежу. Взволновался он... от напастей таких и прямо в Палате... шмякнулся на пол.

— Отменяется доклад, — покачал указательным пальцем владыка. — Возрадуйся, княже опричный. Живём покуда, бояре...

— Да как же то, отец святой? — горячился Милосельский-младший. — Поганый расклад для нас.

— Говори: почему поганый?

— Рановато Государь к небесам возлететь приготовился. Покуда на стороне татар преимущество. Опричнине на подавление мятежа идти — первое дело, — рассуждал молодой князь.

— Так, — кивнул головой Митрополит и загнул палец десницы.

— Другое: дружба со стремянными стрельцами... ещё не налажена. Не было ведь послания от худородного, ась?

— Не было, — не глядя на сына ответил его мрачный родитель.

— Так, — ещё раз кивнул светло-серым византийским клобуком в согласии Митрополит и загнул второй палец.

— Посадская чернота ворчит на братьев Калгановых, но покуда до нужного градиса ещё не вскипела их ненависть, — молвил опричник.

— Третье? — уточнил Митрополит и загнул ещё один палец. — Всё у вас, Милосельские, али ещё какие напасти поведаете?

Отец и сын обменялись мрачными взглядами.

— Теперь меня слушайте, — вещал владыка, снова поднявшись во весь свой огромный рост. — Вот им — расклад, вот им — преимущество.

Митрополит добавил к трём сложенным пальцам остальные два и по очерёдности показал князьям кукиш.

— Самодержец грядущий, — гремел зычным гласом владыка, — не смей духом падать! Понял наказ?

Глава Опричнины кивнул русой головой.

— Отвечай, княже Никита, простой вопрос тебе задаю: Царь помер али живой покуда?

— Хворый, но покамест живой, — ответил княже младой.

— Ну и неча тут сопли размазывать. Присаживайся, — Митрополит порушил кукиш и ткнул пальцем на свободный резной стул.

Грядущий самодержец подтащил мебель ближе к родителю и сел на стул, выпрямив спину, словно школяр. Митрополит тоже присел на своё место и львиным взглядом зыркнул по молодому князю.

— Про огорчение наше... знаешь поди?

— Какое именно? — вздохнул первый опричник.

— Вы вот что, родитель и сын. Все распри — забыть! С таким духом неважным Престол не забрать. Никита Васильевич, цитировать сейчас Святое Писание я не стану, а просто скажу: целуй длань отца, живо!

Молодой князь безропотно почеломкал ладонь родителя.

Кажется, отец Василий малость растрогался...

Родная кровь — немудрено...

— Про кравчего скажу тебе, младой княже, кратко: порешил он на пару со своим псом конопатым четверых наших людей... Ты знал, что мы худородного временщика из союза вывели?

— Нет, — подивился молодой князь.

— Вы это бросьте! — кулаком погрозил Милосельским владыка. — Белены обожрались, сродственнички? Соседями проживаете, родная кровь! Обо всех важных изменениях нашего предприятия, чтобы мигом одним друг друга оповещали, ясно? Креститесь на Образ... и поклянитесь мне более не хулиганить, живо.

Родитель и сын осенили себя знамениями и поклялись: лишнего не шалить.

— Вроде и попался воложанский карась на наш крючок, да только ловко хвостом он махнул и выскользнул... из наших рук бестолковых. Василий Юрьевич, в родных владениях дотошнее поведаешь отпрыску о сём приключении.

— Яшку Лихого нам всё едино — кончать, — глава Опричного войска положил ладонь на рукоять кинжала-квилона.

— Верно, Никитушка. Как ты, кравчий, сабелькой не маши, а способ однажды разыщем. И спровадим Даниловича со света белого... аминь. А покуда... агнцами надо прикинуться.

— Агнцами? — озадачился Василий Юрьевич.

— Пришла пора калякать худому послание. Торопи его... и сердись. Почему, мол, с сотниками не сводишь, кравчий?

— Дело ли, отец святой? — нахмурился глава Сыскного приказа. — Не пошлёт ли нас Яшка к едреней тетере опосля таких приключений?

— Ежели не ответит худой временщик — найдём иной способ шею ему скрутить... покуда кесарь опять не очухался. Ответит — добро. Тогда возвращаемся к прежней методе.

— Хитрован Яшка Лихой... — заговорил молодой князь. — Я молвлю так: на записку ответит он... и со стрельцами сведёт. Но про нападение, наверняка, подозревает нашу фамилию. Не зачала бы сей паук сплетать свою паутину?

— Правильно рассуждаешь, Никитушка. А посему: что надобно нам свершить, ну? — посмотрел на главу Сыскного приказа владыка.

Василий Юрьевич хмыкнул в непонимании.

— За имением худородного воложанина — подробный догляд, отец Милосельский! Круглые сутки. Первое внимание — боярин. Куда, откуда. В Детинце у него, ясное дело, не отследишь каждый шаг... А вот куда он с хором направляется — блюсти предотошно! И с Детинца поедет — тоже самое.

— Ежели кравчий срисует догляд... тогда убедится наверняка, что покушение — наших рук дело.

Митрополит жахнул кулаком по столу.

— Не можно, чтобы догляд срисовал худородный! Лучших ярыг на то дело направь! Понял задачу? Уж больно прыткого мы товарища себе разыскали. Ему на хвост сесть сейчас — первое дело!

Милосельский-старший крякнул и кивнул в ответ головой.

— Идём далее... Сбирай, Василий Юрьевич, языков своих сызнова. Пущай ещё разболтают слухов. Что братья Калгановы, мол... Государя надумали... потравить, — владыка воздел указательный палец ввысь. —