Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы Страница 22

Опьяняюще красивый лунный свет, проникая сквозь оконную сетку, создавал на полу молочно-белый узор, отчего возникало ощущение, что вокруг кровати стелется белесый туман. Я легла, прижав к груди подаренный узел, и вскоре уснула со счастливой улыбкой на губах.

Утром я по обыкновению села перед зеркалом и начала неспешно расчесывать волосы. Рассматривая свое лицо, я отметила на нем следы усталости, которая накопилась за последние дни. Но, несмотря на легкую бледность, мои глаза сияли, подобно маленьким звездочкам. Они блестели, как две черные жемчужинки. Они как будто бы светились изнутри.

Уже три ночи подряд Сюаньлин проводил в моих покоях, поэтому я была уверена, что сегодня он выберет Линжун. Благодаря тому, что император обратил на нее внимание, я смогла избежать опасной ситуации, которая сложилась после того, как Мэйчжуан обвинили в ложной беременности. Фэй Хуа и другие наложницы знали, что мы с Линжун дружим, поэтому не осмеливались что-либо предпринимать против нас. Но я прекрасно понимала, что в гареме в конечном счете можно рассчитывать только на себя, поэтому пора было продумывать свой собственный план по выживанию.

В задумчивости я начала накручивать волосы на пальцы, но тут в отражении зеркала я увидела, как в окне позади меня промелькнул чей-то силуэт в зеленой одежде. На мгновение я подумала, что мне показалось, но все равно прокричала:

– Эй, кто там прячется?!

Вскоре в комнату зашла Хуаньби. Она виновато улыбнулась и сказала:

– Его Величество велел прислать из Императорской оранжереи несколько горшков с пурпурными хризантемами, которые только что распустились. Евнух принес сорта «Порхающая ласточка» и «Закатные краски». Я хотела узнать у госпожи, не хотите ли вы ими полюбоваться, но испугалась побеспокоить.

Я не очень жаловала хризантемы, потому что мне не нравился их запах, а вот Мэйчжуан обожала эти цветы. В прошлом году, когда она была любимицей Сюаньлина, он задаривал ее хризантемами. И перед ее дворцом, и позади, везде цвели пышные цветы. Какие-то из них были красными, как закатное небо, какие-то белыми и пушистыми, как облака. Я даже посмеивалась, что она подобрала цветы под название главного зала ее дворца – Цуньцзюйтана, Зала, Полного Хризантем.

Мне стало грустно от того, что в этом году хризантемы по-прежнему радуют своей красотой, а вот от любви императора к Мэйчжуан не осталось и следа.

Некогда красивый цветущий дворец превратился в мрачную тюрьму, в которой была заперта моя лучшая подруга. От хризантем там остался один лишь иероглиф в названии зала, отчего было особенно горько.

Мое сердце сжалось от грустных мыслей, но я сохранила невозмутимый вид и сказала Хуаньби:

– Вели слугам разместить их в галерее. Я чуть позже выйду и посмотрю. – Немного подумав, я добавила: – Вчера император прислал очень красивые украшения. Выбери из них самые достойные и отнеси мэйжэнь Ань, шуи Фэн и гуйпинь Синь. А еще передай наложнице Фэн, что завтра я зайду к ней поговорить.

Хуаньби поклонилась, изящно развернулась и ушла.

Проследив за тем, как ее стройная фигурка исчезает в проеме дверей, я вдруг кое о чем вспомнила, и мне в голову пришла идея. В ближайшие несколько часов я была занята размышлениями.

Вечером, как я и рассчитывала, Сюаньлин не удостоил меня своим визитом, поэтому я позвала Цзиньси и Пинь и в их сопровождении отправилась в зал Хэсютан, чтобы навестить наложницу Цао. Мой визит оказался неожиданным, поэтому Цао поначалу растерялась, а потом вела себя очень скованно, помня о том, что совсем недавно обвиняла меня в покушении на свою дочь.

Я по-дружески сжала ее руку и сказала:

– Сестрица, я очень соскучилась по принцессе и пришла ее навестить. Ты ведь меня не прогонишь?

Увидев, что я пришла с миром, Цао позволила мне войти и велела служанкам подать свежий чай.

– Что ты, что ты! Я и сама днями и ночами думала о том, что стоит пригласить тебя в гости, но боялась, что ты все еще сердишься на меня за мою глупость.

Усевшись за чайный столик, я приняла из рук служанки только что заваренный чай и в благодарность улыбнулась.

– Сестрица Цао, вот ты так говоришь, а я из-за этого чувствую себя неловко, – заговорила я, сдув пузырьки с поверхности чая. – В тот день мы просто неправильно друг друга поняли. Я пришла, потому что боялась, что ты будешь переживать, а мне бы этого не хотелось. Я считаю, что все мы, наложницы императора, должны жить в согласии и мире, ведь мы служим одному государю. Мы не должны ссориться из-за пустячных недоразумений.

– Ты все правильно говоришь. – Цзеюй Цао согласно кивала на каждое мое слово. Когда я замолчала, она взяла меня за руку и стала ее нежно поглаживать. Я заметила слезы в уголках ее глаз. – Я на несколько лет старше тебя, но повела себя так глупо! Я поверила дикому вздору, что несли те негодяйки, и очень сильно тебя обидела. За такое меня надо отлупить! – сказав это, она замахнулась, собираясь себя ударить.

Я схватила ее за руку и остановила:

– Сестрица, если ты будешь наговаривать на себя, я тут же уйду. Во всем виноваты те сплетницы, которые не умеют следить за языком. Из-за них мы чуть не рассорились. Но я на тебя не злюсь, ведь понимаю, что тогда ты очень сильно переживала за принцессу и чувства взяли верх над разумом.

– Вот уж не думала, что из всего гарема только ты сможешь меня понять. – Цао грустно вздохнула. – Вэньи – моя единственная дочка. Она мое бесценное сокровище, и я за нее очень беспокоюсь. К тому же у нее с рождения слабое здоровье. В тот день я так распереживалась, что, не задумываясь, поверила чужим словам и обидела тебя ни за что.

– Что прошло, то прошло, и нечего об этом говорить, – я ободряюще улыбнулась наложнице Цао. – Сегодня уже я должна просить у тебя прощения за свой внезапный визит и надеяться, что ты на меня не обидишься. Пинь-эр! – Я позвала служанку и велела развернуть подарки, которые мы захватили с собой. – Посмотри, сестрица, это набрюшники[43] для принцессы. Я сама их вышивала. Я, конечно, не знатная мастерица, но очень надеюсь, что ты их примешь. Считай это проявлением моих добрых чувств. – Затем я указала на свертки, которые держала Цзиньси. – А это самые новые ткани, еще недавно они были на ткацком станке. Если захочешь, ты сможешь сшить из них новые наряды. А это, – я указала на маленькую красивую коробочку, – жидкие румяна, которые сделала моя служанка Цуй. Они намного нежнее и ярче, чем