Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней - Мария Борисовна Элькина Страница 9

– базилики, термы, амфитеатры. Древний Рим был невероятно развитой в технологическом отношении цивилизацией, а само его политическое устройство требовало появления помещений, где могли бы находиться и общаться друг с другом одновременно много людей. Римское общество скрепляла не религия, а принятые правила жизни, что называется, гражданский договор. Публичные здания были отражением несомненного социального достижения. Вместе с тем формула «хлеба и зрелищ» тоже появилась в Древнем Риме. Стадионы не собирали вместе множество индивидуальностей, а порождали толпу, ведомую иррациональными порывами. Своды предопределили саму возможность присутствия десятков тысяч горожан под одной крышей, но не его цель.

Важным условием успешного внедрения сводчатых конструкций зданий стало использование сравнительно легких строительных материалов. Альберти в уже упомянутых «Четырех книгах об архитектуре» советует строить из того, что есть поблизости. Такой подход и правда предполагает не только удобство организации процесса, но и доверие естественному ходу вещей: конструкция заведомо окажется подходящей для местности, где она возводится. Как бы ни поражали нас эскимосские иглу, следует признать, что снег в холодных широтах является наиболее доступным сырьем и только на тропический вкус может казаться экзотикой.

В тех местах, где зарождалась цивилизация, да и в большинстве остальных, выбор, как правило, ограничивался камнем, деревом и глиной – не считая совсем уж хрупкого тростника. Дерево и камень отличались тем, что каждую часть конструкции приходилось подгонять к другой вручную, то есть строительство было крайне трудоемким, хотя на выходе и получалось всегда нечто уникальное, как мы бы сейчас сказали, сделанное вручную.

Работа каменщиков или плотников требовала высокого мастерства, сооружения несли след их индивидуальности. Мы видим в этом и обаяние, и честность. Тем не менее, кроме желания производить впечатление и собираться вместе, у человечества есть еще по крайней мере одна фундаментальная страсть – к контролю над окружающим миром. Люди всегда искали все новые способы как можно меньше зависеть от прихотей природы, в том числе в стремлении придать постройке желанную форму.

Куда большим шагом на этом пути, чем, скажем, современные пластики, стало изобретение кирпича – первого материала, который стоило бы назвать универсальным и технологичным. Из одних и тех же кирпичей можно построить много вариантов разных сооружений. Из кирпича выкладывали библейскую Вавилонскую башню:

«И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести.

И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие.

И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.

И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город.

Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле»[10].

Наверное, в свое время кирпич представлялся таким же бездушным новшеством, как еще недавно железобетон. Разница в том, что последний служит не бесконечно долго, а вот кирпич Витрувий считал одним из самых надежных материалов. «Ведь не всюду, как в Вавилоне, стены сделаны из обожженного кирпича и находящейся там в изобилии жидкой горной смолы, заменяющей известь и песок, и не во всех странах и местностях можно пользоваться в таком же количестве такими же материалами для возведения из них прочных и надежных стен»[11], – пишет он не без зависти, заметим, к тем же вавилонянам.

Для того чтобы сводчатые конструкции получили широкое распространение, принципиально было изобретение не одного кирпича, но и скрепляющих составов, той самой смолы или цемента, который римляне изготовляли из извести и песка. Кирпич легче камня, а цемент – легче кирпича.

Витрувий написал свой трактат в I веке до нашей эры, и он был человеком консервативным. Судить об этом можно хотя бы по тому, что он вовсе не упоминает бетон, а римляне умели с ним обращаться. Из него в том числе был построен первый и один из самых известных куполов в истории человечества – купол Пантеона диаметром 43,4 метра. В отличие от современных бетонных зданий, он простоял почти без потерь две тысячи лет, даже несмотря на то, что примерно триста из них он не эксплуатировался. Способность бетона принимать практически любую форму и сравнительно быстро застывать сделала его одним из самых популярных материалов прошлого века, но после падения Рима о нем надолго забыли.

Ширина пролета – не единственное достижение Пантеона. Форма купола сама собой создает ощущение единства между теми, кто под ним находится. Хотя развитие сводчатых конструкций и связано в первую очередь с обслуживанием нужд гражданского общества, они очень важны в культовой архитектуре и, вероятно, сыграли заметную роль в формировании христианского мировоззрения.

Очевидная образная связь между архитектурным сводом и сводом небесным эксплуатировалась сознательно. В раннехристианском мавзолее Галлы Плацидии в Равенне потолки выложены мозаикой глубокого синего цвета, создающего у посетителя иллюзию неба прямо над головой – как будто бы, оказываясь внутри здания, человек попадает в некий обособленный мир. Сооружая свод, люди строили подобие Вселенной.

Византийский император Юстиниан в VI веке мечтал о том, чтобы доказать превосходство христианства над всеми религиями, построив самый большой в мире купол. Не удалось: диаметр купола собора Айя-София почти в полтора раза меньше, чем Пантеона. Зато за счет окон в барабане и небольших полукуполов по бокам создается впечатление парения конструкции, мы не чувствуем ее тяжести. За такую иллюзию пришлось заплатить громоздким и даже немного неуклюжим внешним видом: многочисленные подпорки мешают своду вытолкнуть стены. Римский Пантеон снаружи тоже не может похвастаться тем же совершенством, что изнутри. Жажда грандиозности в архитектуре до поры до времени плохо совмещалась с жаждой общности.

Конфликт разрешился в Средние века во Франции, когда появились готика и каркасные конструкции. Вернемся к ребенку, который ставит плашки от конструктора одну на другую. Если он будет играть долго, то все сооружение рано или поздно неизбежно рухнет. Кроме того, он не может оставлять больших проемов между плашками или составлять их в слишком уж причудливые конфигурации – все это также может повлечь за собой губительные последствия. А теперь представим себе, что у того же самого ребенка в руках оказалась проволока или любой другой гнущийся материал. Он