Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров Страница 22

Во мне поднялась волна негодования к горе-командирам, из-за которых страдали русские мальчики, старавшиеся честно выполнить свой воинский долг.

Отец рассказывал:

– 25 мая (2022 года) у него дочка родилась. Назвали ее София. Ему дали побыть дома.

– В семье…

– А в конце июня его вызвали, и он один поехал. Долетел самолетом до Москвы, а из Москвы и попал на СВО на купянское направление. Он там месяц пробыл, а потом пишет по ватсапу: мы выходим. Они выскочили между Валуйками и Алексеевкой. Мы поехали туда и виделись. Есть фото: он, я и его тетя.

В санатории были и беженцы из Купянска, которые с радостью отмечали, что наши части уже были в трех километрах от города.

Отец:

– Я общался с ним. Он сказал: «От части почти ничего не осталось. Разбомбили так, что…» Они сутки лежали, поднять головы не могли. Вот остатки и вывели. Они стояли пять дней на станции, и я видел побитую технику. Его отпустили на сутки домой, и он ездил к нам в Стрелицу. Походил по участку. И там наш дом. Он все мог делать и помогал. Что не знает, в Интернет заглянет и сделает. Попаял и отопление сделал. По дому весь свет проложил. Это еще до СВО, когда в отпуска приезжал. И я, извините, говорил ему: «Сын, давай ногу замотаем полотенцем, я тебе дам палкой по ней и ногу поломаю. Будешь лечиться, а там, глядишь, война закончится». Он мне: «Отец, понимаешь, я буду лечиться, тот не пойдет служить, этот. Они же и до нашего дома дойдут…»

– До нашего дома дойдут, – повторил я фразу старшего лейтенанта Мартишина.

Отец:

– Да. «Служить надо. Служить». А им в Алексеевке домик дали, и он жил и два медика. Стоим общаемся. Я: «Саша, а как питание?» Он: «Питание – во! Чего хочешь». Я: «Да, мы же видим по телевизору. Показывают. Там и печи, и кофе». И то и се. А медик идет: «Да, пока по подвалам не полазишь, голодным будешь. Банку тушенки дадут на неделю, и хочешь – ешь, хочешь – гляди на нее». Спасались: по участку походят. Картошку молодую накопают. А у людей взять – и не к лицу, и опасно, могли что-то подсыпать.

– Вот побыл в Валуйках, домой съездил…

– Да, ими закомплектовали эшелон. Оттуда взяли, оттуда, кто повыскочил, и послали в Запорожскую область.

– А что он рассказывал…

– Если по-честному, то говорил: бестолковое командование. Вот такая ситуация. Так, сегодня идем в атаку. Занимаем эту высотку. Заняли эту высотку. На следующий день команда: отходим. А там уже сколько полегло… Один батальон поднимают, он в атаку идет, а соседний и не поднимешь, не идут. Сложно было поначалу. Да и много стукачей. Только стали готовиться в атаку, прилетает… И вот они в Запорожье. Если и писал, то: «Все хорошо. Будем надеяться, что к Новому году война закончится». Последнее сообщение было 25 августа. Он пишет: «Не волнуйтесь, все хорошо». А как не волноваться, если напрямую призывает к этому. Значит, есть из-за чего волноваться. И все…

5. Упокоился в Девице. Не мог оставить своих

Отец:

– А потом нам знакомые позвонили: «Женя погиб». Что, куда? Никто ничего. Стали звонить в Министерство обороны. Там: «Мы еще точно не знаем». И только через неделю к нам приехали из военкомата и дали бумаги.

Евгений Евгеньевич подал мне извещение.

Я читал:

«Извещаю вас с прискорбием, что ваш сын… заместитель командира роты по военно-политической работе роты материального обеспечения войсковой части 25573 старший лейтенант Мартишин Евгений Евгеньевич 08.12.1995 г.р., при выполнении специальных задач на военной спецоперации по демилитаризации и денацификации действующей власти на территории Украины 03.09.2022 г. в районе села Богатырское Запорожской области Украины получил ранение в ходе боя. 4.09.2022 г. в военном госпитале города Донецка ДНР скончался от полученного ранения…»

Я искал на карте Богатырское и нашел Богатырь.

Но эти территории были освобождены весной 2022 года.

Надо было разобраться.

Отец продолжал:

– Что и как, сначала не знали… Более двух недель ждали. Он в Ростове. Потом привезли самолетом. Все это хлопотно. А почему долго ждали – из части представитель должен быть. То он выехать не мог, то то, то се. А здесь похороны. В Девице. Почетный караул. Флаг…

– А почему в Девице?

– Мы живем в Стрелице, а у нас кладбища нет.

– А кто из части приехал?

– Да капитан.

– И что он рассказал?

– Он: ничего не знаю. А потом в его университете уже узнали. И сказали, что он был авианаводчиком. Его посылали на обучение: буквально на несколько дней. Обучили за несколько дней. И он ходил за «ленточку», находил скопления войск, давал координаты, и тех бомбили. В конце августа они опять пошли. Женя и в подчинении у него пулеметчик, снайпер и еще пять. А всего их восемь человек. Они пошли, наткнулись на скопление врага. Координаты передали. Но их обнаружили. Пять дней они ползали, отбивались, отбивались. Запрашивали помощь, на помощь никто не вышел. Они пять дней отбивались, уходили, уходили. Мальчишка один без ноги, двое раненых. Он на себе перетаскивал их в более безопасное место. Оттащит одного, за следующим идет. Оттащит… А так взял бы одного и с ним ушел. Его бы никто не наказал. А он не мог. Тем более его товарищ был. Но тот, к сожалению, тоже погиб. И так погиб, что его ни мать, никто не опознал. От мины. Он сиганул, и туда снаряд, и его в клочья. По ним работала артиллерия. Женя не мог оставить. Не то, что они его подчиненные, а то, что они вместе. И когда он переносил одного, разорвался снаряд. И пацан за ним на спине остался целым, а его прошило. Он еще был жив. Его дотащили. Но большая кровопотеря и осколки… И умер в госпитале.

Спросил:

– А кто-то из тех восьмерых живым остался?

– Конечно, ведь его же вытащили… Но он авианаводчик, не со своей частью был, почему там и не знают. Но надеемся найти, ведь кто-то рассказал же. И в университете именем его названа аудитория. Это же неспроста…

– Конечно…

– Там уголок с его вещами.

– А награды?

– Орден Мужества.

На скамье у корпуса санатория судачили беженцы, перемывая косточки поварам, которые готовили им наскучившую однообразную пищу. Спорили между собой: «Почему только беженцам из Херсона давали в России жилье, а другим из ЛНР, ДНР – нет…» И не прекращались разговоры о том, почему Крым в 2014 году в течение нескольких дней оказался нашим, а вот Одесса, Запорожье, город Херсон все у