Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле - Хелен Гуда Страница 16

— Вы взяли ключи, Мари? — Дюбуа вопросительно посмотрел на меня.

Я разжала ладонь и показала ему добычу.

— Тогда поспешим. Садитесь в экипаж, нельзя терять ни минуты. В главный королевский банк, Бен, да поживее! — скомандовал Дюбуа кучеру. Тот кивнул, щелкнул кнутом, и лошади рванули с места.

В экипаже Дюбуа молчал, уставившись в окно. Его профиль казался высеченным из камня, а в глазах плясали тревожные огоньки. Я тоже предпочла тишину, перебирая в уме последние события. Инквизиция, ключи от ячеек, смерть Натали — все сплеталось в запутанный клубок, который нам предстояло распутать.

Остановились мы возле огромного здания банка, возвышающегося над городом, словно великан. Внутри царили полумрак и тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом бумаг и приглушенными голосами клерков. Дюбуа, не говоря ни слова, направился к комнате с ячейками, я поспешила за ним.

— Господин Дюбуа, а вы не расскажите мне, чем занимается Инквизиция и что там у них за методы, о которых вы говорили? — мы подошли к стойке клерка, который услужливо нам улыбнулся.

— Мари, сейчас не время и не место это обсуждать, — еле слышно ответил мне начальник.

— Чем могу вам помочь? — к нам обратился банковский сотрудник.

— Нам нужно заглянуть в ячейку, — Дюбуа ответил клерку своей самой доброжелательной улыбкой.

— А у вас есть ключи? — также вежливо поинтересовался молодой человек, но при этом его взгляд цепко нас осмотрел и, видимо, уже сделал соответствующие выводы.

Дюбуа кивнул и протянул ключи. Клерк сверил их с какой-то карточкой и, убедившись в подлинности, повел нас в святая святых — хранилище. Тяжелая металлическая дверь с лязгом отворилась, и мы оказались в узком коридоре, уставленном рядами одинаковых серых ячеек.

Найти нужную оказалось делом пары минут. Дюбуа ловко вставил ключ в замок, повернул его, и дверца с тихим щелчком открылась. Внутри лежал небольшой кожаный конверт, в которых обычно в этом мире хранили корреспонденцию, чтобы она не пострадала и не измялась. Дюбуа вытащил его и с каким-то странным облегчением вздохнул.

— Это всё? — удивилась я, ожидая увидеть горы золота или хотя бы пачку компрометирующих документов.

— Этого вполне достаточно, — ответил Дюбуа, пряча конверт под плащ. — Благодарю вас, — обратился он к клерку, — мы закончили. Идем, Мари.

Мы сели в экипаж, и он тронулся, увозя нас подальше от банка.

— Вы спрашивали меня, чем отличается Инквизиция короля и следственное управление, — решил ответить мужчина на заданный мною ранее вопрос.

— Так вот, Мари, мы ищем правду, опираясь на факты и доказательства. Собираем улики, опрашиваем свидетелей. А Инквизиция… Они ищут виновных, исходя из своих подозрений и догадок. Для них признание — царица доказательств, и они не гнушаются никакими методами, чтобы это признание получить. Пытки, шантаж, подлог — для них все средства хороши. Поэтому я и сказал, что не хочу "пачкаться об их методы".

— А как же король? Он что, не знает про их методы работы? — я шокировано смотрела на мужчину.

— Король действует их руками, но я не хотел бы распространяться на эту тему, — и мужчина покосился на кучера, а я кивнула, понимая, о чем он говорит.

Всю дорогу я думала об этом конверте. Что в нем такого важного? Неужели там разгадка смерти Натали? Или что-то еще более значимое? Интрига нарастала с каждой минутой.

Наконец экипаж остановился у следственного управления. Мы поднялись в его кабинет, где он, не говоря ни слова, достал из-под плаща кожаный конверт и положил его на стол. Затем он достал нож и аккуратно вскрыл конверт, сорвав сургучную печать. Внутри оказалась пачка писем, перевязанная шелковой лентой.

Дюбуа развязал ленту и начал читать письма. Его лицо менялось с каждой строчкой: удивление, гнев, печаль. Я терпеливо ждала, пока он закончит. Наконец он поднял на меня глаза.

— Это письма Натали, — сказал он глухо. — Письма, адресованные… ее возлюбленному. И, судя по их содержанию, возлюбленному весьма влиятельному. И женатому. Вот тебе и мотив для убийства.

— Откуда у нее взялся этот "возлюбленный"? — я выделила слово, словно занозу вытащила. — И что, из-за этого убивают?

— Вы еще юны и не искушены жестоким высшим светом, — Дюбуа произнес эту фразу тоном учителя, который наставляет на путь истинный нерадивого школяра.

— Да ладно, — я скривилась, как от зубной боли. — Может, все-таки в завещании всё дело?

— Возможно, но проверить стоит, — уперся начальник. Мне-то казалось, деньги — мотив куда реальнее. О каких романтических бреднях Натали он толкует? Я с ней в одной комнате жила, и о ее амурных делах ничегошеньки не знала.

— Проверить-то надо, но давайте с более вероятного начнем, — настаиваю, а сама забыла, что я не у себя дома и авторитетом давить не выйдет. Здесь я для него юная дурочка, на которую смотрят сверху вниз, снисходительно так, с улыбочкой.

"Не связывайся с ним, видишь же, какой он упертый", — прозвучал в голове голос Милди.

— В любом случае у нас сейчас скачки по плану, — вдруг вспомнил он, глянув на часы.

— Душнила, — пробурчала я себе под нос, а Жофрей аж подпрыгнул. Я что, вслух это сказала? Ну, блин.

— Вы о чем? — брови домиком, ждет объяснений.

— Я говорю, душно очень, — попытка выкрутиться звучала по-идиотски, но хоть что-то. — Может, я не поеду, мне и надеть-то нечего.

— Неужели вы не хотите увидеть, как моя лошадка всех обставит? — и взгляд такой, что отказать просто невозможно.

— Да я в них ничего не понимаю, — оправдываюсь, как школьница.

— Тогда живо в магазин готового платья и на скачки, а то опоздаем! — командует начальник, и я только вздохнула. Хотелось спокойно посидеть, письма Натали перечитать, понять, когда она успела влюбиться и почему молчала.

В магазине началась пытка примерками. Дюбуа, похоже, искренне развлекался, оценивая меня в разных нарядах. В итоге выбрали легкое шелковое платье небесно-голубого цвета с кружевами. К нему шляпку с огромными полями, украшенную перьями. Я чувствовала себя куклой, которую наряжают для потехи. Выглядела как барышня на выданье, а не как серьезный следователь. Но спорить с Дюбуа было бесполезно. У него явно был какой-то план на мой счет, но делиться им он не спешил.

Скачки оказались шумной толпой. Я вообще не понимала, что происходит, а Дюбуа был в своей стихии. Он с азартом следил за лошадьми, что-то выкрикивал, делал ставки. Я просто улыбалась фальшивой улыбкой. Неужели это так интересно? Вернее, не понимала, пока на старт не вышла пятерка лошадей, и среди них конь Жофрея.

Я с замиранием сердца смотрела на коня, который то вырывался вперед,