Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне Страница 11

Тем не менее я считаю, что тот, кто хвалит себя, не совершает никаких ошибок и не должен вызывать раздражение или зависть у тех, кто слышит его. Его действительно можно считать здравомыслящим человеком и заслуживающим похвалы от других, кроме тех слов, которыми он восхваляет самого себя. Но это уже другой разговор».

На это синьор Гаспаро сказал: «Вы должны научить нас этому».

Тогда граф ответил: «Об этом писали многие древние авторы. По-моему, искусство говорить заключается в том, чтобы произносить подобные слова лишь тогда, когда этого невозможно избежать, но делать это непринужденно, чтобы казалось, что иначе и быть не могло. Не уподобляйтесь тем хвастунам, которые не замолкая извергают потоки слов. Скажем, как один мой знакомый, несколько дней тому назад случайно налетев бедром на пику в Пизе, начал рассуждать о том, что это была оса, которая ужалила его. Другой человек рассказывал, что он не хранил в своей комнате зеркало, потому что, когда гневался, опасался смотреться в него, поскольку его вид мог напугать его еще больше».

Услышав, все только рассмеялись, тогда мессир Чезаре Гонзага добавил: «Почему вы смеетесь? Разве вы не знаете, что Александр Великий, услышав мнение философа, что существует множество миров, начал плакать. Когда его спросили, почему он рыдает, ответил: «Потому, что я еще не завоевал ни одного из них», а разве он пытался сделать это? Разве вам не кажется, что это то же самое хвастовство, как в случае с укусом осы?»

Тут добавил граф: «Конечно, такие слова более подходят Александру, чем кому-либо другому. Замечу, что выдающихся людей следует прощать, когда они возлагают на себя слишком многое, ведь тот, кто совершает великое, нуждается в большем, чем остальные, чтобы выполнить задуманное. Чтобы обрести необходимую уверенность и силу духа, он должен оставаться умеренным в речах, демонстрируя большую уверенность в себе, чем есть на самом деле, иначе его самоуверенность выльется в безрассудные поступки».

19. Воспользовавшись паузой, мессир Бернардо язвительно заметил: «Помню, раньше вы говорили, что наш придворный должен быть от природы красив и грациозен, ибо эти два качества и делают его привлекательным. Лично я обладаю грациозностью и внешней красотой, вот почему, как вам известно, многие дамы пылают ко мне любовью. Но сомневаюсь, что я обладаю телесным совершенством, особенно если взять мои ноги. Мне они кажутся вовсе не такими пропорциональными, как бы мне хотелось. Впрочем, что касается моего телосложения и торса, то я ими вполне удовлетворен. Прошу вас добавить насчет особенностей телосложения придворного, чтобы я смог развеять свои сомнения по поводу собственного несовершенства и успокоить свой разгоряченный ум».

Когда всеобщий смех прекратился, граф продолжил:

«Не стану спорить, вы действительно обладаете грациозностью. Мне также не следует приводить другие примеры, чтобы показать, как обстоят дела в этой области. Бесспорно, мы сочтем, что ваш внешний вид необычайно приятен и симпатичен окружающим, хотя и не совсем правилен. Он достаточно мужествен и в то же время преисполнен грации, как и у многих других людей.

Вот еще одна вещь, какую мне хотелось бы подчеркнуть, рассуждая о свойствах придворного. Его привлекательность не означает женоподобия, как у тех, кто завивают волосы и выщипывают брови или приукрашивают свои лица теми штуками, что применяют распутные женщины. Даже на прогулке они стараются сохранять позы, кажется, что они настолько выкручивают и едва поднимают свои конечности, что чуть не падают, а говорят таким томным голосом, будто почти умирают. И чем выше по положению человек, с которым они общаются, тем больше они кривляются.

Подобные свойства не превращают их в женщин, каковыми они хотели бы казаться, но делают похожими на шлюх, которым не место не только при дворах правителей, но и просто среди честных людей.

20. Теперь, переходя к телесному виду, достаточно только заметить, что он не должен быть ни слишком низким, ни слишком высоким, ибо крайности всегда оскорбляют и на таких людей смотрят с презрительной усмешкой как на диковину. Предпочтительнее, когда человек немного недотягивает до объективно желаемого роста, чем превосходит его, ибо тогда он нередко отличается небольшим умом. Тот, кто отличается мощным телосложением, нередко отличается недостаточной ловкостью, а именно последнее качество я считаю предпочтительным у придворного.

Итак, я хотел бы видеть его хорошо сложенным и стройным, демонстрирующим силу, легкость и гибкость, умелым во всех телесных упражнениях, присущим военному. Вот почему полагают, что он прежде всего обязан владеть любым видом оружия, управляясь с ним и в пешем, и в конном состязании, а особенно в тех его видах, что популярны среди благородных людей, умея его применять не только в мирное время, но и на войне, когда подобные тонкости и изобретательность, возможно, и не нужны.

Именно этим и отличаются истинно благородные люди. Иногда их разногласия приводят к дуэлям, на которых сражаются тем оружием, какое в данный момент можно достать. Поэтому знание разнообразных видов оружия и оказывается необходимым в целях личной безопасности. Я не отношусь к тем, кто говорит, что подобное искусство забывают в час нужды; тот, кто искусен, всегда сможет вовремя применить его, не теряя головы от страха.

21. Более того, полагаю, что искусство борьбы необычайно важно, ибо дает большое преимущество при использовании всех видов оружия пешими. Так для собственного спасения и выручки друзей он должен осознавать, что влекут за собой ссоры и перепалки, быстро уметь воспользоваться преимуществом, всегда демонстрируя храбрость и благоразумие.

Не следует сразу бросаться в схватку, когда этого требует защита чести, ибо это чревато опасностью. Тот, кто безрассудно ввязывается в подобные дела, когда в том нет настоятельной нужды, заслуживает самого сурового порицания, даже если оказывается успешным.

Когда же необходимость заставляет его взяться за оружие, необходимо сохранять решительность и отвагу как во время приготовлений к дуэли, так и во время самого поединка, а никоим образом не растрачивать себя в спорах и перебранках. При выборе оружия не следует бояться проколоть или поранить противника или, напротив, вооружаться до зубов, думая, что этого окажется достаточным, чтобы не потерпеть поражение, или сразу же начинать защищаться, тем самым проявляя себя абсолютным трусом. Так люди и выставляют себя на посмешище совсем как мальчишки. Вспомним тех двоих из Анконы, что недавно дрались в Перудже, вызывая смех у всех, кто видел их».

«Кто же они были?» – спросил Гаспаро Паллавичино.

«Кузены», – ответил мессир Чезаре.

Затем граф добавил:

«Сражаясь, они напоминали братьев, – и поспешил уточнить: – Даже в мирные времена благородные