Книга шахской славы. Часть 2 - Хафиз-и Таныш Бухари Страница 33

Месневи

Войско, разящее мечом, словно очи возлюбленной,

Несущее гибель, как очи красавиц,

Покоряющее страны, как красота красавиц,

Порождающее бедствие, как мучение, [причиняемое] соперниками.

Все сжигающие сердца, как огонь любви,

Терзающие, как подмигивающий взгляд возлюбленной.

Все подстрекающие к мятежу, как очи красавиц,

Сваливающие с ног людей и вызывающие кровопролитие, как разящий меч.

В течение нескольких дней происходило следующее. [Воины]-леопарды, нападающие, как слоны, сильные, как Бахрам, крокодилы, наступающие, словно тигры, сильные, как львы, готовились к битве и сражению, прилагали большие усилия для приведения в порядок военного снаряжения, сбора орудий и оружия для захвата крепости. Наконец на скрижалях мыслей силой воображения эмиров, [находящихся] в крепости, /155а/ возникло следующее мнение: если победоносное войско [хана] со всем старанием и усердием будет стремиться завоевать эту укрепленную крепость, [прочную], как камень, то ураганом гнева оно поднимет пыль уничтожения для всего рода этой толпы, испытывающей трудности. Основываясь на этом, взяв большое количество даров и подарков, они поспешили поцеловать порог его величества могущественного [Абдулла-хана]; через посредство столпов государства и вельмож его величества они удостоились чести встретиться [с ханом]. Вступив ногой учтивости на путь покорности, на дорогу бессилия и униженности, они просили простить Падишах-Мухаммад-султана; опустив головы покорности, они вцепились рукой беспомощности, смирения и повиновения в подол [просьбы] об извинении, в подол раскаяния, просьбы о прощении.

Месневи

Всякий, кто становится слабым перед врагом,

Падает ниц у подножия трона,

Он все просит прощения за непристойные дела

И все время просит о помиловании.

Они совершили обход вокруг великого двора [хана], который да будет всегда Каабой надежд обитателей мира, кыблой [различных] групп людей, и удостоились облобызать ковер. Они раскрыли уста искренности только для выражения единодушия и [выполнения] долга, учтиво облобызали прах благословенной ставки [хана] и представили пред чудодейственные очи его величества ключи от крепости.

Стихи

Много свирепых львов, которых погубил страх перед ним,

Много разъяренных слонов, которых поймал страх перед ним.

Много кичливых людей, которые были опьянены чашей высокомерия и поднимали головы величия в голубое небо до созвездия Близнецов, в конечном счете по воле величайшего Творца, вершителя Страшного суда, и от силы и могущества его величества государя [Абдулла-хана] упали на землю унижения и позора. Много славных мужей, которые из-за непомерной гордости возомнили себя луной и солнцем, в конце концов с помощью Творца, при поддержке бога и благодаря могуществу шаха, обладающего благословенным троном, и из страха [перед ним] направились к стоянке бессилия и покорности.

Двустишие

Кому бог оказывает помощь,

Тот с помощью его (т. е. бога) может вершить правосудие.

Словом, после того как эмиры вместе со своим [Падишах-Мухаммад]-султаном удостоились чести поцеловать ковер [хана], его величество соизволил смыть страницы их пороков чистой водой прощения, он зачеркнул чертой безопасности страницы их грехов, принял во внимание раскаяние каждого. Султану он подарил ловчего сокола, отличил его царскими милостями, поясом, мечом, осчастливил [его] царскими дарами и государевыми милостями и взял его с собой [в поход]. /155б/ Он (Падишах-Мухаммад-султан) назначил своим аталыком Мухаммад-Кули-бия, возвел почетный сан последнего до вершины величия. После того как его величество [Абдулла-хан], подобный Искандару, полностью освободился от важных дел этого вилайета, согласно обстоятельствам, [изложенным] ранее, подняв победоносные знамена, в полном порядке он направился из этой области в Балх.

Месневи

Когда шах завоевал эту область

Благодаря храбрости, при содействии бога,

С войском, [наводящим страх], как Судный день,

Хан, обладающий благодатью Джамшида, выступил в Балх,

Могущественный хан поднял стяг

Для завоевания сильной крепости, подобной Сатурну.

Когда стало известно о походе хакана, величественного, как Искандар, Дин-Мухаммад-султан от страха перед силой могущественного [хана] раскаялся и попросил прощения, сделал мольбу средством для избавления и предлогом для спасения. За устройство этого дела взялся его святейшество прибежище шариата, познавший хакикат, священный [муж], ведущий по пути истины, султан, находящийся за завесой священности, восседающий на троне стран, идущих по пути истины, вызывающий в памяти [стих]: “Поистине, Аллах — только единый бог”[176], устроитель дел народа и веры маулана Мухаммад-Захид[177].

Стихи

Почитаемый в высоком дворе,

Вытесняющий из сердца порок высокомерия и лицемерия.

В то время он был наставником в тарикате кубравийа[178]. Он обратился к [пути] истины через посредство Махдум-и А'зама шейха хаджи Мухам-мада Хабушани[179], да будет доволен им Аллах!

[Вместе с маулана Мухаммад-Захидом Дин-Мухаммад-султан] отправил в качестве посла к его величеству [Абдулла-хану] и Мирим-шейха, саййидского достоинства, который на страницах святости начертал руководство на пути истинной веры и о котором у султана было хорошее мнение. [Султан просил их], чтобы они, согласно полному значения стиху: “Примиряйте же обоих ваших братьев”[180], погасили бы огонь мятежа водой мира, сделали бы все, что будет на пользу обеих сторон.

Согласно просьбе султана эти два руководителя мистиков поспешили к ставке его величества [Абдулла-хана], подобного Искандару, и удостоились чести встретиться [с ханом]. Выразив [почтение], мулла Мухаммад-Захид раскрыл красноречивые уста и заявил: “Дин-Мухаммад-султан, выражая верность [хану], говорит: „Мы все воспитанники хакана, являющегося прибежищем мира, воспитанные в царском дворе, подобном небу. Если по наущению дьявола, от страха за жизнь на некоторое время мы вышли за пределы повиновения, за сферу смирения, покорности [хану], то теперь с помощью путеводителя к истине — разума, благодаря уму, разрешающему трудности, мы вновь нашли прямую дорогу, верный путь, который был далек от проницательного взора. Рукою воли, кончиками сильных пальцев мы вновь взяли нить покорности [хану], выпавшую из рук. То время, в течение которого мы шли по своей воле, не считаем за жизнь, о чем сильно сожалеем. /156а/ Уповаем на присущую могущественному [хану] милость, на то, что он покроет наши грехи подолом прощения и небрежения, перечеркнет страницу наших грехов и проступков чертой пощады, с тем чтобы впредь мы были стойки на пути служения, на стезе покорности и повиновения [хану]””.

Двустишие

Все восточное царство под твоей властью,

Головы всех нас являются мячами для твоего чоугана[181],

Все мы рабы, почитающие государя,

Я, Гив[182], Гударз[183] и все, кто живет.