История и миф - Юрий Викторович Андреев Страница 60

Конечно, полностью разоружить все население общины было не под силу даже самому энергичному правительству того времени. Позднее это пытались сделать тираны, но без особого успеха. Да это и нельзя было сделать, так как гражданин греческого полиса всегда был прежде всего воином — защитником родной земли. В моменты смуты, которые случались достаточно часто и в VIII в., и в гораздо более поздние времена, оружие, спрятанное до поры до времени по приказу властей, извлекалось на свет божий и пускалось в ход. Но появление вооруженного человека на улице или на городской площади воспринималось теперь как нечто шокирующее, из ряда вон выходящее. Считалось, что гражданина лучше защищают законы государства, чем копье или меч, и носить их все время при себе не было необходимости.

έν τοΐς ποώτοι όέ Αθηναίοι etc.

Отказ от ношения оружия связан, в понимании Фукидида, с общим смягчением нравов (так можно понять слова χαί άνειμένρ τρ διαίτρ) и известным материальным достатком, что ведет даже к появлению некоторой роскоши. Это замечание, как и многое другое, говорит о тонкой психологической наблюдательности великого историка. Бедность ожесточает человека (отсюда общеизвестная жестокость варварских племен). Богатство, наоборот, располагает к благодушеству. С другой стороны, в обстановке непрерывных междоусобных распрей и кровавой резни, в которой живут варвары, роскошь, изысканность нарядов и утвари просто неуместны: в богатом платье и в золотых украшениях неудобно сидеть в засаде, подстерегая противника, или самому отражать внезапное нападение врага.

Археология и здесь подтверждает свидетельство Фукидида. Если в погребениях ПГ и РГ периодов (X–IXвв.) изделия из золота и других драгоценных материалов были еще большой редкостью, то в могилах VIII в. (из того же афинского Керамика, из Дипилонского некрополя, из Элевсина и других захоронений) вещи такого рода встречаются достаточно часто. Среди них есть настоящие шедевры ювелирного искусства, например золотые ленты-диадемы с вытесненными на них изображениями людей и животных (ил. 22). Много вещей восточного происхождения или подражающих восточным образцам. Есть изделия из слоновой кости и янтаря. Эти вещи, скорее всего, попадали в Грецию через посредство финикийских купцов (Гомер говорит о «тысячах безделушек» — άθύρματα, которыми торговали финикийцы). Таким образом, распространение роскоши и отказ от ношения оружия оказываются действительно тесно связанными между собой феноменом.

xαι οι πρεσβύτεροι αύτοΐς и т. д.

Предложение это вызывает ряд вопросов. Во-первых, кто такие οί πρεσβύτεροι... των εύδαιμόνων?

2

1

Ил. 22. Золотые украшения:

1–2— из Афин. Копенгаген. Национальный музей; 3–7— из Коринфа. Берлин. Государственные музеи. Античное собрание

Возможны два варианта: либо это люди пожилого возраста, которые сохраняли приверженность старым обычаям в то время, когда они уже повсеместно вышли из моды (может быть, Фукидид сам видел таких «щеголей старого закала» в годы своей юности), либо это просто старшие члены аристократических семей, в каждом поколении которые в отличие от юношей, еще не достигших полной правоспособности, пользовались привилегией носить золотые украшения в волосах, прическу особого фасона (χρωβύλος) и роскошные льняные одеяния, благодаря чему они должны были резко выделяться в толпе рядовых граждан, когда шествовали по улицам города. Последнее кажется более вероятным. В особенности в пользу этого варианта говорит вторая часть предложения о «старших среди ионийцев», у которых этот убор сохранялся в течение долгого времени (έπΐ πολύ). К тому же это толкование хорошо согласуется с тем, что нам известно о структуре аристократического (олигархического) полиса, в котором граждане старшего возраста обычно занимают особое привилегированное положение, тогда как младшие нередко бывают ущемлены в своих правах. Кробил и льняной хитон были, таким образом, знаком престижа внутри господствующего сословия родовой знати.

В афинской комедии времени Пелопоннесской войны эта мода ассоциируется со временами марафономахов. Так у Аристофана во «Всадниках» — 1360 слл.; и в «Облаках», 984—6. Об этом же времени пишет Гераклид Понтик в сочинении «О наслаждении», в разделе, посвященном роскоши (Athen. XII, 512 В — С): «И Афинское государство, покуда роскошествовало, было самым великим и великодушнейших производило мужей. Они надевали пурпурные гиматии, под них поддевали пестрые хитоны. К тому же, укладывая волосы узлом (Гераклид употребляет слово χορύμβος вместо χρωβύλος у Фукидида), они носили золотых цикад на лбу и в волосах... И таковы были те люди, которые одержали победу при Марафоне».

Льняная одежда у греков всегда была предметом роскоши, так как в самой Греции льняные ткани не производились, а вывозились с Востока (из Египта). Изображения льняных хитонов, иногда пестрых, расшитых узорами или фигурами людей и животных, иногда сияющих девственной белизной, можно видеть на вазах архаического периода (ил. 23, 1–4).

Что касается кробила, то это, судя по всему, было какое-то подобие шиньона, который мужчины, носившие такую прическу, спускали сзади до шеи. Изображения такого фасона прически обычны в вазовой живописи и скульптуре в промежутке между 550 и 470 г., что примерно соответствует указаниям Аристофана и Фукидида. Кажется странным, что эту прическу на рисунках носят в равной степени и старцы, и юноши, что как будто прямо противоречит словам Фукидида.

Ил. 23. Льняные хитоны: 1 — танец. Аттический килик cep.VI в. до н. э. Тарквиния. Национальный музей; 2— шествие богов. Фрагмент диноса «Свадьба Пелея и Фетиды», найденного на Акрополе Афин. Мастер Софилос. Ок. 580–570 гг. до н. э.; 3 — снаряжение Ахилла. Ок. 565–555 гг.; 4 — Кора № 675. Афины. Музей Акрополя

Противоречие, однако, снимается, если учесть, что изображенные юноши, например Ахилл (см. ил. 23, 3) или Тезей, являются героями и царями и, значит, по положению имеют право носить кробил.

Значение слова τέττιξ не вполне ясно. Одни принимают его за золотые диадемы, надевавшиеся на голову спереди, но это никак не вяжется с тем, что нам известно о кробиле. Более вероятным кажется предположение Студнички, который думает, что «цикадами» назывались золотые проволочные спирали, скреплявшие волосы в кробил. Такие спирали находят при раскопках, но остается непонятным, почему их называли «цикадами», с которыми их форма не имеет ничего общего. Высказывалась даже мысль, что это были венки с листьями из тонкого золота, звеневшими при движении наподобие цикад, но это предположение слишком произвольно и не подкреплено в