Первокурсники - Том Эллен Страница 8

Я оделась, чтобы просто сходить в туалет. Так ведь полагается, да? Я осторожно открыла дверь и выглянула в коридор. Вылитая больница. Пластиковая плитка на полу и стены того странного желтого оттенка, в какой обычно красят школьные классы. Было темно, только табличка пожарного выхода светилась. Странно, что я живу там, где есть табличка пожарного выхода.

Я пошлепала по коридору новыми тапочками, размышляя, не проснулся ли кто еще в этих маленьких коробках. В туалете стояла такая тишина, что я сначала кинула в унитаз бумаги и наклонилась, чтобы сильно не журчать. Не сказала бы, что прежде меня заботило, слышит ли кто-нибудь, как я писаю. Отнюдь. В этом плане я либерал. Я писала при куче случайных незнакомцев на вечеринках. Но сейчас я была не совсем собой. Скорее, Сэнди из «Бриолина», когда она просыпается поутру, и птицы помогают ей одеться. В домашний костюм.

На кухне все было заставлено посудой. В раковину свалили кучу кружек и сковородок (все еще с этикетками), в некоторых оставалась еда. На столе стояли тарелки с обгоревшими корочками тостов, около двадцати чашек с чаем и большая миска с красным пуншем на донышке и дрейфующими по нему чипсами. И везде бутылки. Пахло жженым сыром и выдохшимся алкоголем. Я взяла чайник, но из-за горы в раковине так и не смогла набрать воды.

Понятия не имея, что делать, я вернулась в комнату, улеглась на застеленную новым покрывалом кровать и принялась листать снимки с прошлой ночи. Флора запостила фотку, дико похож на обложку альбома. Она сидела на ступенях какого-то грандиозного здания в Лидсе в бальном платье, стоптанных кроссовках и боа из перьев. Ее обесцвеченное растрепанное каре ярко светилось на черно-белом снимке. Справа от нее расположилась девчонка в черном платье с разрезом и тиаре а-ля «Завтрак у Тиффани», а слева — парень в перекошенном смокинге. Флора подписала картинку просто «Бал». Казалось, она так далеко… С людьми, которых я никогда не встречала, в месте, где я никогда не бывала, в платье, которого я прежде не видела. И это немного пугало. Словно лучшая подруга ускользает от меня. Каких-то две недели назад после вечера с Люком Тейлором я бы и в два часа ночи долбилась к ней в дверь, чтобы обо всем рассказать.

Флора до сих пор не прочла мое вчерашнее сообщение, так что я начала сочинять длинное бессвязное эссе о случившемся:

«Люк Тейлор ПРИКОСНУЛСЯ ко мне (вопящий смайлик, вопящий смайлик). Он такой нереальный, я сейчас умру… Мы пили чай. Думаю, он на самом деле ТОТ САМЫЙ. Он умеет танцевать ФЛАМЕНКО (смайлик с танцором фламенко). И он правда забавный, о мой бог, он плакал… Люк Тейлор ПЛАКАЛ (рыдающий смайлик)».

Осознав, что рыдающий смайлик превращает меня в чудовище, я все стерла и написала просто «ПРОСЫПАЙСЯ И ПОЗВОНИ МНЕ». Что же довело до слез Люка Тейлора? Кто довел его до слез? Люк Тейлор плакал. И это лишь сделало его еще сексуальнее. Чутким, ярким, встревоженным и мучительно таинственным.

Вообще, делать было совершенно нечего, только лежать там, вслушиваться в скрипучие стоны здания и гадать, когда же кто-нибудь проснется.

После совместного вечера Люк вновь стал главным героем моих грез. Теперь уже без всякого сталкерства. Ладно, с самой малостью. Интересно, а парни когда-нибудь ложатся на спину и проигрывают в голове сценарии-мечты о понравившихся девушках? И если эти мечты спроецировать на стену, будут ли они похожи на наши? Стыдно, конечно, что я все эти годы фантазировала о Люке Тейлоре, но никогда всерьез не задумывалась, что ему действительно нравится. А он ведь может плакать, шутить, заваривать чай, он живой и настоящий. Есть над чем поразмыслить.

В прошлом я явно этим не утруждалась. Люк просто становился таким, каким мне хотелось. В седьмом классе, когда я играла в футбол, в моих мечтах мы вместе ехали в футбольный лагерь. Потом мы встречались с ним на концерте, а еще позже — на инсценировке собрания ООН, где мы оба представляли Свазиленд или что-то вроде того. Люк Тейлор был олицетворением того или иного периода моей жизни.

Неудивительно, что, погрязшая в этих фантазиях, я никогда толком не влюблялась.

Я съела несколько шоколадных драже. Посмотрела видео о мальчике, подружившемся со старой выдрой. Затем вновь встала, сунула ноги в тапочки и достала косметичку. Но стоило добраться до душевой и открыть дверь, как меня окатило мерзким запахом. Посреди кабинки, будто коровья лепешка, красовалась гигантская куча твердой красной рвоты. Я захлопнула дверь и, решив лучше помыть посуду, сходила за «Фейри» и «Силит Бэнг». Я очищала тарелку за тарелкой, и время тянулось безумно медленно. Но наконец я отправила маме фотку сверкающей чистотой кухни: «Да-да, я убралась!»

Я оделась и побрела в неизвестность, чувствуя себя взрослой — ответственно и самостоятельно пошла покупать еду.

Кампус словно вымер. Я не видела ни единого человека, и было немного страшно, но пораженчески повернуть назад не позволяла гордость. Я шагала по тропинке, следуя указателям и пытаясь найти дорогу к магазину. Будто в каком-то причудливом фильме про зомби-апокалипсис: я совершенно одна в бетонных джунглях, хотя точно знаю, что в зданиях вокруг на самом деле спят сотни людей.

Магазин оказался закрыт — такая себе антикульминация. Я мерзла даже в новом пальто и дико хотела есть. И вдруг поняла, что не помню, откуда пришла. И в какой стороне Ютланд. Я вернулась к озеру и попыталась решить, куда двигаться дальше.

А потом в одной из высоких серых стен распахнулась дверь, и оттуда вышел парень.

Итак, я и случайный незнакомец в постапокалипсическом Йоркском универе. Он оглянулся на дверь, из которой появился, словно не до конца сознавая, где только что был и как туда попал. Я поймала себя на том, что пялюсь на него. А затем поняла, что никакой это не незнакомец. На нем была футболка «Червонная королева», только теперь ее украшали пятна и отпечатки ног.

— Фиби! — воскликнул Джош, обнимая меня. — Выглядишь потерянной.

— Я и потерялась. На этаже все спят, и я решила купить немного поесть. — Я будто оправдывалась. Мол, нет, я не нажралась и не проснулась в не пойми чьей койке. Я