Конвой - Станислав Васильевич Вторушин Страница 7

быстро появилась милиция. Поскольку Иван Спиридонович и женщина оказались первыми свидетелями, с них тут же сняли показания. Гудевшая рядом толпа доискивалась виновных. Все сходились в одном: свои сделать этого не могли. За всю послевоенную историю в городе не было ни убийств, ни насилий. Кражи случались, хулиганство, но столь страшного преступления город не переживал.

— Ну, надругался, черт бы с ним, — глядя на Наташу, всхлипывала одна женщина. — Но убивать-то зачем?

— Чтобы замести следы, — отвечал ей стоявший рядом милиционер. — Мертвый не выдаст.

Наташу Кораблеву увезли в морг для проведения судебно-медицинской экспертизы, а люди еще долго не расходились, обсуждая случившееся. Им стало страшно за себя и своих детей.

Убийц нашли на следующий день. Ими оказались сбежавшие из тюрьмы два рецидивиста. Тюрьма была в ста километрах от Рудногорска, в городе, расположенном на железной дороге. Уголовники специально подались в сторону от нее, надеясь, что здесь их не будут искать. Им надо было отсидеться, подождать, пока все успокоится, и уж потом двигаться дальше. И отсиделись бы, если бы не встретили на тропинке у тальников возвращавшуюся из школы Наташу Кораблеву.

Родители Наташи настаивали, чтобы рецидивистов судили в Рудногорске показательным судом. Но их возвратили в тюрьму и судили там. Одному дали расстрел, другому добавили к первоначальному сроку десять лет. А Наташи Кораблевой, прожившей на свете всего четырнадцать лет, не стало. И хотя это произошло двадцать лет назад, страшную историю со школьницей помнил весь город.

— Нет такой тюрьмы, из которой не сбежал хотя бы один преступник, — словно отгадав, о чем думает Иван Спиридонович, сказал Долгопятов. — И здесь убегать будут, — он посмотрел на уходящие в синеватую даль горы и добавил: — Еще как будут.

По дороге, усеянной мелким щебнем, они вышли к деревянному мосту, перешли по нему речку и по узкой, петляющей среди высокой травы тропинке направились вдоль берега к фабрике. В те времена, когда на ней мыли золото, вода в речке была желтой с белесым отливом. Крупная галька становилась от нее осклизлой, словно ее окунули в кисель. Речка была угроблена на многие километры, из нее нельзя было брать воду, но фабрика давала людям работу, и с этим мирились.

Сейчас вода в речке была настолько прозрачной, что с берега виднелось каменистое дно. На перекатах вдоль песчаных кос, перегораживая русло, росли водяные лопухи с широкими зелеными листьями. Некоторые из них, забравшиеся поближе к стремнине, раскачивались, сопротивляясь течению. На берегу заводи, заросшей тальником, два пацана таскали удочками пескарей. «Построят тюрьму, — с неприязнью подумал Иван Спиридонович, — и по речке понесет дерьмо зэков. Спускать-то его больше некуда». Эта мысль разозлила его, и он ускорил шаг. Долгопятов, шедший до этого своей легкой подпрыгивающей походкой, засопел и стал отставать. Они миновали поворот и увидели фабрику.

Высокий забор отгораживал ее территорию от реки, по его углам стояли вышки для часовых. Над забором в несколько рядов была натянута колючая проволока. Иван Спиридонович, увидев это, невольно съежился.

Ограда еще не была закончена, но ее размеры уже обозначили вкопанные в землю столбы. Они шли от речки к сопке и уходили вдоль ее подножия за фабрику. Еще недавно здесь густо росла черемуха, и женщины каждое лето ходили с ведрами собирать ее. Теперь черемуху вырубили до последнего кустика. Вся территория была обезображена торчащими из земли пнями и напоминала оставленную варварами лесосеку.

Человек десять парней без рубах, но в камуфляжных штанах, спешно достраивали ограду. Ивану Спиридоновичу показалось, что кое-кого из них он уже видел на кладбище. У него неприятно заныло под ложечкой. Так бывало всегда, когда он начинал нервничать. Парни, как на подбор, были высокими, широкоплечими, с играющими под кожей мускулами. Такой конвой кого хочешь устрашит одним своим видом. Сбавив шаг, Иван Спиридонович и семенивший за ним Долгопятов подошли к парням.

— Здорово, ребята, — сдерживая одышку, сказал Долгопятов и полез в карман за носовым платком. От жары и быстрой ходьбы он вспотел.

Парни прекратили работу и повернулись к старикам. Их загорелые тела блестели на солнце бронзой. По загару было видно, что работают они не первый день. Долгопятов промокнул пот с лица и, аккуратно свернув носовой платок, спросил:

— Что это вы строите, если не секрет?

— Откуда сегодня столько любопытных? — произнес огромный рыжий парень, с зализанным вихром коротких волос и татуировкой на правом плече. — Только что корреспондента выпроводили. Теперь объявились вы.

— У корреспондента свои дела, — примирительно произнес Иван Спиридонович, глядя на его вихор. Он напоминал ему вихор Саньки Кузьмина. — А мы обычные жители. В городе началась стройка, вот и решили узнать, что здесь будет.

— Что надо, то и будет, — буркнул рыжий и взялся за топор, которым перед тем обстесывал столб.

— А мы слышали, что здесь будет тюрьма, — выглядывая из-за плеча Ивана Спиридоновича, сказал все еще тяжело дышавший Долгопятов.

— Раз слышали, зачем спрашиваете? — ответил стоявший немного в стороне чернявый парень с раскосыми глазами.

— Мы хотим официального подтверждения, — шагнув вперед, решительно сказал Долгопятов. Иван Спиридонович уже понял, что своей настойчивостью он только портит весь разговор.

— Официальное подтверждение дает нотариальная контора, — не скрывая ехидства, в котором сквозило открытое раздражение, ответил чернявый.

— А ты не зубоскаль, — подступая к нему и уже явно заводясь, произнес Долгопятов. — У нас в городе беглые зэки такое творили, что до сих пор волосы дыбом стоят.

— Тебе этого опасаться нечего, — сказал чернявый, явно намекая на лысину Долгопятова и, повернувшись к остальным, скомандовал: — Хватит базарить! Работать надо.

Долгопятов промокнул платком вспотевшую лысину. Он хотел ответить парню на зубоскальство, но на дорожке, ведущей из глубины фабрики, показался офицер, и это остановило его. Быстрым шагом офицер подошел к парням и, бросив взгляд на стариков, спросил:

— Кто такие?

— Жители Рудногорска, — как можно спокойнее ответил Иван Спиридонович. — Хотим узнать: что это за стройка?

— Это вас не касается. Покиньте территорию, — приказал офицер.

— Как это не касается? — все еще вытирая платком голову, возмутился Долгопятов. — Если вы строите тюрьму, то ей в Рудногорске не бывать.

— Покиньте территорию объекта, — начиная выходить из себя, повторил офицер. — Иначе спущу собак. Здесь запретная зона.

— Пойдем отсюда, — обратился к приятелю Иван Спиридонович. — Все и так ясно.

— Что