Лесные люди - Александр Анатольевич Стрекалин Страница 4

Бригада недружно полезла в вагон. Велев прорабу оставить машину, Степан, к немалому его удивлению, поднялся в теплушку вслед за рабочими. Богатиков, нехотя, полез следом.

– Там, эта, сами увидите, – предпринял тот вторую попытку, как только они тронулись.  – Шпалы хоть и бетонные, но, эта, деформированные. Много таких, д-диформированных. Процентов… – он на секунду задумался, – Двадцать. Пять.

– Поменяли хоть одну?

– В смысле, хоть одну? – промокнув лоб огромным, сложенным несколько раз платком, Богатиков изумлённо посмотрел по сторонам. Мужчиной он был крупным, и в тесном, набитом людьми вагончике сильно потел в дорогом замшевом пиджаке. – Ну, мы эта, засыпку подвезли, подсыпали, где надо. Сняли несколько пролётов, разровняли насыпь. Хрен их менять, если они и так нормальные?

– Вы же сами только что сказали, что деформированных шпал двадцать пять процентов. – Степан сунул руки в карманы спецовки. Этот человек ему сильно не нравился, и он уже принял на его счёт окончательное решение, нужен был только повод. – И хотя я в эту цифру не верю, положим, что так. Что вы сделали? Произвели пересортировку, нашли поставщиков на новые?

– Ну… Мы хотели насыпь выровнять, а потом менять. Шпалы там, рельсы…

– Все шестьдесят километров выровнять? А потом что? Шпалы новые заказывать, и гонять технику туда-сюда? – Сообразив, что «закипает», Степан махнул рукой. – Ладно. Долго ещё ехать? Богатиков угрюмо промолчал, а Михалыч за его спиной показал пятерню, «пять минут».

Всю следующую неделю Степан безвылазно провёл на участке, исходя место работ вдоль и поперёк, познакомившись с каждым водителем, бульдозеристом, заглянув в каждую ямку на полотне и вне его.

Местные условия сильно отличались от тех, с которыми ему приходилось сталкиваться раньше. Ветка всей протяжённостью шла через тайгу, пересекаемая лишь однажды грунтовой дорогой примерно посередине, отчего вариантов устройства работ у Степана было не много. Прежде всего, нужно было снять полотно, попутно выравнивая насыпь там, где это было нужно, подвозя щебень по действующей магистрали к началу их ветки, либо – по той самой грунтовке обеспечить подвоз местной породы поочерёдно в обе стороны, попутно сортируя старые клетки.

Решив, что второй вариант предпочтительнее, Степан без особого труда арендовал у местного железнодорожного начальства стрелочный кран, занеся пару конвертов в нужные кабинеты. Пересчитав купюры, там заметно приободрились, сразу перестав видеть в Степане чужака. Модель ему досталась, конечно, не новая, без автоматических платформ, но и это было лучше, чем ничего.

Выручало и неверно предсказанное Богатиковым процентное соотношение пришедших в негодность шпал. Из десяти снятых, забраковывать приходилось лишь одну, максимум, две, и разлучённые с рельсами, они недолго ждали своей очереди в новую решётку.

А ещё Степан сильно надеялся на совесть своих предшественников, и не зря. На поверку оказалось, что все слои насыпи были уложены правильно, за исключением, пожалуй, верхнего. Досыпать приходилось и здесь и там, но не полностью. Степан немного приободрился.

Уволив старого прораба, он назначил на его место Михалыча. Своё повышение тот воспринял как должное, пообещав, что не подведёт. За первую неделю убрали шесть километров ржавого полотна и разровняли насыпь. Работа двигалась, несмотря на неизбежные накладки. Похудевший и загоревший Степан был всегда и везде. Он помогал тащить, если надо было тащить, стучал кувалдой, если надо было стучать, ругался с субподрядчиками, когда арендованные самосвалы приходили не вовремя, или недогруженные, или не все. Михалыч, сначала проклинавший гостя за дотошность и трудоголизм, граничивший то ли с героизмом, то ли с идиотизмом, к концу недели смирился и принял новые правила игры.

Ему даже стало казаться, что с появлением Степана самосвалы стали ездить быстрее, трактора тарахтеть веселее, а рабочие ускорили шаг. Работу Степан также заканчивал со всеми вместе, трясясь в арендованной «вахте» обратно домой. Бригада, привыкшая видеть прежнего начальника как ясное солнышко, была удивлена, не зная, как на самом деле дались Степану эти первые дни. Простившись со всеми в депо и дойдя до гостиницы, он, наскоро приняв душ, часто падал в постель и проваливался в сон до самого утра, с наступлением которого с трудом отрывал голову от подушки.

Михалыча же контраст между старым и новым начальством удивлял сильнее всех. Степан не пил, не курил, что выглядело дико на фоне его предшественника, которого Михалыч регулярно забирал из местного кабака, облёванного или спящего. Степан же приходил в депо ровно в семь тридцать, свежий и выбритый, здоровался с мужиками, и ещё по пути, в «вахте», ставил задачи на предстоящий день.

Спустя неделю, он же ввёл невиданное здесь доселе «ноу хау» – полевую кухню. Типичный рацион местных рабочих: два-три варёных яйца, хлеб да огурцы приводил его в ужас. Не понимая, как можно целый день работать на голодный желудок, он нанял человека, за которого поручился Михалыч, и не прогадал.

Местный повар приезжал на полотно на шестьдесят шестом «Газоне» и готовил здесь же. Борщ или суп, кашу перловую, гречневую или рисовую. Степану еда нравилась, и обедал он вместе с рабочими, усевшись чуть в стороне, дабы не смущать их своим присутствием. А ещё ему нравилось смотреть, как его «войско» гремит котелками, не хватало только знамён. Пару лет назад он ездил с друзьями на фестиваль «Нашествие», и выскочив рано утром «до ветру», узрел огромное море палаток и развивающиеся над ними флаги разных городов. Это впечатляло. «Русские, нас тьма!». «А нас – рать!».

Вообще, новый начальник Михалычу нравился. Неожиданно для себя он стал понимать, как важно сейчас сделать «то» или «это», успеть отгрузить, или разгрузить, влился в процесс. Единственное, что Михалыч не понимал – это пренебрежение Степана отдыхом. Никакие предложения от подрядчиков «обмыть» или отметить ту или иную договорённость успеха не имели. После работы он брёл в свою гостиницу, чтобы утром появиться снова. Чем Степан занимался вечерами, Михалыч представления не имел.

Меж тем, Степан проводил их очень насыщенно. Привыкнув немного к новому графику, он часто разрывался между желанием лечь спать пораньше или почитать. Забравшись в постель, он часто вспоминал Галю, их новую сотрудницу, с которой простился как-то нелепо. В день отъезда она смотрела на него преданными глазами декабристки. Казалось, ещё немного, и она кинется ему на шею. Галина Степану нравилась. Она носила платья до колен и туфли на каблуках. Степан был очарован, но отложил всё на потом. Вот когда вернусь, тогда…

К концу второй недели прошли ещё восемь километров. Все вымотались. Степан хотел было объявить воскресенье рабочим, но сам отчётливо понимал, как он устал. Большинство местных работяг, привыкших шабашить где придётся, никогда