Птенчик - Кэтрин Чиджи Страница 38

— Тсс, — шикали мы, косясь через ее голову на экран.

— Брр, не могу с вами в одной комнате находиться!

— Тсс!

Зато миссис Прайс сразу приняла правила игры, радостно подмечая косые глаза, длинные носы, безвольные подбородки, оттопыренные уши, сутулые плечи, плоские груди. Видали, какие у Англии брови? А у Франции бородавка! А Португалия вообще непонятно что тут делает! А с Каймановых островов не могли никого получше прислать? А Мальта смахивает на чихуахуа, правда? И миссис Прайс звонко залаяла.

Мы с отцом переглянулись и засмеялись.

Она была куда беспощаднее нас обоих. Досталось и шепелявой мисс Таиланд, и криворотой мисс Гватемале. Не пощадила она даже Лорейн Даунс, когда та вынырнула из бассейна и очутилась сразу на сигарной фабрике. Когда в зоопарке Польша и США согнулись под тяжестью скользкого питона, миссис Прайс глянула на отца, подняв бровь:

— Спорим, мальчики их любят!

Венесуэла выглядит как проститутка, Германия — точь-в-точь нацистка. Ничто не укрылось от миссис Прайс.

Никогда в жизни я так не смеялась.

Я знала, что отец ее любит, и сама тоже ее любила.

Глава 22

Мелиссе исполнялось тринадцать, и всех девчонок из класса она позвала на день рождения, даже тех, с кем не хотели водиться, вроде Линн и Ванессы, — всех, кроме Эми. Тем, кто пришел, она показывала подарки, разложенные на швейном столе миссис Найт в игровой комнате: маникюрный набор в розовом футляре на молнии; ковбойские сапоги с бахромой; коробку фломастеров — двадцать четыре штуки; бархатный халат; куклу-младенца с капустной грядки со свидетельством о рождении и с документами на усыновление.

— Мне пришлось дать клятву приемной мамы.

Мелисса показала нам документы: Клянусь любить своего младенца с капустной грядки всем сердцем. Клянусь быть хорошей доброй мамой. Клянусь всегда дорожить своим малышом с капустной грядки. Мелисса подписалась как приемная мать, а миссис Найт — как свидетель.

— А вот мой главный подарок. — Мелисса повернула голову, выставив напоказ сережки, хоть мы их давно уже заметили и сразу же захотели себе такие. Настоящие сапфиры, сказала Мелисса, правда ведь, сапфиры идут к ее глазам? Да, закивали мы, да. Глаза у нее были точно такие же, темно-синие, а ее родители, должно быть, здорово раскошелились.

— Жаль, в школу их носить нельзя, — вздохнула Мелисса. — Вот глупость.

Мы хором поддержали: запрещать носить украшения — глупо и несправедливо. Они что, хотят из нас сделать уродов?

— Золотые значки носить можно, — сказала я. — С ножками.

Все уставились на меня. Что за значки? С какими еще ножками?

Как у сестер Доми, объяснила я, и Паула кивнула: да, знаю.

— Это настоящие детские ножки, — сказала она. — Такие милые. В церковной лавке продаются.

— Как это — настоящие? — удивилась Селена.

Паула пожала плечами:

— Продавщица сказала.

Мы навалили себе в тарелки еды, которую принесла в игровую комнату миссис Найт, — сосисок в тесте, сырных чипсов, ламингтонов[12], трубочек с кремом, колбасы, шоколадного печенья, “волшебного хлеба”[13] — и объелись, и все равно взяли добавки. Даже Мелисса вовсю налегала на еду, и язык у нее стал ярко-красным от малиновой шипучки.

— Ой! — Она повернулась к нам боком, держась за живот. — Меня раздуло, как беременную!

Вернулась миссис Найт и устроила игры, и Мелиссиной сестренке Тане тоже разрешили играть, хоть Мелисса и была против. Рэчел достался приз в игре “Передай посылку” — клубничный блеск для губ, который всем нам хотелось попробовать, но она не дала, потому что боялась микробов, — а когда играли в статуи, миссис Найт рассудила, что книжка-раскраска достанется Линн, хоть Паула и возмутилась — дескать, несправедливо, потому что Линн шевельнулась.

Игру в шоколадку Мелисса приберегла напоследок. Мы расселись на полу вокруг блюда с большой плиткой шоколада. Рядом — вилка, нож, два игральных кубика и ворох зимней одежды: шарф, шапка, перчатки и лыжные очки. Мы по очереди бросали кубики. Та, кому выпадет дубль, должна укутаться в зимнюю одежду и съесть как можно больше шоколада ножом и вилкой.

— Значит, шоколадных микробов ты не боишься? — хмыкнула Натали, когда пришел черед Рэчел, вооружившись ножом и вилкой, наброситься на шоколад.

Рэчел, будто не слыша ее, всадила нож в плитку и отломила целый ряд квадратиков.

Всем нам не терпелось попробовать, не терпелось умять побольше, пока есть время. Девчонки давились шоколадом, а я их мысленно оценивала: уродина, уродина, уродина. Когда мне выпал дубль, я выхватила у Паулы зимнюю одежду.

— Эй, — крикнула она, — ты меня оцарапала!

— Девочки, осторожней, — сказала миссис Найт.

Мне было все равно. Неловкими руками в перчатках я с трудом взяла вилку и нож и, склонившись над блюдом низко, по-щенячьи, отломила три квадратика, четыре.

В конце Селена спросила:

— Ну и кто же из нас победил?

— Победителей нет, — ответила Мелисса.

— А как же приз? — не сдавалась Селена.

— Шоколадка и есть приз, — объяснила миссис Найт.

— Но ее съели!

— Ага, — отозвалась Мелисса. — Приз вы получили, когда ели. Съели приз!

— Ладно, ладно, — сказала Селена. — Подумаешь, спросила.

— А мне не хватило! — захныкала Таня. — И призов никаких не досталось!

— Мама, уведешь ее? — взмолилась Мелисса, и миссис Найт увела Таню наверх, а мы разлеглись на полу и стали расспрашивать Мелиссу о Карле. Сколько раз он ее подвозил на велосипеде до дома? Что он пишет в своих записках? А за руку он ее держал? А поцеловать пытался?

У нас был петтинг, ответила Мелисса. Глубокий петтинг.

А что такое петтинг?

Сами знаете, ответила Мелисса, теребя сапфировые сережки.

Не знаем, сказали мы хором.

Когда парень пытается тебя потрогать.

Где потрогать?

Сами знаете, сказала Мелисса.

Не знаем.

За задницу. Это и есть петтинг.

А глубокий петтинг?

За грудь.

Мы задумались.

— А мой отец встречается с миссис Прайс, — сболтнула я, и двенадцать пар глаз уставились на меня.

— То есть как это — встречается? — недоуменно спросила Паула.

— Ходит с ней.

— На свидания? — уточнила Линн.

— Да. То в кино, то на ужин, и “Мисс Вселенную” она у нас дома смотрела. И сегодня вечером они тоже идут куда-то.

Остальным крыть было нечем.

Когда я пошла наверх, в уборную, на выходе меня подстерегла Таня:

— О чем вы там болтаете?

— Да так, ни о чем.

— О мальчиках?

— Нет.

— Врешь, о мальчиках. — Она загородила мне дорогу в игровую комнату. Я шагнула в сторону, она тоже, так мы и топтались на лестничной площадке.

— Что ты ко мне пристала, Таня?

— У тебя есть парень?

— Нет.

— Спорим, ты хочешь, чтоб был. Чтобы с ним целоваться.

— Нет. — Я пыталась протиснуться мимо, но она не пускала. Смеясь, она перекинула на плечо свой длинный медово-рыжий хвостик — тут я его и схватила. Дернула изо всех сил, почувствовала, как натянулась у нее кожа, как откинулась голова.

— Мама! — завизжала она. — Мама!

Примчалась миссис Найт, и Таня бросилась к ней:

— Она меня за волосы таскала! Ужас как больно!

— Ну, это точно неправда, — сказала миссис Найт.

— Она меня за волосы таскала! — повторила Таня. — Нарочно!

— Да ну, — возразила ее мать. — На Джастину это не похоже.

Но я видела ее взгляд. До сих пор помню.