С четырех сторон - Шрикришна Аланахалли Страница 16

8

Китти удивляло, почему никто больше не судачит о сожженных скирдах, словно все происшедшее было прочно предано забвению. Теперь, когда он, возвращаясь из школы, встречал в Хосуре Шивагангу, тот не буравил его свирепым взглядом, а отводил глаза в сторону. Догадываясь, что с Басаккой ему лучше не встречаться, Китти сразу за лавкой Шетти стал сворачивать на другую улицу. Дядя теперь тоже не всегда проводил время в Хосуре, не то что раньше. Лишь изредка можно было увидеть его в лавке Шетти, играющим в карты с Чати Саби и плотником Бхаскарой. Встречая Китти и Наги, дядя всякий раз поторапливал их, чтобы они добрались до наступления темноты.

Китти только что поужинал и собирался пойти к чавади, когда тетя позвала его с собой в храм. У нее уже все было приготовлено: на блюде, предназначенном для приношения даров богам, лежали листья конамаву, пахучие палочки для воскурений, масло в отдельном блюдечке. Китти не раз уже ходил с тетей в храм и помнил эти посещения. Храм Гудикатте находился за полем, что возле речки, и стоял посреди густой рощи. Перед храмом был небольшой пруд. Когда Китти вошел через дверной проем внутрь, он поначалу ничего не различал в непроницаемом мраке. Но немного погодя глаза привыкли к темноте, и ему стали видны окружающие предметы. Прямо над головой, громко хлопая крыльями, пролетела стая летучих мышей. Тетя чиркнула спичкой и затеплила светильник. Огонек масляного светильника тускло осветил внутренность храма. Китти вспомнил, как боялся он сначала приходить сюда: ведь во дворике перед храмом видели следы гиены. Теперь гиены стали редкостью. Со временем Китти хорошо изучил местность вокруг храма, потому что приходил сюда рвать плоды с дерева хунасулли, растущего за храмом.

Тетя долго стояла в молитвенной позе. Китти выглянул наружу. Сгущались сумерки. Потянув тетю за сари, Китти сказал:

— Атте, темнеет уже.

Они вышли из храма. Перейдя поле, они вошли в деревню. По улице гнали домой стадо, и в воздухе висели тучи пыли. Пастухи пели, но, завидев тетю, они оборвали песню и принялись разгонять скотину, расчищая проход. Как только они с тетей прошли, пастухи снова затянули свою песню.

В доме было темно. Тетя зажгла фонарь и прошла на кухню. Дядя, как обычно, ушел, обувшись в джирки и взяв свой карманный фонарик. Это уже стало чем-то неизбежным. Когда тетя сказала Бхоги, что заклинание колдуна, как видно, не подействовало, та ответила:

— Нет, амма, что ни говорите, а сейчас стало малость лучше. Ведь прежде-то он и днем там пропадал.

Приближался праздник Санкранти. В каждом доме царило оживление: на токах готовились к обмолоту урожая. В воображении Китти вставали связанные с этим картины: вот поджигают порох, вот веют зерно, молотят, выметают высевки, вот с песнями отправляются работники спать на току… Китти взглянул в сторону их тока. Кучи золы — все, что осталось от сгоревших скирд. Он почувствовал в сердце боль утраты.

Китти больше не стремился всеми правдами и неправдами попасть вечером в дом, где шли репетиции. Ему не нравились странные взгляды, которые люди теперь бросали на него. Да и все юноши — участники спектакля — ходили словно в воду опущенные с тех пор, как злоумышленники сожгли скирды на току Чандреговды. У них так и стояло перед глазами зрелище пожираемого огнем зерна. Искры, взлетавшие к небу в ту ночь, казалось, все еще жгли их душу.

Не только в Коппалу, но и в Хосуре было хорошо известно, что поджог скирд на току Чандреговды — дело рук Шиваганги. Вся деревня дивилась, почему не был созван панчаят[12] для раскрытия этого преступления. Деревенский шанбхог хотел было заявить о поджоге в полицию, но Чандреговда воспротивился этому: он считал своим долгом поступать по совету старших — Додды Говды и Ситарамайи. Шиваганга увидел в его сдержанности признак трусости и совсем обнаглел. Он стал дерзок и заносчив, словно какой-нибудь вождек, избалованный поддержкой соплеменников. С его языка так и сыпались теперь угрозы: «убью», «измордую», «на куски разорву»… Даже жителям Хосура стало надоедать его бахвальство. Он и всегда-то злобно поносил Басакку, но старался незаметно ускользнуть, если поблизости оказывался Чандреговда. Теперь же он начал громко честить ее на всю деревню. И все-таки, как ни пыжился Шиваганга, его по-прежнему бросало в дрожь от одного свирепого взгляда Чандреговды. Придравшись к чему-то, Шиваганга жестоко оскорбил Кондайю. Но и после этого Чандреговда продолжал хранить молчание. Шиваганга начал хвастливо угрожать: «Пусть только сунутся убирать хлеб с этого поля!» Однако стоило ему заметить хотя бы тень Чандреговды, как он торопливо менял тему разговора.

С недавних пор Чандреговда начал провожать Китти домой из школы. Он стал более внимателен к Наги и Китти и с каждым днем нравился им все больше. Когда дядя бывал с ними, он обязательно покупал им каких-нибудь лакомств. А позавчера Китти набрался храбрости и попросил дядю купить в лавке Шетти цветных шариков для игры — редкостных цветных шариков, которые обычно продаются только на ярмарке в Боммадевара Гуди, а на простом деревенском базаре даже не бывают. Дядя купил ему шарики, а Наги — зеленые ленты, которыми она не переставала восхищаться. Она помахала перед Камаламмой своей длинной косичкой, переплетенной зеленой лентой:

— Атте, это дядя купил мне ленту.

— Ну конечно, дядя уже боится, что иначе его невестка может осерчать. — Наги смутилась и покраснела.

Всякий раз, когда Китти приходил поиграть с Наги, поднимался целый скандал. Ее бабушка только и знала, что ругаться. Стоило ему позвать Наги играть на улицу, старуха начинала браниться: «Иди играй, бесстыжая девчонка!» Как не похожа на нее была его бабушка в родной деревне! Он не помнил, чтобы она когда-нибудь обругала его или ударила. Да она даже отцу не давала бить его. Лицо у нее все в морщинках… и руки тоже. Она часто ходила на берег пруда срезать зеленые побеги хоногане и брала его с собою. Когда она надевала перед выходом изношенное сари его матери, та говорила:

— Надели бы вы новое сари, аджи.

— Зачем новое сари старухе, которая в любую минуту может умереть?

А какую сказку про маленького принца рассказывала она ему! Как ракшасы унесли его в свой мир, а прекрасная Бидирала Чадуре помогла ему бежать оттуда… Эта сказка так врезалась ему в память, точно бабушка рассказывала ее только позавчера… Сердце его сжалось от горячего желания