12 апостолов блокадного неба - Марина Викторовна Линник Страница 8

С оперативной точки зрения идея была отличной: на праздношатающегося подростка мало кто обратит внимание, плюс сирота мог легко втереться в доверие к взрослым, ну и, конечно, что немаловажно, многие из них прекрасно ориентировались на местности.

Разместившись на холодных железных сиденьях, группа мальчишек из десяти человек держала в руках вещмешки, в которых кроме взрывчатки находились недельный запас еды и около четырехсот рублей. За спинами ребят, которым от силы было тринадцать-четырнадцать лет, висели парашюты. В штанину каждого подростка немцы вшили записку с паролем на немецком языке, упакованную в тонкую резиновую оболочку.

– Мишка, что будем делать? – еле слышно прошептал сидящий поодаль парень.

– А что ты предлагаешь?

Паренек бросил настороженный взгляд на сопровождавшего их офицера и, наклонившись к товарищу пониже, произнес:

– Думаю, как приземлимся, надо идти к своим.

– Ага, нас там ждут с распростертыми объятиями. Свои же и порешат.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Петька, светловолосый парень лет тринадцати. – Я, по крайней мере, возвращаться обратно к фрицам не намерен.

– Тебя же убьют! – ужаснулся Мишка.

– Какая разница, кто убьет: наши или немцы? Зато не буду чувствовать себя предателем. Решай, ты со мной или нет?

Поймав на себе настороженный взгляд офицера, мальчуганы замолчали. Тот уже хотел что‑то им сказать, но, заметив сигнал штурмана о начале высадки, громко произнес:

– Великая Германия предоставила вам возможность доказать, что вы достойны ее милости. Сделайте то, что приказано, и тогда сможете стать полноправными членами высокоразвитого общества.

Юные диверсанты выпрыгивали из самолета. Это был их первый боевой прыжок, проверка на прочность, крещение огнем. Приземлившись, группа должна была рассредоточиться по территории и приступить к диверсиям, подбрасывая мины, замаскированные под куски угля, в тендеры и выводя тем самым из строя паровозы. Если бы все посланные диверсанты совершили грязное дело, они нанесли бы значительный урон, на что, собственно, и рассчитывал враг, пытаясь всеми силами остановить наступление нашей армии.

– Стой! Кто идет?.. Стой, стрелять буду! – крикнул часовой, стоявший на посту возле Управления контрразведки «СМЕРШ» Брянского фронта. – Фу-у-у… Чего шляетесь, пацанье, ни свет ни заря? Чуть ведь не пристрелил!

Солдат настороженно смотрел на двух подростков, одетых в грязные выцветшие гимнастерки и обычные гражданские брюки и обутых в поношенные ботинки, покрытые слоем грязи.

– А ну-ка пошли отсюда. Здесь не место для прогулок, – прикрикнул часовой, уже готовый рявкнуть, но тут взгляд его вдруг зацепился за скомканный ворох тряпья в руках мальчишек.

– Нам нужен начальник, – произнес светловолосый подросток, немного выступив вперед. – Мы хотим сдаться.

– Чего вы хотите? – не сразу понял солдат. – Повтори!

– Мы диверсанты, – поддержал товарища второй, встав рядом с ним. – Сегодня ночью нас сбросили с самолета. Нам очень нужен начальник, но только самый главный.

Спустя пару часов генерал-майор Николай Иванович Железников, начальник Управления контрразведки «СМЕРШ», сидел в столовой напротив мальчишек, уплетавших за обе щеки кашу и трофейные конфеты.

– Ну что, ребят, вкусно? – разглядывая жилистых пареньков, спросил заместитель начальника Василий Степанович Шилин. – Давно такого не ели? Небось, фрицы морили голодом?

– Да нет, – Мишка оторвался от тарелки, оценивающе поглядев на мужчину, ответил: – Собственно, нас неплохо кормили. Сытно было. Лучше, чем дома. Да и все разрешали: курить, сквернословить, драться, даже вино давали.

– Вино? – товарищ Шилин поглядел на молчавшего Николая Ивановича.

– В сорок первом я уже слышал подобные истории, – подтвердил тот. – Только тогда подростков обучали управляться с гранатами и оружием, посулив взамен угостить сладостями, вином, денег дать и покатать на машине. А если откажутся, то обещали расстрелять родных.

– Мы сироты… из детдома. Нас не успели эвакуировать, вот мы и попали в концлагерь, – проговорил Петя, облизывая ложку.

– И что случилось с вами потом?

– Потом приехали какие‑то дядьки… в форме, собрали всех вместе… человек, наверно, пятьдесят… ну или меньше, бросили батон колбасы и принялись наблюдать.

– И вы дрались за этот батон? – Василий Шилин ошеломленно уставился на ребят. – Вы же пионеры! Вы же клятву давали! Как вам было не стыдно?

– Ну это ты зря, Степаныч, – остановил его генерал-майор. – Трудно даже представить, ЧТО ребята пережили в концлагере… так что не смей осуждать. Не нам клеймить их позором. Они через такое прошли, что нам, взрослым, и не снилось.

– Ага, – кивнул Мишка, недружелюбно поглядев на замначальника. – Посидели бы вы пару месяцев на одном куске хлеба и стакане воды в сутки, я посмотрел бы на вас. Да у нас ежедневно кто‑то умирал, не выдержав пыток и постоянной сдачи крови для немецких солдат.

– Да я бы ни за что…

– А что было потом? – Николай Иванович прервал Шилина, смерив того сердитым взглядом.

– Мы начали драться за колбасу, – просто сказал Петя. – А дядьки все смотрели и смеялись. После они отобрали самых смелых и сильных, в том числе и меня с Мишкой, и увезли куда‑то.

– Куда?

– В какой‑то охотничий дом, там полно было разных шкур, рогов, голов животных.

– Ага, это примерно в тридцати километрах от города Касселя, – добавил Мишка.

– Ты точно уверен? – Товарищ Железников и товарищ Шилин переглянулись.

– Да, мне удалось подсмотреть по дороге.

– И много вас там было? Ты знаешь, кто организовал школу в этом доме?

– Да, мне удалось подслушать… любопытный я от природы, – кивнул Мишка.

– Ты язык, что ли, знаешь? Откуда?

– Да нет, не очень. Старшая сестра в свое время учила в школе, вот я и шпрехаю немного.

– Ну и? Рассказывай, не молчи. Обещаю, что замолвлю о тебе словечко, если твоя информация подтвердится[11].

– Как я понял, жили мы у начальника… по-моему, капитана Больца. Он-то и руководит абвергруппой‑209. Он или кто-то еще, я не знаю точно, разработали операцию… «Буссард»… так, что ли. Я не знаю, что значит это слово.

– Сарыч… это такая хищная птица, – перевел генерал-майор.

– А… ясно. Из нас зверюг делали.

– Кто обучал вас и что говорили делать?

– Там были русские инструкторы… говорили, что сбежали из Страны Советов еще в двадцатых годах. Много чего интересного порассказали, – продолжил Мишка, запихивая очередную конфету за щеку. – Ими руководили вечно чем‑то недовольные фрицы.

– Шкуры продажные! – хлопнув по колену, произнес Шилин. – Эх, не добили наши отцы белогвардейцев…

– А что конкретно? – не обращая внимания на зама, задал вопрос генерал-майор.

– О своих приключениях, о странах, в которых побывали. Рассказывали, что видели. Вот бы так же… Эх… Потом возили на экскурсии по немецким городам, заводам и фермам. Говорили, что мы тоже так будем жить, когда выполним задание.

– Вас кормили хорошо?

– Ага, хорошо, –