Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин Страница 7

– Да, да… Я принесу примочку, – заторопился дон Педро.

* * *

После ужина Фернандо велел Энрике вынуть из сундука походную чернильницу, гусиные перья, желтоватый свиток толстой бумаги. Раб придвинул стол к окну, в котором виднелись стены и крыши соседних домов с крохотным кусочком голубого вечернего неба. Поглаживая рукой теплую повязку с приторным резковатым запахом, хозяин принялся за работу.

«Дорогой друг и брат, Франсишко!

– писал он крупными четкими буквами без завитушек и украшений.

– Пользуясь оказией, высылаю вещи и письмо.

С тех пор, как мы отправились в южные моря, жизнь в Лиссабоне сильно изменилась. Белемская гавань выросла в пять раз, заняла пристанью весь берег. Вместо старой церкви, где нас провожали с господином вице-королем в Индию, строится огромный собор, вокруг которого заложили монастырь. Чтобы суда безопасно входили ночью на рейд, воздвигли каменную башню с маяком. Вдоль причалов на берегу выросли склады, лавки, мастерские. В гавани на стапелях закладывают остовы кораблей до шестидесяти пушек и за восемь месяцев спускают на воду. В год строят три десятка разных судов.

От избытка товаров цены на пряности упали на четверть. Каждый месяц, а то и чаще, приходит корабль с островов. Отчеты капитанов хранят в Тезорариуме, куда пускают только командиров экспедиции.

Король выслушал меня благосклонно, ответа не дал, позволил пользоваться секретным архивом. Это обнадеживает меня. Надеюсь приплыть к тебе, если не через Португалию, тоиным путем. —

Фернандо задумался, погрыз кончик пера, выплюнул сор на пол, жирно подчеркнул последнюю фразу, чтобы Серран лучше понял тайный смысл „иного пути“. —

Попытки кастильцев найти дорогу к островам Пряностей ускорят продвижение нашего дела.

Я просил для него три каравеллы.

На верфях строят суда с малым развалом бортов и несколькими палубами. Я полагаю, на волне они менее остойчивы и не так безопасны, как прежние. Корабли называют „галиотами“, наверное, потому, что происходят от галлов. Из Германии и Нидерландов привозят стальные пушки, не уступающие прочностью бронзовым кулевринам. Капитаны боятся брать их, орудия крепят на стенах.

Из Италии приезжают ученые мужи, учат народ мудрости, ссылаются на латинян и Евангелие. Папа приказал украсить Ватикан голыми языческими образами. Я этому не верю. Король позволил рисовать в церквах обнаженные руки и ноги до колен. В лавках продают срамные картины. Вместо серенад по ночам играют на дудках, виолах, трубах, танцуют сарабанду и куранту, стоя в два ряда друг против друга. Мечи льют тоньше и длиннее.

Крестьяне уходят из деревень, записываются в матросы, отчего хлеб дорожает. Бродяги кормятся на берегу, пока не попадут на рыбацкие суда. Прочих ловят, ссылают в мастерские, обучают ремеслам. После определенного срока людям возвращают свободу. В стране открыто торгуют рабами, в знатных домах появились красные и черные слуги. Иногда их крестят, дают христианские имена, что и я сделал с Энрике.

Пенсию тебе не дали за самовольный уход со службы. Желаю здравствовать! Фернандо де Магеллан».

Высохли последние строки, потемнело небо за окном, а он сидел, слегка поглаживая больную ногу, смотрел на ветвистые раковины, тускло поблескивающие розовым перламутром; на побуревшие в сумраке красные кораллы, украшавшие рукоять меча; на крест с оживавшим по ночам обнаженным Христом, чью боль в ноге от гвоздя он ощущал в жару.

Вынужденный бездействовать, Магеллан одинокими вечерами запирался в комнате, ложился на кровать, глядел в потолок. Доски начинали двигаться, скрипеть, из окна просачивался свежий воздух, мысли уносились за тысячи миль на край света, где под ногами топилась смола палуб, шумели деревья, где в маленькой хижине под пальмовыми листьями с молодой туземной женой жил единственный друг, променявший бесконечные тревоги капитана на первобытное счастье.

Фернандо мог остаться на островах, но он хочет славы и денег, много славы и много денег. Мечтает стать вице-королем открытых земель, собственных островов и архипелагов; хочет из четвертого разряда дворянства перейти в первый; быть здоровым, сильным, великим. Поэтому он здесь и не покинет дворец, пока Мануэл не примет его предложение.

Глава IV

Секретный архив

Королевское хранилище Тезорариум – библиотека книг по мореходному делу, карт, глобусов, образцов навигационных инструментов, судовых записей, отчетов капитанов – расположилось в старом низком сводчатом здании с узкими стрельчатыми окнами, толстыми стенами, массивными коваными дверьми с большими надежными замками, издающими мелодичный звон при повороте ключей. Здесь собрали все, что накопил человеческий опыт в познании морей и океанов, от подробнейшего описания течений и ветров до фантастического чудища крак, лежавшего на поверхности воды так долго, что на его спине вырастали деревья, селились люди и звери, пока он не опускался в пучину. На таком лжеострове служили мессу монахи святого Брендана, мореплавателя раннего Средневековья. Здесь были научные трактаты о драконах длиною в милю, заглатывающих корабли и флотилии; о сосущих рыбах, затягивающих в глубь лодки и каравеллы; об огромных птицах рух, ударами крыльев ломающих мачты, когтями раздирающих паруса. Серьезные люди спорили на латинском языке, как едят двуглавые великаны и разговаривают туземцы с песьими головами. Легенды подтверждались рождением уродцев, поэтому сказкам верили, передавали их из уст в уста с добавлением подробностей. Но не ради диковинных рассказов приходил сюда вторую неделю Фернандо, он привык к ним с детства, как привыкают к бесхвостой собаке, не задумываясь над тем, что родилась она нормальной.

Магеллан перечитывал, запоминал, выписывал сведения по навигации, искал подтверждение своим мыслям, намек на проход через Америку в Индию, который безуспешно искали Колумб, Пинсон, Кортериал, Кабот, Веспуччи и многие капитаны с твердым упорством фанатиков, абсолютно убежденных, будто моря должны соединяться между собой.

– Желаете посмотреть карты? – слегка поклонился в приветствии служитель, земной меритель пространства, поседевший и располневший в тиши прохладного кабинета.

– Да, сеньор картограф.

– Указом от 13 ноября 1504 года под страхом смертной казни запрещается разглашать сведения относительно земель и судоходства южнее африканской реки Конго, «дабы иностранные государства не извлекали выгоды из открытий, сделанных Португальской короной».

– У вас лежит моя расписка, но каждый раз, когда я прихожу в Тезорариум, вы напоминаете об этом.

– Я исполняю свой долг, – миролюбиво согласился служитель.

Отворилась тяжелая резная дверь в полтора человеческих роста, с литыми латунными бляшками и стальным нидерландским замком. Офицер прошел в зал, где вдоль стен и посередине стояли шкафы, а у окон – столы, заваленные бумагой, кистями, красками. Рядом с ними работал переплетный станок, принесенный из полуподвальной мастерской, где травили клопов и тараканов. Пахло кожей, рыбьим клеем, скипидаром,