Преклони предо мною колена - Богумил Ржига Страница 45

Охотно подчиняются ему только начальники воинских отрядов из восточночешских городов. А люди все прибывают и прибывают: из Градце-Карлова, из Кутной Горы, из Высокого Мыта, из Часлава, из Хрудимы, из Ческого Брода и даже с Полички. В основном это пешие отряды, их одежда почти ничем не отличается от обычной, но вооружены они хорошо: арбалет, меч, за плечами щит, иногда вместо арбалета рогатина или алебарда. Голову прочно защищает шлем с завесой сзади, а у некоторых обычный капюшон. Плохо придется этим головам, если на них обрушится вражеский меч.

В лагере оживленно, как в огромной корчме. Крики, восторженные восклицания, ржание коней, вытаращенные глаза, открытые рты. Ярко пылают костры, — тут вертелы с кусками мяса медленно поворачиваются, там варится похлебка и слышен стук разбиваемых яиц. Приволье и простор. Воздух кажется разреженным, на солнце невозможно взглянуть.

Воины здесь как рыба в воде. Споры разрешаются с помощью мечей и копий. Бросаются друг на друга, не боясь изувечить своего товарища. Марек хотел было запретить эти драки, но вскоре понял, что это невозможно. Ему ничего не оставалось, как приспособиться к лагерной жизни: выпьет, если ему предлагают выпить, проглотит кусок, если его угощают, кричит, даже если его никто не слушает. Он все понимает. Ешь и пей! Зачем заботиться о том, что будет завтра! А когда ты пьян, то все проще — можешь врать, можешь ругаться.

Но и в окрестностях лагеря жизнь тоже бьет ключом. Воины торгуют с заезжими купцами, зазывают бродячих музыкантов, ищут сговорчивых женщин. Для чего же и существуют воины на свете? Марек приходит к выводу — для того, чтобы собрать вместе все дурные привычки.

И крестьяне из окрестных деревень тоже себе на уме. Прикидываются глуповатыми, словно Марека не понимают. Но чтоб деньги вперед и чем больше, тем лучше, а коли монеты малы, то сыпь их больше. Цены на коров, коней, муку, крупу, пшено, сено и солому растут не по дням, а по часам. Крестьяне еще и жалуются на все: на жару, на ветер, на холод, на неурожай, на нужду, на кулаки, которые стучат к ним в окна ночью. И никак им не вдолбить, что в округе не может быть покоя, раз уж на Качинском лугу собралось столько войска.

Марек вздыхает с облегчением, когда в лагере появляется пан Иржи. В синей тунике, с красным плащом через плечо, на голове зеленая шапка, отороченная красной кожей. Его широкое лицо светится улыбкой, он держится с достоинством, на челе начертана уверенность. Воины хорошо знают, что это означает: сегодня улыбка — завтра наступление. А за успехи и заслуги — награды, добыча, слава. Приходят послы с предложениями и пожеланиями, с серебром и с долговыми обязательствами. Иржи удовлетворяет их двумя словами, редко когда прибавляет третье.

Зато к дворянам и начальникам отрядов из городов обращается с пространными речами. В его шатер, увенчанный знаменем с эмблемой Подебрада, приглашен и Марек. Он остается стоять позади и рассматривает лица присутствующих панов. Большинство из них кажутся ему открытыми и ясными, а некоторые замкнутыми и мрачными. Ему кажется невероятно трудным объединить начальников разрозненных отрядов, не говоря уже о том, чтобы выступить с ними вместе в сражении. Марек боится, что при первых же трудностях они разбегутся.

Пан Иржи говорит осторожно. Словно только сейчас он ищет те слова, которые будут потом словами приказов. Поход в Саксонию. Отплатить за старую несправедливость. Это будет проверка боеспособности войска. Но не нужно стремиться к полной победе. Да это и не так-то легко. Мы не должны ожесточать Саксонию, чтобы она стала навеки нашим врагом. Возможно, паны сознают, что путь в Саксонию идет через Прагу? Они должны спокойно пройти через Прагу, так, будто это и не Прага вовсе и будто она ничуть не враждебна нам: она все же во власти католической партии.

Иржи словно разворошил осиное гнездо. Возмущаются Костка из Поступиц, Ян из Смиржиц, горожанин Андел из Ческого Брода, Ярослав из Мечкова, и это еще не все. Ропот, брань, гнев, угрозы. Шатер чуть не разнесен от внезапного взрыва чувств и азарта. Попрание чаши, произвол католического дворянства, враждебное выступление против подебрадского объединения, оскорбление пана Иржи, принуждения к переходу в католицизм. Такое сильное войско не должно пойти в обход Праги, но не может и пройти через нее спокойно. У нас есть все: конница, пехота, оборонные возы и аркебузы, запасы продовольствия и фуража, снаряжение для взятия городских укреплений. Вооруженный кулак. Стоит только его поднять и ударить.

Пан Иржи слушает внимательно. В уголках его рта прячется слабая улыбка, на лбу несколько морщинок, означающих беспокойство. Видно, он готов к бою внутри страны, но пока что взвешивает шансы. Он, наверное, еще не принял решения или скрывает его. Даже его последнее слово звучит как-то неопределенно.

— Мы должны все обдумать. Если мы однажды начнем, будет нелегко остановиться. Вы представляете, чем это может кончиться? Я — нет.

Отец Анделы — Ян из Смиржиц. Господин в Роуднице. Марек видит его впервые и не может отвести от него глаз. Он прискакал в лагерь в то время, когда Марек скупал запасы в Кобылиницах и в Заборжи над Лабой. Будущий тесть приобрел конкретный физический облик. Он, видимо, старше пана Иржи, у него волевой подбородок, лицо недовольное, но в глазах нет-нет да промелькнет выражение робости, застенчивости — как и у Анделы, — тем не менее взгляд свидетельствует о внутренней силе, которой не чужды колебания, но никогда — уступки. Слово «я» звучит в устах пана Яна легко и естественно. Это дворянин старинного знатного рода. Марек не может ему представиться, хотя страстно желает этого. Ведь наступит время, когда он будет жить с его дочерью. Станет его зятем. А это достаточно близкое родство. И стоило бы об этом заранее намекнуть. Только Марек боится, как бы раньше времени не повредить себе. Поэтому он остается в тени и свое имя произносит про себя, прибавляя к нему и имя Анделы. Потому что они с Анделой одно целое, хочет того Ян Смиржицкий или нет.

Однако это всего лишь коротенький антракт в жизненном спектакле, где, если не удается замысел, вмешивается случай. Обычно в этом спектакле события разворачиваются самым неожиданным образом и заканчиваются так, как никто не предполагает. И меньше всего Марек.

В подебрадском лагере один солдат из какого-то