Преклони предо мною колена - Богумил Ржига Страница 44

против вестфальского города Соеста и не заплатил им жалованья. Кампания провалилась по вине неспособных начальников. Но чешские солдаты ободрались, обносились и имели полное право потребовать плату. А вероломные саксонцы заслужили, чтобы на них пошли походом, дабы опомнились и заплатили задержанное жалованье.

Заседает совет дворян и мещан подебрадской общины. Съезжаются военачальники, разрабатывают планы. Пан Иржи созывает войска. И снова подтверждается: человеческие поступки движимы либо силой, либо слабостью.

Пан Иржи наблюдает за лицами своих друзей. И пытается представить себе лица своих врагов. Ревниво замечает малейший след враждебности. Уймутся ли его враги внутри государства? В период похода на Саксонию у него должен быть надежный тыл. Конечно, уймутся. Пожалуй, да. Но как? У пана Иржи живое воображение, и он представляет себе, как это будет, — поэтому у него хороший сон и аппетит. С Олдржихом из Рожемберка он обменивается письмами, полными медоточивых уверений. С другими заключает мирные договоры. Он учится искусству управлять государством: с кем объединиться внутри страны, кого запугать, как успокоить иностранные государства.

Он велит позвать Марека в приемную залу. Обстановка строго официальная. Пан Иржи стоит молча, за его спиной сноп света, оружие, развешанное на стенах. Безмолвие. Сначала Марек видит очертания его круглого лица. Не может различить даже цвета плаща: то ли он темно-коричневый, то ли красный.

Пан Иржи приказывает Мареку подготовить лагерь для войска на Качинском лугу возле Новых дворов. Сначала нужно договориться с владельцем луга паном Ярославом из Уезда, который обосновался на Новых дворах. Можно ему сразу же возместить убытки. Но это не все. Марек будет принимать воинские отряды, располагать их на постой и обеспечивать им питание. До самой ликвидации лагеря он будет его начальником.

Непринужденный тон пана Иржи выражает все: и ясность мысли, и силу духа, и непоколебимость разума. Щелочки глаз пропускают искры, которые снимают тени с его лица. У Марека рождается чувство, что пан Иржи вселяет в него уверенность, что он распрямляется вместе с ним.

— Я хочу, чтобы в лагере царил дух содружества, — замечает пан Иржи в конце беседы. — Денег для этого у тебя будет достаточно. Ты понял?

— Да, пан.

— Это будет большая божья кухня, — смеется пан Иржи.

— Я могу взять с собой несколько воинов?

— Выбери себе людей расторопных, смекалистых и верных. Всюду распространяйте слух, что идете на Саксонию. Но тебе я могу сказать по секрету, что настоящая цель нашего похода не эта.

Пан Иржи поворачивается. Свет обнажает его полное и здоровое лицо. Но пан Иржи дипломат, и даже сейчас он остается в тени.

— Не понимаю, — выдыхает Марек и напряженно думает, что же означает последнее замечание пана Иржи?

— Последнее слово еще не сказано, — поспешно говорит пан Иржи и ставит между собой и Мареком стену официальности.

— Я принимаю мир таким, какой он есть, — старается успокоить его Марек, хотя знает, что это неправда. Он был бы доволен, если бы мир управлялся соответственно его представлениям.

— Разумеется, ты видишь, что он ногами вниз, — успокаивается пан Иржи. — К отрядам дружественных нам панов и благорасположенных городов будь внимателен. Но помни, что наши воины не столько умеют мыслить, сколько воевать и ссориться, в том числе между собой. Это означает, что ты должен быть, кроме всего прочего, и строгим.

— Я удержу в лагере порядок, пан.

— Я знаю, — говорит пан Иржи и бросает на него поощряющий взгляд. — Тебя ждет дворянский герб. А если тебе пан Михал купит одну или две деревни, ты сможешь выбирать себе невесту.

— Я уже выбрал, пан. — Марек должен похвалиться своим счастьем.

— Поздравляю, — отвечает пан Иржи. — Только сейчас ты должен отправиться на Качинский луг. И ничего не бойся. Это будет больше политика, чем война.

— Я не боюсь, — поднимает голову Марек.

Ян Пардус будет наблюдать только со стороны, как изменяются контуры земли. Он должен остаться дома, как подебрадский начальник дружины и начальник замкового отряда. Пан Иржи хочет, чтобы замок был твердыней. Сам он отправится с войском. Старый гетман вне себя от ярости, но внешне спокоен. Он ненавидит медленно тянущееся время в замке. Он охотнее отправился бы в плавание по волнам приключений и даже утонул. Но для прямого бунта чувствует себя слишком старым. Он придирается к Мареку, насколько ему дозволяют дружеские чувства к этому юноше.

— Знаешь, что это значит — подготовить лагерь? — набрасывается он на Марека.

— Кое-какое представление имею, — успокаивает его Марек, водружая на седло своего коня воинское снаряжение.

— Представление, — смеется пренебрежительно Ян Пардус. — Подготовить лагерь означает: костры, достаточное количество супа и, кроме того, чтобы не часто шел дождь.

— Повинуюсь, — едва шевелит губами Марек.

— А ты сможешь держать себя как начальник?

— Я буду вспоминать о вас.

— Помни: начальник не говорит никому больше, чем один раз. И это еще не все. Не имеешь права быть только где-нибудь, должен быть всюду.

— Бог храни вас здесь, — отвечает Марек и подает ему обе руки. Он явственно чувствует, как любит старого гетмана. У Пардуса добрые глаза. Да и сердце тоже. Хотя он все время маскирует это грубыми солдатскими словами.

— Пусть твоя голова крепко сидит на шее, Марек, — ворчит Ян Пардус и целует побледневшего юношу в обо щеки, как своего сына.

С Анделой Марек может попрощаться только заочно. Подъезжает на коне под окно, из которого выглядывает его темноволосая девушка. Что подарит она обращенному к ней лицу? Улыбку? Ободрение? Слово любви? Слезу? Скорее всего все вместе.

«Андела, ты звезда. Знаешь об этом?» — кричит все его взволнованное существо.

«Моя тоска пойдет за тобой», — отвечает испуганная Андела. Она не понимает, почему Марек должен уехать, хотя знает о готовящемся военном походе.

«Твой образ в моем сердце».

«Я всегда с тобой».

«На свете существуем только ты и я».

«Да, Марек, только ты и я», — отвечает Андела, и молодость ей вдруг не кажется бесконечной, как это было прежде. Какие мысли роятся в ее склоненной головке? Наверняка она заключает договор со временем. Через неделю? Через месяц? Скоро? Долго? Поздно? Никогда?

Уже неделя, как Марек на Качинском лугу. Он заметно похудел, глаза запали, возле губ горькие складки. Ему трудно управлять лагерем, который день ото дня разрастается. Каждую минуту у него что-нибудь да ускользает из рук. Приезжают паны в темно-красных одеждах, на мягких седлах. Они очень важные и слушают его вполуха. Прибывают высокомерные вельможи с надменными лицами. Они