Иноплеменники России в Отечественной войне 1812 г. - Валерий Ульман Страница 11

Из приведённых высказываний становится ясно, что Барклай был против этих наступательных действий, но, как пишет профессор Е. Н. Щепкин, «военный совет старших начальников единодушно высказался теперь за наступление, и Барклай, вопреки собственному убеждению, согласился… <…> начать движение к Рудне».[89] Историк Н. А. Троицкий развивает и дополняет эту мысль: «Барклай принял мнение совета, но «с условием не отходить от Смоленска более трех переходов» – на случай, если Наполеон попытается отрезать русские войска от Смоленска».[90]

В тот же вечер Барклай вызвал к себе Толя и начальника штаба 2-й армии Сен-Приеста и дал инструктаж: «Мы будем иметь дело с предприимчевым противником, который не упустит никакого случая обойти нас, и через то вырвать из наших рук победу». Поэтому войска не должны отдаляться от Смоленска более чем на три перехода.[91]

Сен-При Эммануэль Францевич «В кампанию 1806–1807 гг. отличился в сражении у Гутштадта, где был тяжело ранен картечью в правую ногу. 19 ноября назначен шефом прославившегося под начальством П. И. Багратиона 6-го егерского полка. Участник русско-турецкой войны 1806–1812 гг. За взятие Базарджика произведен в генерал-майоры 14 июня 1810 г., 14 сентября пожалован в генерал-адъютанты. Участвовал в составлении Учреждения для управления Большой действующей армии. В Отечественную войну 1812 г. состоял начальником Главного Штаба 2-й Западной армии. Участвовал в боях под Миром, Кареличами, Салтановкой, в сражениях под Смоленском, Бородином, где был тяжело контужен. 21 октября 1812 г. произведен в чин генерал-лейтенанта. В 1813–1814 гг. участвовал в блокаде Глогау, в сражениях при Люцене, Бауцене, Рейхенбахе. В августе 1813 г. назначен командиром 8-го пехотного корпуса. Был в делах при Лебау, Бишофсверде, в Битве народов под Лейпцигом. В 1814 г. отличился при Кобленце и Майнце. Награжден орденом Св. Георгия 2-го кл. за взятие Реймса 28 февраля, а 29 смертельно ранен при атаке неприятеля на город». (С. 551–552)

27 июля 1812года Платов, продвигаясь к Рудне, в районе Молевых болот обнаружил 2 французских гусарских полка. Завязался бой, граф Пален преследуя их, взял в плен порядка 500 человек, которые показали, что французы находятся на Пореченской дороге. Получив такую информацию от пленных Барклай-де-Толли решил прекратить движение на Рудню и приказал 1-ой армии идти на Пореченскую дорогу, а 2-ой занять позиции у Приказ-Выдры. «Причиной тому было известие о сосредоточении знaчительных сил неприятеля в рaйоне Поречья. Опaсaясь, что с этого нaпрaвления противник может выйти в тыл aрмий и отрезaть их от Смоленскa, Бaрклaй осуществляет перегруппировку сил нa прaвое крыло. В нерешительных сообрaжениях прошли еще три дня. Тем временем выяснилось, что в Поречье был лишь небольшой отряд, и движение сновa было предпринято нa Рудню».[92] Но в это время становится известно, «что главные силы неприятеля находятся на дороге в Поречье, а при таких условиях удар по воздуху в направлении Рудни являлся чрезвычайно опасным предприятием, так как он мог привести к потере пути отступления».[93]

Причину остановки движения на Рудню, Барклай объясняет тем, что: «В славном кавалерийском деле 27-го числа нашёлся на квартире генерала Себастиана дневной приказ, удостоверявший нас, что неприятель известился о намерении нашем и отступал с умыслом… Князь Багратион и его приверженцы во многом меня обвиняли. За несколько времени пред тем, когда следовало им напасть и принудить к отступлению голову неприятельских сил, заградивших им путь, не напали они на него».[94]

С.Ю. Нечаев отмечает, что «опaсения Бaрклaя-де-Толли вполне понятны: Нaполеон мог зaхвaтить Смоленск и отрезaть русские aрмии от Москвы. Абсолютно достоверных сведений о положении войск Нaполеонa у него не было, a посему слишком рисковaть он не счел нужным. Позиция князя Бaгрaтионa былa несколько иной: сaм он вряд ли знaл о противнике больше, чем Бaрклaй-де-Толли, но зaто aприори был совершенно уверен, что действовaть нужно инaче. Но вот кaк? Кaк и всегдa, облaдaвший вулкaническим темперaментом князь Бaгрaтион предпочитaл довериться своей интуиции».[95]

Барклай постоянно делился своими замыслами с Багратионом, так 29 июля он писал ему: «…Я полагаю, что между тем нужно будет делать сколько можно димонстрацию, будто мы намерены неприятеля атаковать в Центре… Весьма хорошо и полезно бы было удерживать Смоленск, но сей предмет не должен однакож нас удерживать от важнейших предметов; то есть сохранение Армий и продолжение войны, дабы между тем приготовить внутри Государства сильное подкрепление сим Армиям;… стараясь всегда обходить фланги неприятельския, давая ему частныя сражения и обезпокоивая его безпрерывно иррегулярными войсками».[96]

Три дня, по 1 августа «русские армии простояли в ожидании противника на Пореченской и Рудненской дорогах. Тем временем штаб Барклая установил, что сведения о концентрации французов у Поречья ошибочны и что в действительности Наполеон собирает силы у Бабиновичей. Под угрозой оказался не правый, а левый фланг русских…полки 1-й армии потянулись назад.,,Руднинские манёвры Барклая не нашли понимания ни у современников, ни у историков».[97]

Вот как Барклай излагает свой замысел императору Александру, 27 июля: «…Имея противу себя неприятеля искуснаго, хитраго и умеющегося воспользоваться всеми случаями, я нахожусь в необходимости наблюдать строжайшия правила предосторожности, тем более что главнейший наш предмет есть выиграние нужнаго времени, в течение коего ополчения и все приуготовления внутри Империи моглиб быть приведены в должное утройство.

По сим причинам решился я, между тем что оставляю передовыя наши войска в нынешнем их положении, дабы они продолжительно показывали вид угрожать неприятелю атакою – занять сего дня с 1-ою Армиею новую позицию по большой Пореченской дороге, откуда могу с превосходными силами на левый неприятельской фланг, открыть тем коммуникацию с вышшею Двиною и моими отрядами обезпечить левый фланг Графа Витгенштейна; – а в то же время 2-ая Армия займёт ту самую позицию у Выдры, в которой ныне стоит 1-ая, оставя Корпус на левом берегу Днепра у Краснова.

Обе Армии в новом их положении будут находиться на разстояние одного марша одна от другой, – дорога в Москву и всё пространство между источников Двины и Днепра ими прикрываются, а продовольствие их совершенно обезпечено будет удобностью подвозить онаго из Великих Лук, Торопца и Белаго. Сие положение имеет несомненныя выгоды и даёт полную свободу с успехом действовать по обстоятельствам».

30 июля: «…Сего числа Генерал Платов со вверенным ему Корпусом правым своим флангом примкнёт к Холму и займёт пространство после бывшего дела ему назначенное, примыкая левым флангом к